Матвей сделал пометку в журнале:
«Сообщить команде об „ищейках“, провести инструктаж».
После чего вернулся к изучению карт.
Немного настораживали данные об изменении атмосферного давления, собранные барометром; они указывали на медленное снижение — признак того, что более низкое давление приближалось со стороны теплого фронта, но возможно, его эффекты еще не будут ощущаться в ближайшие сутки.
Еще одной проблемой оказались показания ветра, а точнее сторона, откуда он шел — юг. Успокаивало лишь одно, скорость этого самого ветряного потока была всего два метра в секунду и не собиралась увеличиваться ближайшее время. А это означало, что неприятности в виде адвекции или приближения атмосферных фронтов, в сочетании с другими данными, если и стоит ожидать, то наверняка не ближайшие сутки. Эх, будь радиус сканирования радиозонда хотя бы еще на триста дополнительных километров больше! Тогда можно было бы узнать точнее, стоит ли им ожидать беды. Ветра в ремесле собирателя коварное явление: они непредсказуемы, приборы не всегда могут с точностью определить в каком направлении те могут двинуться в следующую минуту. За ним нужен глаз да глаз, совсем как за диким жеребцом, на которого впервые накинули седло.
Матвей сделал пометку в своем журнале:
«Наблюдать за скоростью ветра с юга»
— После того как окажемся на суше, — задумчиво произнес Матвей, внося дополнительные записи наблюдений в записную книжку, — мне понадобится собрать данные с метеодатчика.
— Для чего? — удивился Вадим Георгиевич. — Разве этой карты не достаточно?
— Они бывают не точны. Погрешность тут, погрешность там, потом из-за этого неправильно сделаешь расчет и у тебя над головой уже рой мерзляков. Радиозонд отображает лишь вертикальный профиль атмосферы, анализирует его и приблизительно накладывает на карту. Но если мы скомбинируем данные, полученные с метеодатчика, с данными радиозонда, то сможет получить более точный прогноз.
Вадим Георгиевич ухмыльнулся — в голове у него точно промелькнула мысль вроде: «он мастер своего дела!» — затем почесал заросшую грубыми волосками щеку и предложил:
— Зачем тогда высаживаться? Разве не проще сделать это сейчас?
— Метеодатчик работает только в радиусе пятидесяти километров. Будет лучше если мы уже высадимся и проверим территорию, по которой нам предстоит проехать.
— То есть, правильно ли я понимаю, что радиозонд работает на большом радиусе, но предоставляет неточные данные, когда как метеодатчик делает все тоже самое на наоборот: в угоду дальности действия показывает более точный прогноз?
— Можно и так сказать, — подтвердил Матвей и закончил последнюю запись в книжке. Он посмотрел на старика, в его усталые глаза и на контрасте с увиденным почувствовал, как внутри него бурлит дикая энергия. Оказаться вновь в шкуре собирателя с метеорологическим оборудованием наперевес возбудило внутри приятные чувства. Как не крути, он всю жизнь только и делал, что занимался собирательством. Это его призвание, его жизнь и, раз уж на то пошло — его бремя.
— Эй, подойдите все сюда! — крикнул как можно громче Матвей, созвал всех на палубе.
Через несколько минут вся команда собралась возле вездехода за исключением капитана; еще три дня назад, когда траулер зашел в воды Северного моря, Лейгур взял управление на себя, отключив автопилот. Спал он по два часа в день, как и во время прохождения мимо дрейфующих льдов в Антарктике, после чего снова брался за штурвал.
Отрицать что исландец превосходный мореплаватель и капитан было бы глупо, и настигший их шторм недалеко от Ирландии, из которого Лейгур вывел их целыми и невредимыми, лишнее тому подтверждение. Только вот вовсе не хотелось воздавать ему заслуженные почести и дружески бить по плечу, зная его бесчеловечное преступление.
Иногда Матвей мысленно хлестал себя по щеке, когда у него в голове возникала хотя бы маленькая мысль отблагодарить капитана за его работу или, к примеру, порасспрашивать об отце: что он помнил о нем? Были ли у них беседы? Порой страшное любопытство распирало Матвея задать эти и другие вопросы, но он заставлял себя держать язык за зубами.
'Он не просто убийца, Матвей, он детоубийца, — убеждал себя собиратель.
Прямо напротив Матвея встала Арина. Собиратель бросил на нее взгляд и поспешил перевести его обратно в сторону экрана планшета. До сих пор с непривычкой он посматривал на ее лысую голову — которая по истечению времени, правда, успела немного обрасти короткими, жесткими волосками. Он притворился, будто и не заметил столь значительного преображения названной сестры, но все же страшно был обижен на нее за этот глупый поступок.
И все же он старался держать эту обиду глубоко внутри.
— Ну? — с некоторым нетерпением обратился к собирателю сержант. — Путь безопасен?
— Путь в захваченных землях никогда не безопасен, особенно когда ты оказываешься здесь на кануне весны, — отрезал Матвей.
Миша хмыкнул, молча выказывая полное бесстрашие к его предупреждению.
Матвей повернул экран планшета в сторону собравшихся и ткнул пальцем.
— Мы высадимся здесь, в не большой гавани к западу от города. — Раздвинув большой и указательный палец он увеличил участок карты с южной стороны.
— Здесь? — с недоумением переспросил Вадим Георгиевич. — Почему не в порту города?
— Вам доводилось хоть раз побывать в любом из крупных городов после Вторжения? — спросил с упреком Матвей. — А мне довелось, в десятке городов, и все их объединяет одно: куча обломков на дороге и сотни тысяч машин, не говоря уже о военной технике. Учитывая, что мы собираемся добираться до Москвы на этой махине, лучше всего будет не тратить время, преодолевая эти груды мусора, а начать поездку с места, где разрухи будет меньше всего. Судья по карте, эта гавань подойдет лучше всего.
— Мы надеялись отыскать судно, на котором сюда приплыла дочь начальника вместе с остальными членами экспедиции, — добавила от себя Надя. — Хотим убедиться, что они доплыли до этих мест.
— Если с ними был на борту Шаман, то он наверняка предложил бы тоже самое, не в этой гавани, так в одной из десятка других в этом заливе, хоть со стороны самой Финляндии, все зависит от погоды. Поверьте мне, если они и доплыли до сюда и отправились дальше в сторону Москвы, то уж точно не высаживались в самом городе.
— Значит, если они и добрались сюда, то судно может быть в другом месте? — уточнил Вадим Георгиевич.
— Да, я в этом уверен, но где именно — не имею понятия. Как я и сказал, здесь полно мелких портов и гаваней. Они могли высадиться где угодно.
Миша и Вадим Георгиевич переглянулись и молча пришли с взаимному согласию.
— Как скажешь, Матвей, — дал добро Вадим Георгиевич.
— Еще что-то?
— Да.
Матвей указав пальцем на область в синоптической карте
— В зоне, откуда мы начнем поездку, наблюдается минус восемь по Цельсию. Подобное значение в деле собирателя считается относительно безопасным…
— А какие считаются не безопасными? — совсем не вовремя поинтересовался Тихон.
Надя с укором посмотрела на мальчишку, но тот в ответ сложил руки в локтях, как бы намекая, что ему все равно на ее мнение.
Матвей же счел вопрос парня к месту: не лишним будет собравшимся знать шкалу опасности, она же шкала Дежнёва — одного из основоположников собирательного ремесла.
— Существуют четыре значения, которые мы распределяем по цветам, они же уровни опасности: красный, желтый, зеленый и синий. Синий — это минус пятнадцать градусов и ниже, полная безопасность, шансов встретить мерзляков равны нулю. Далее идет зеленый в промежутке между минус пятью и минус пятнадцати. — Взглядом он указал на синоптическую карту на экране. — Наш случай. Здесь, хоть и с малой вероятностью, можно столкнуться с одним из их видов… мы их кличем ищейками. О них то я и хотел поговорить.
Среди собравшихся почувствовалось небольшое напряжение.
— Это такие мелкие сволочи до колена ростом, совсем слабые с виду, но шустрые как тараканы. В отличии от других мерзляков, у этих имеется устойчивость к температуре, значение которой я упомянул в зеленой шкале. В одиночку они слабые и почти никогда не нападают, но стоит их оказаться хотя бы больше пяти… — Далее голос Матвея стал тверже и нарочито громким: — Запомните главное правило: как только заметили мерзляка-ищейку, кончайте его сразу, без промедления. В противном случае эта тварь созовет весь рой в радиусе километров десяти от нее и будет нам веселье…
