Магазин был довольно крупным. И, что довольно неожиданно, книги оказались совсем не основным товаром.
Тут и там на стеллажах были в полном беспорядке навалены гипсовые статуэтки, фарфоровые пепельницы и граненные стаканы, вперемешку с бокалами и фужерами самых разных размеров, форм и цветов. Дальше стояли стеллажи с потрёпанными довоенными порнографическими журналами, а за ними грудой навалены на пол детские плюшевые игрушки. Слева от этого хлама возвышались полки со всяческой косметикой уже современного производства, расфасованной в глиняные и стеклянные горшочки всяческих размеров и форм. Под занавес, прямо у конторки я наконец-то увидел несколько книжных шкафов, наполненных различными книгами.
Стоило сделать шаг к ним, как Абрам Ицхакович появился из-под конторки, листая довольно пухлый фолиант с многочисленными страницами, заполненными мелким каллиграфическим почерком:
— Вот-с, извольте ознакомиться с нашим каталогом.
Он ткнул пальцем в страницу:
— От этой и до стг-ганицы двадцать восемь, все военные книги.
Я принялся просматривать список, который оказался отнюдь не в алфавитном порядке. Ого! Почти семь листов с двух сторон, судя по номерам порядка полутысячи экземпляров!
— Вы пг-гисаживайтесь, пг-гисаживайтесь. Хотите чаю? — Соловьёв засуетился, подвинул ко мне барный табурет с высокой спинкой. Я сел на него за высокую ширму, что отделяла один край конторки от остального зала.
— Не откажусь!
Продираясь через записи, я наткнулся на инструкции к обслуживанию ядерных боеголовок, схемам размещения ПРО Новороссийской военно-морской базы, докладным запискам начальника службы тыла 12-й общевойсковой армии и подобным им десяткам документам, которые в ТО время проходили под грифом “секретно”. Однако!
Наконец, я обнаружил искомое. Справочник “ДСП. Список адресов воинских частей Москвы и Московской Области”. Поднял глаза — передо мной уже стояла парящая ароматом чая чашка, а вот книготорговца не было. Звякнул колокольчик на входе, а я протянул руку к чашке.
— Пг-гоходите, пг-гоходите… Чего изволите? — раздался позади голос Абрама Ицхаковича.
— Не узнал меня?
— Господин капитан! Подождите, нет!
— Привет тебе от Кормчего, сука!
— НЕЕЕТ!
Два глухих шлепка и падение тела. Я осторожно слез с табурета, вытащил пистолет и аккуратно выглянул из-за ширмы. Человек в форме охранника обернулся и уставился прямо в мои глаза. Я увидел знакомую аккуратную бородку-эспаньолку и крупный нос со шрамом на переносице. «Опять он!»
Убийца спрятал странного вида пистолет с глушителем за пазуху, подмигнул мне и быстро вышел наружу. Я бросился к торговцу.
— Твою жеж мать!
Соловьёв был мёртв. Наглухо. Один выстрел в солнечное сплетение, второй — в лоб, добивающий. Глаза удивленным взглядом стеклянно уставились в потолок.
Я выдрал страницу с записями, швырнул папку за конторку и быстрым шагом вышел из магазина. Фальшивый охранник уже спускался по лестнице напротив. Навстречу слева шла парочка, весело обсуждающая что-то. Сдерживая бешено колотящийся пульс, я отвернулся к витрине соседней лавки. Сзади прошли ещё несколько дам.
Зашел вовнутрь, ткнул на первые попавшиеся зубные щетки, на куски мыла и коробку в порошком:
— Упакуйте!
В этот момент сзади раздался пронзительный женский визг в два голоса. Затопали сапоги, мимо дверей пробежали охранники:
— Убили! Человека убили!
Продавец, молодой франт в бабочке прямо на голом торсе вздохнул:
— Ну что за времена! Что ни день, так кого-то режут… С вас половина берки, Ваш Благородь!
Не глядя, бросил ему на прилавок горстку капсюлей и вышел наружу. А носатый «охранник» уже что-то горячо втолковывал паре патрульных внизу, тыкая пальцем в меня! Я успел уйти за колонну и растворился в толпе выбежавших из магазинов покупателей и продавцов.
***
Покинуть Манеж оказалось весьма просто. Оказывается, лифт был для лохов. Слева и справа, на основаниях радиусов, были построены вполне широкие лестницы, по которым можно было бы добраться до любого яруса. И, несмотря на кучу патрульных, почти мгновенно перекрывшим весь Манеж, я успел без помех спуститься вниз.
Охранникам не позавидуешь. Услышав крики, со всех магазинов и контор высыпали на трибуны посетители и работники, довольно громко обсуждая происходящее:
— Что, грохнули старого еврея! Доигрался, кот блудливый!
— Да что вы говорите! И кто ж его!
— А теперь пойди разберись!
— Он и ко мне подкатывал, Исенина читал.
— Кого?
— Ну этого… Там что-то про любовь и собак было.
— Есенина?
— Ага, вроде бы. А сам ручонками своими хвать меня за жопу!
Да, в таком хаосе у охраны совсем не было шансов. Гомон стоял до небес. Особенно громко зеваки зашумели, когда охрана вытаскивала завернутое в ковёр тело, оставляя на полу яруса кровавые подтёки.
Затем всё как-то успокоилось. Выходя на улицу, я поймал на себе знакомый взгляд какого-то человека в тёмно-синем мундире, с едва заметным шрамом на верхней губе. Он внимательно ощупал меня взглядом, остановившись сначала на ножнах, затем — на объемистом свертке с фирменным рисунком “Дом Косметики Шломма”. Я спокойно прошёл мимо, ощущая затылком его пристальный интерес.
— А ну куда, стой!
Я двинулся дальше как ни в чем не бывало. Через два шага остановился и обернулся. Охранники уронили на землю и вязали какого-то лысого паренька:
— Я просто мимо прохожу, мимо! Ай! Отпустите!
Я снова упёрся взглядом в того патрульного. Он смотрел на меня, словно запоминая, пару секунд, затем отвернулся и скомандовал:
— Вызывайте карету. Этого, — брезгливо стряхнув пыль с рукава, показал на лысого, — ко мне в допросную.
Тёмно-синий запрыгнул в чёрную карету, которая тут же дёрнулась и укатила в сторону Южных ворот. Я выдохнул, и как можно спокойнее пошёл к «Тошниловке».
И вот, когда я перешёл бульвар, сзади кто-то крикнул:
— Да вон же он, со свёртком! Стой, гад!
И я побежал, так, как ещё никогда не бегал. С ходу запрыгнув в кусты небольшого палисадника перед магазином «Артефакты». Юркнув в пустую сводчатую арку и миновав пустой пост Патруля, с надписью «Рабочий городок».
Сразу за угловой высоткой, за рядами заколоченных ларьков, начинались дворы рабочей слободки. Кто-то открыл мне дверь, махнул рукой:
— Давай сюда, братишка!
Я кабаном ввалился в парадное, двери захлопнулись, и однорукий старик с повязкой на руке головой показал на дверь подвала:
— Уходи низами, только голову береги.
Пробежал, согнувшись, на свет в конце узкого и тёмного коридора. Выскочил в застроенном халабудами колодце между парой обшарпанных многоэтажных домов. И рванул, как заяц, между верёвками с мокрым бельём, стараясь уйти как можно дальше.
Затеряться оказалось легко. Когда-то светлый, застроенный однотипными жилыми высотками, с широкими дворами и парками, жилой микрорайон теперь превратился в натуральный хутор. То здесь, то там — огороды, сменяющиеся фанерными бараками и завалами битого кирпича. Часть домов была сильно разрушена, верхние этажи обвалились, и теперь их останки превратились в поросшие свежей травкой курганы из мусора и камней. Я забрался в один из таких домов, испугав стайку голубей и разогнав своим топаньем многочисленных крыс. И сам стал, как крыса, тихо отсиживаться в запутанном лабиринте из пробитых стен и дырявых потолков.
Довольно скоро внизу забегали патрули. Втроём или вчетвером, они осматривали лачуги, иногда вытаскивая за руки визжащих женщин и царапающихся, пинающихся детей.
— Где он? Вы видели здесь человека со свёртком?
Но никто не сдал меня, даже если и видел. Представители власти здесь, очевидно, почтением не пользовались. Поболтавшись ещё с час, патрульные ушли.
Я вытащил из кармана варёное яйцо и, торопливо проглотив его, расстелил на подоконнике измятую страницу соловьёвского книжного каталога.
“ДСП. Список адресов воинских частей Москвы и Московской Области”, значилось посередине страницы. Сбоку была пометка: «Взята в аренду. Патриархия СПД. По личному заказу Патриарха.» Следующая запись шла наискось, слово автор сильно торопился: «Утеряна. Выплачена комп. 2 берки.»
