Четверо на одного.
Пока мы кружили друг с другом, сцепившись взглядами и напрягши мышцы даже на скулах, бойня вокруг постепенно сходила на нет. По иронии судьбы, большая концентрация врагов приходилась на периметр, в котором теперь я изворотливо топтался, дабы не подставить свою спину под удар.
Помощь Эйвара или Аголона, расправлявшихся с воинами на другой стороне поля, не подоспела бы вовремя. Как и помощь Бруни, увлечённо выламывающего руку сопернику, выведшему его из себя.
Оказавшись на вражеской половине поля, я остался без защищённого тыла. Надеяться приходилось только на себя.
Ударить Когрраги решили разом. Четверо воинов ринулись в мою сторону, занеся над головами оружие и… упали. Синхронно рухнули лицами вниз те трое, что подоспели на подмогу своему вождю. Из их шей торчали стрелы с коричневым оперением, а в двадцати метрах от нас стояла Алариэль с натянутой до предела тетивой. Женщина быстро прицелилась и выпустила одиночную стрелу, пронзившую неприкрытую шею предводителя Когррагов. По обе стороны от неё стояло два лютых волка, одним своим видом расчищающих пространство от врагов. Она выразительно посмотрела мне в глаза, без лишних слов записывая ещё одно обязательство к общему долгу, который я уж вряд ли когда-либо погашу.
Губы непроизвольно дрогнули в улыбке. Что за талант такой — вовремя появляться в моей жизни?
— Кхе…кхе…
Внимание перенял вождь Дикарей, что в паре метров от меня заходился хлюпающим кашлем. Мы с Эли одновременно рванули к нему. Обескровленное лицо воина, полузакрытые глаза, струйка крови, сочившаяся изо рта.
— Эли, ты можешь ему помочь?
Она невесомо пропархнула пальцами вокруг открытой раны и досадливо сжала губы.
— Боюсь ему никто бы не помог… удар такой силы…ребра сломаны, а что там внутри…
Она вынула из сумки бурдюк с водой и попыталась напоить его, милосердно придерживая голову.
— Кхэм…кхэм… я не хочу… умирать от руки… заклятого врага, — прокашлявшись прохрипел он на русском языке!
— Что?! Ты говоришь?! Говоришь на русском?!
Чёрные дуги бровей изогнуло удивление и он попытался сфокусировать на мне взгляд.
— А ведь ведьма говорила мне… кхэм-кхэм… предсказывала такой конец…кхэм… и… тебя…
— Что значит предсказывала меня? Откуда ты знаешь мой язык? Ты тоже когда-то попал сюда из другого времени?
— Не я… мой отец… кхэм…, - он схватил меня за ворот рубашки и притянул ближе к себе. — Ведьма говорила: «Смерть свою найдёшь в битве за свободу. Но не печалься, она зажжет звезду Освободителя». Я не понимал… старую… думал, бредит уже совсем… Но сейчас, понимаю…
— Зато я ничего не понимаю.
Он снял с пальца перстень и вложил мне его в руку.
— Это… символ власти… Боги не дали мне детей… кхэм-кхэм…не бросай мой народ…обещай…быть справедливым и честным…
— Мужик, ты чего? Какой из меня правитель? Ты меня с кем-то путаешь!
— Неттт… пророчество сбывается… все сходится… кхэм…пожалуйста, не дай мне умереть от руки врага…и…обещай…
— Дьявол!
— Что? Что он говорит? — спросила Алариэль.
— Просит убить его, чтобы он умер не от руки своего врага…
Женщина понимающе кивнула и вытащила из-за пояса кинжал, инкрустированный камнями. Откуда…?
— Последняя просьба перед смертью… ты обязан выполнить ее.
— А если их целых две?
Она укоризненно взглянула на меня, а я вернул внимание странному незнакомцу.
— Ты уверен, что хочешь этого?
— Сперва обещай править мудро и справедливо…, - он заговорил на всеобщем языке, увидев, как собираются вокруг нас его воины.
— Даю слово…
— А теперь… отправь меня в лучший из миров… я достаточно истоптал… эту землю… Скорее… слабость… она поглощает меня…
— Как зовут тебя, отважный владыка?
— Рэйнар…
Несколько секунд всеобщего молчания, повисшего над полем брани, тянулись вечность… Как и внутренняя борьба, захлестнувшая меня.
— Покойся с миром, брат, — наконец произнёс я, завершая слова уверенным движением ножа, отбирающим жизнь еле теплящуюся в его теле. — Надеюсь, ты, Рэйнар, попадёшь в лучший из миров. Как того и хотел, — закрыл остекленевшие глаза ладонью.
Так и застыли мы в полном молчании среди моря бездыханных тел. Перепачканные грязью, своей и чужой кровью. Рэйнар и его тигр лежали рядом, укутанные траурной дымкой тумана, потянувшейся с реки.
Сколько бы так простояли, не осмелившись пошевелиться, известно только богам. Но гнетущее молчание прервалось скрипом открывающихся ворот, на месте которых оказалась женщина. Она быстрым шагом сокращала расстояние между нами, без зазрения совести перешагивая тела.
Вблизи, морщинистое лицо и выцветшие до прозрачности зелёные глаза, хорошо вписывались в образ ведьмы. Как и лохмотья, укрывающие сухонькое тело. Она острым прищуром прошлась по мне и ледяными пальцами раскрыла кулак, в котором я сжимал перстень.
— Надень, — недовольно проскрипела старуха. — Или не исполнишь предсмертную просьбу достойного воина?
Я повернулся лицом к Дикарям, собравшимся за моей спиной, и поднял перстень вверх, дабы каждый мог его узреть.
— Этот перстень мне вверил ваш вождь Рэйнар. Символ власти… Если кто-то из вас желает опротестовать его решение, сделайте это прямо сейчас! Потом я не позволю сеять смуту.
— Что за вздор! — закудахтала старуха.
— Молчи, женщина. Не с тобой говорят.
Обвёл взглядом удивленные лица Дикарей и продолжил:
— Я для вас чужой. Разве вы не хотите избрать вождя из числа своих людей?
— Мы уважаем решение нашего вождя, — откликнулся один из воинов. Остальные утвердительно закивали. Что ж, попытка слиться не удалась… Я выждал ещё несколько минут, в надежде, что отыщутся возражающие и… надел перстень.
* * *
Лабрис — двусторонний боевой топор.
Глава 10.
Глава 10.
«Жить — значит не только меняться,
но и оставаться самим собой»
Пьер Леру
— …эм, господин? Вы меня слушаете?
Я прекратил прокручивать перстень на мизинце, к которому за неделю так и не сумел привыкнуть. В комнате повисла тишина. Усталые взгляды сошлись на мне.
— Слушаю, Аркон, продолжай…
Бывший советник почившего вождя и, по совместительству, староста селения приподнял кустистые седые брови. Морщинистая кожа на впалых щеках возмущённо колыхнулась, и мне продолжили заунывно озвучивать доклад. Совершенно обескровленный, зато до краев наполненный водой. В моём мире он точно бы стал хорошим политиком за способность говорить много, но при этом, не ответить на поставленный вопрос.
После церемонии прощания с бывшим правителем, селение посерело и стало напоминать ответственно скорбящую вдову. Жители сновали тенями, сутулые, с понуро опушёнными головами и взглядами обиженных детей. Словно я отобрал у них конфеты. Говорили мало и нехотя, сторонились, но возражений не выказывали. Самой активной и довольной в этой ситуации оказалась ведьма. Она-то всех мотивировала приклонять предо мной колени и «радостно» приветствовать богом данного правителя. Ведьмино представление я терпел не больше пятнадцати минут. Чувствовал себя идиотом, сидя на троне в центре совещательного зала, в окружении «безмерно радостных» моему появлению людей. Быстро прекратил этот бессмысленный фарс с принуждением. Акт любви — дело добровольное. А уважение нужно заслужить — это-то я хорошо знал ещё по службе. Так что гаркнул на старую во всю мощь лёгких, когда она подвела ко мне очередную пару несчастных жителей для преклонения. Велел разойтись по своим делам, отбросив лишние формальности. А вот Аркону дал задание подготовить развёрнутый доклад по общему состоянию селения: запас еды, количество жителей (детей, стариков, женщин, боеспособных мужчин), есть ли среди них ремесленники. Наличие или отсутствие скота, сельскохозяйственных угодий, запас оружия и доспехов. Есть ли налаженные торговые и дипломатические отношения (в чем я сильно сомневался, учитывая то, как их прозвали). И самое главное, что меня волновало больше прочего — есть ли враги? Те, кто прознав о крупных потерях, ринется на завоевание новых территорий.
