Однако выдержать час нам не удалось. Очень нервировал тот факт, что корабль, внутри которого мы находимся, битком набит термоядом и висит посреди чужой системы с намерением устроить геноцид на планете, населенной разумными существами. Если гиббоны нас обнаружат…
Рекреационная зона корабля на поверку оказалась помещением кубометров в сорок, внутри которого располагался малогабаритный спортивный комплекс, а также голографический проектор, позволяющий превратить комнату в слабое подобие виртуалки. Генератор искусственной гравитации обнаружился только в санузле, в остальных помещениях корабля царила невесомость.
Минут через сорок Генрих заявил, что сидеть дальше и смотреть на часы просто глупо. Против этого заявления никто не возражал и через пять минут «Адмирал Юмашев» отправился в прыжок. А еще через десять минут мы сидели в едином виртуальном пространстве рубки и изучали документацию по планете, в системе которой только что оказались.
Планета называлась Загрос в честь какой-то местности где-то в Азии, это имя присвоил ей некто Ибрагим Фатх-Али, купивший исключительные права на планету шестнадцать лет назад. Я и не знал, что целая планета может быть в частной собственности одного лица.
Солнце Загроса практически неотличимо от земного - обычное дело для земноподобных планет. В планетной системе на порядок меньше металлов, чем в Солнечной, из-за чего все четыре внутренние планеты чуть-чуть меньше своих околосолнечных аналогов. Вторая планета системы Загроса обошлась без парникового эффекта, а на четвертой нет даже следов атмосферы и вопрос «есть ли жизнь на Марсе» в системе Загроса неактуален, в отличие от вопроса «есть ли жизнь на Венере». На местной Венере жизнь есть, хотя и примитивная и совершенно чуждая земной.
А вот на Загросе, третьей планете системы, жизнь вполне развитая и не совсем чуждая нашей. То есть, генотип другой, биологические виды другие, но человек может неограниченно долго находиться на поверхности планеты без защитного снаряжения. Даже специальные прививки не требуются, вполне хватает обычной биоблокады, какую делают всем сетлерам.
Большую часть поверхности Загроса занимает океан. Есть два небольших континента, один чуть больше Австралии, второй - чуть меньше. На первом размещается человеческая колония, второй необитаем. Не в том смысле необитаем, что там нет людей, а вообще необитаем - эндемичная живность Загроса еще не выбралась на сушу. Некоторые виды растений растут в приливной зоне, двоякодышащие пресноводные спруты, обитающие в экваториальных болотах, могут перебираться по суше из одного озерца в другое, но этим и ограничивается сухопутная активность местных живых тварей.
А вот земная жизнь на суше есть. Человеческие сетлеры создали вокруг Лурестана (так называется столица планеты) зеленую зону диаметром почти в двести километров. Деревья еще не успели вырасти, но пройдет всего несколько десятилетий и на Загросе зашумят нормальные земные леса, в которых размножатся земные звери и птицы. Местная биосфера не выдержит конкуренции с земными видами, но это никого не беспокоит. Эндемичная биосфера Загроса не настолько интересна, чтобы создавать ради нее заповедник.
Вся планета находится в собственности одного человека - Ибрагима Фатх-Али. Наследник нефтяных магнатов двадцать первого века, шестнадцать лет назад он выкупил потенциальную колонию, готовую к приему первых поселенцев, и организовал на ней маленький личный рай. Федеральное правительство было только радо: терраформинг планеты - дело дорогостоящее и если нашелся человек, готовый его оплатить из своего кармана, то почему бы и нет? Пусть платит. И пока деньги поступают в казну федерации, этот человек может делать на планете все, что угодно, лишь бы терраформинг шел своим чередом. Хочет построить дворец - пожалуйста, ради бога. Хочет организовать крепостное право или рабовладение - тоже можно. Зато миллиарды, принадлежащие частному лицу, будут вложены в полезное дело, а не растрачены на всякие глупости. А что по этому поводу думают поселенцы - никого не волнует, все равно на Земле никто не узнает нехороших подробностей. Все письма, идущие на Землю, подвергаются цензуре, да и мало их, этих писем. Большинство нынешних обитателей Загроса были на Земле отбросами общества, жили в трущобах, получали государственное пособие, тратили его на наркотики… В самом деле, кому им писать? Они и писать-то не все умеют.
Странно, однако, как много информации об этой планете заложено в корабельный компьютер. Впрочем, если подумать, ничего странного нет. Собрали все донесения Загросских стукачей, сделали из них аналитическую справку, да и заложили в компьютер вместе с другими данными. Памяти в компьютере много, а какая информация в какой миссии потребуется - заранее не угадаешь, лучше сразу забить память под завязку, а потом, когда припрет, глядишь, и найдется что-нибудь нужное.
Вот к такой планете и вышел наш корабль. От точки выхода из гиперпространства планету отделяло двое суток экономного хода или двенадцать часов форсированного.
- Лучше не спешить, - сказал Генрих, поглядев на эти цифры. - Все равно в ближайшие дни нас никто искать не будет, все думают, что мы в системе Икс-ноль. Нам с Машей высаживаться на планету пока нельзя, надо сначала адаптироваться к нормальной гравитации…
- Это займет не меньше месяца, - заметила Маша. - А скорее, месяца два-три. Корабль! У тебя есть препараты для ускоренной реабилитации после невесомости?
- Нет, - ответил корабль, придав голосу печальную интонацию.
- Тогда точно месяца два-три, - вздохнула Маша. - Придется покрутиться на орбите, скучно будет, но что делать…
- Скучно не будет, - возразил я. - Через девять дней на Земле поймут, что крейсер потерялся, и начнут нас искать. Хотя…
- Вот именно, - кивнул Генрих. - Что подумают адмиралы, когда узнают, что целых три крейсера бесследно исчезли? Подумают, что их сожгли гиббоны. Вряд ли кому-то придет в голову, что крейсер могли угнать беглые сетлеры.
- Логично, - согласился я. - Но на всякий случай надо защитный рой развернуть…
- Он развертывается автоматически, - перебил меня Генрих.
- … и систему опознавания перенастроить, - закончил я. - А то первый же грузовой корабль с Земли сразу нас опознает.
Генрих вздохнул.
- Непростое это дело, - сказал он. - Но ты прав, придется этим заняться, причем срочно. Не знаю, получится ли…
- Надо, чтобы получилось, - заявил я. - А к планете мы пойдем форсированным ходом.
- Почему? - удивился Генрих.
- Потому что мне не нужно адаптироваться к местной гравитации, - сказал я. - Я еще не отвык от земной силы тяжести. Я могу высадиться на планету хоть сейчас. Нам надо спешить, чем быстрее мы окажемся на планете, тем…
Генрих улыбнулся.
- Что тем? - переспросил он. - Спешить надо только мне, вам с Машей спешить никуда не надо. Как только я отключу внешнее управления кораблем, нам некого будет бояться. Можем болтаться в космосе хоть вечно, надо будет только за едой на планету спускаться время от времени. Интересно, можно «Шершней» перепрограммировать, чтобы они жратву воровали?…
Маша хихикнула. Я представил себе, как хищный силуэт торпеды вдруг падает с ясного неба, хватает какую-нибудь курицу, и улетает обратно, и тоже захихикал.
- Не смешно, - сказал Генрих. - Вы, ребята, сами еще не понимаете, в какую авантюру вляпались. Скоро поймете. Алекс, я думаю, нам торопиться не стоит. Подойдем к планете не спеша и поимеем все стадо.
- Какое стадо? - не понял я.
- Анекдот есть такой, - пояснил Генрих. - Неважно. Давайте не будем пороть горячку. Осмотримся, к сети местной подключимся… Корабль! Торпеды могут подключаться к планетарной информационной сети?
- Могут, - подтвердил корабль. - При условии, что в сети нет обязательной регистрации абонентов.
- Да пусть даже и есть, - улыбнулся Генрих. - Думаю, если трехсоткилотонная торпеда попросит ее зарегистрировать, ее зарегистрируют.
Я представил себе, как хищный силуэт торпеды падает с неба, влетает в местную мэрию и произносит человеческим голосом: «Хочу неограниченный и бесплатный доступ к сети, а то всех взорву!» Ничего смешного, на самом деле.
