По крайней мере, когда меня подбросило в воздух, с порезанными и кровоточащими руками, я успел заметить, что Бортан все-таки сумел убраться вовремя.
Падение оглушило меня, так как я летел высоко и далеко, и я не сразу услыхал громкий визг взбешенного порося. Хасан пронзительно что-то кричал, а Бортан опять издал свой дикий гортанный вызов на бой.
…И небеса дважды расколола докрасна раскаленная молния Зевса. И воцарилась тишина.
Я медленно и с трудом поднялся на ноги. Хасан стоял у остатков догорающего костра в позе копьеметателя, все еще сжимая в руках пламенеющее полено. Бортан обнюхивал подрагивающую гору мяса.
Под кипарисом, рядом с мертвыми ослами, стояла, прислонясь спиной к дереву, Кассандра, одетая в кожаные брюки, синюю шерстяную рубашку, со слабой улыбкой на устах. Она держала мое любимое, все еще дымящееся слонобойное ружье в руках.
— Кассандра!
Она выронила ружье и сильно побледнела, но я успел сгрести ее в объятия чуть ли не раньше, чем оно ударилось оземь.
— Позже я спрошу тебя о многом, — пообещал я. — Но не сейчас. Сейчас помолчим. Давай просто сядем здесь под этим деревом и будем смотреть, как догорает костер.
Так мы и сделали.
* * *
Месяц спустя Дос Сантос был изгнан из Радпола. С тех пор ни о нем, ни о Диане ничего не было слышно. Поговаривали, будто они порвали с Движением за Возвращение, переселились на Тейлер и живут теперь там. Надеюсь, что это неправда, судя по событиям тех последних пяти дней.
Я никогда не знал всей истории Рыжего Парика и, полагаю, никогда не узнаю впредь. Если доверяешь человеку, я имею в виду действительно доверяешь, и неравнодушен к нему, как, возможно, она была неравнодушна ко мне, то всегда можно остаться и посмотреть, прав он был или неправ, несмотря на последнее крупное расхождение во взглядах. Она, однако, выбрала не оставаться, и я гадаю, сожалеет ли она теперь об этом.
Я по-настоящему не верю, что когда-нибудь увижу ее вновь.
Вскоре после перетряски в Радполе Хасан вернулся с горы Санджар, прожил какое-то время в Порт-о-Пренсе, а потом купил небольшое судно, на котором однажды и вышел рано утром в море, ни с кем не попрощавшись и никому не сказав, куда плывет. Предполагают, будто он нашел где-то новую работу по специальности. Однако несколько дней спустя над морем прошел ураган, и в Тринидаде до меня дошли слухи, что его выбросило волнами на побережье Бразилии, где он и встретился со смертью от рук обитающих там свирепых дикарей. Я попытался установить достоверность этих слухов, но не сумел.
Однако два месяца спустя Рикардо Бонавентура, Председатель Союза Против Прогресса — экстремистского крыла Радпола, впавшего в немилость у Афин, скоропостижно скончался во время торжественного партийного собрания от апоплексического удара. Кое-кто шептался о дивбанском яде в анчоусах (чрезвычайно смертельная комбинация, как заверил меня Джордж), а на следующий день таинственно исчез новый капитан дворцовой гвардии вместе со скиммером и протоколами трех последних тайных заседаний СПП (не говоря уже о содержимом небольшого потайного сейфа). Говорят, он был рослым желтоглазым мужчиной со слегка восточными чертами лица.
Ясон по-прежнему пасет свое многоногое стадо на вершинах, которые каждое утро первыми окрашиваются пурпурными перстами Эос, и, несомненно, разлагает молодежь своими песнями.
Эллен снова беременна, вся такая хрупкая и с широкой талией, и не разговаривает ни с кем, кроме Джорджа. Джордж теперь хочет попробовать провести какую-то фантастическую эмбриохирургическую операцию, пока еще не слишком поздно, и сделать своего ребенка двоякодышащим, — равно приспособленным для жизни как в воде, так и на суше. Предвидя перспективность великих девственных глубин океана, он решил, что его потомки должны стать первопроходцами их, а он сам, таким образом, станет отцом-основателем новой расы и напишет на эту тему интересную книгу. И все такое прочее. Однако Эллен не слишком загорелась этой идеей, и у меня такое предчувствие, что глубины океана еще немного побудут девственными.
Ах, да, я-таки отвез Джорджа в Капистрано некоторое время назад, посмотреть на миграцию пауконетопырей. Зрелище было действительно впечатляющее — небо потемнело от их стай, гнездившихся в развалинах. Мы успели посмотреть и то, как они охотятся на диких свиней, и то, как они украсили все улицы зеленым пометом. Лорел записал все это на многочасовой цветной стереопленке и показывает эту ленту на всех вечеринках Управления. Она — своего рода исторический документ, так как пауконетопыри теперь на пути к полному исчезновению.
Верный своему слову, Джордж возбудил среди них эпидемию слишей, и они нынче мрут, как мухи. Всего на позапрошлой неделе один такой рухнул прямо посреди улицы — ШЛЕП! — когда я шел в хумфос Мамы Жюли с бутылкой рома и коробкой конфет. К тому времени, как он долетел до земли, пауконетопырь был уже вполне мертвым. Слиши очень коварны. Бедный монстр и знать не знает, что происходит: он счастливо летит себе, ища, кем бы подзакусить, и вдруг — ЩЕЛК! — напасть поражает его, и он падает прямо в гущу вечеринки в саду или в чей-нибудь плавательный бассейн.
Я решил сохранить на время Управление. Потом, конечно, я организую какой-нибудь парламент, когда сколочу оппозиционную Радполу партию — Незвос: Независимые Восстановители или что-то вроде этого.
Старые добрые силы окончательного распада… Мы нуждаемся в них здесь, среди руин.
А Кассандра — моя принцесса, мой ангел, моя прекрасная леди — она любит меня даже без моего грибка. Та ночь в Долине Сна оказалась для него смертельной. Аминь!
Это именно она, конечно же, плыла на корабле с героями, увиденном Хасаном в Пагасах. Он не вез никакого золотого руна, а только мой арсенал и тому подобное. Кораблем этим была «Золотая Канитель», которую я построил своими руками, и достаточно прочно (как я не без удовольствия узнал), чтобы выдержать даже цунами, последовавшее за всеми этими десятью баллами по шкале Рихтера. Кассандра отплыла на ней в то время, когда большая часть острова Кос ушла на дно.
Позже она взяла курс на Волос, так как знала, что в Макринице полно моих родственников. Ах, да, удачно получилось, что у нее возникло такое ощущение, будто здесь поджидает опасность, и она захватила с собой на берег тяжелую артиллерию. (Удачно, впрочем, и то, что она знала, как ею пользоваться.) Придется мне научиться относиться к ее предчувствиям посерьезней.
Я приобрел тихую виллу на противоположной от Порт-о-Пренса стороне Гаити. До нее оттуда всего около пятнадцати минут лета, зато вокруг большой пляж и дикие джунгли. Мне требуется иметь между собой и цивилизацией некоторую дистанцию — ну, скажем жить на отдельном острове, из-за имеющейся у меня этакой небольшой и неотвязной проблемы. Однажды, когда прилетели поверенные, гости не поняли смысла табличек «ОСТОРОЖНО — ЗЛАЯ СОБАКА». Теперь понимают. Тот, который лежит в больнице со сломанной ногой, решил не подавать в суд по поводу причинения тяжких телесных повреждений, и стараниями Джорджа он в самом скором времени будет, как новенький. С другими вышло не столь круто, но им здорово повезло, что я оказался поблизости.
И поэтому я нахожусь теперь, как обычно, в необычном положении.
Вся планета Земля была выкуплена у тейлерского правительства, выкуплена могущественным и богатым кланом Штигогенов. Подавляющее большинство экспатриантов больше желало веганского гражданства, чем оставаться под властью Тейлерского правительства, и работать в Конгломерате в качестве зарегистрированных инопланетян. Готовилось это давно и тщательно, поэтому покупка Земли сводилась главным образом к подысканию подходящего покупателя, потому что эмигрантское правительство утратило свой единственный источник существования в ту же минуту, как поступило официальное предложение о веганском гражданстве. Оно могло оправдывать себя, пока на планете были еще земляне. Теперь они все стали веганцами и не могли голосовать за него, а мы, здесь, внизу, разумеется, не собирались его поддерживать. И, значит, осуществлялась продажа большого куска недвижимости, и единственным покупателем на этом аукционе были Штигогены.
Мудрый старый Татрам позаботился и о том, чтобы Земля не принадлежала Штигогенам. Всю покупку оформили от имени его внука, покойного Корта Миштиго.
А Корт Миштиго оставил этакое своеобразное пожелание о разделе его имущества — последнюю волю и завещание по-вегански, в котором в качестве преемника был назван я.
Таким образом, я всего-навсего унаследовал планету — Землю, если точнее. Ну… Черт побери, да я вовсе этого не хочу.
Я имею в виду, разумеется, что на какое-то время мне от этого не отвязаться, но я обязательно что-нибудь придумаю.
Во всем виновата та адская машина — компьютер Демографической Статистики, да и другие используемые старым Татрамом жестяные мозги. Он подыскивал толкового местного администратора, дабы тот держал Землю в ленном владении и организовал неэмигрантское представительное правительство, а потом, коль скоро дела наладятся, уступил тому право владения планетой, которое ему предоставил клан Штиго.
