- Ну че, сука, отсосал? - не унимался Юрка, не замечая, что на той стороне отвечать уже некому, да и плотный черный дым начал заполнять помещение.
- Старпер блять, уходим! - гаркнул я, намеренно не называя кличку товарища.
- Ща! - отозвался он и выдернув из подсумка еще одну гранату, быстро вырвал шплинт предохранительной чеки и закинул наступательный киндер-сюрприз куда-то в дым.
Лишь только после взрыва, он наконец сорвался с позиции и добежал до меня, прикрывающего ее перебежку с угла. Никаких лишних криков и хлопков. Я и сам прекрасно видел, что он взял сектор и настала моя очередь смещаться.
Однако стоило мне добежать до пожарного выхода, как позади раздалась пулеметная очередь и серия взрывов. Я успел только обернуться, машинально падая на спину и вскидывая автомат. Ночник резко засветило, больно ударив по глазам. Так что зажмурившись, попутался сдернуть прибор вверх, но не помогло, свет словно заливал все пространство вокруг, пока в ушах стоял оглушающий звон. Первая же мысль была о контузии, однако подскока давления не произошло, меня просто ослепило и оглушило, а значит в ход пошла очередная вариация "зорьки", современной свето-шумовой гранаты, что предназначена для разгона митингов безкровным методом. Близкий взрыв этой дряни гарантированно выбивает все желание бунтовать, в лучшем случае на пару минут, в худшем часа на полтора.
Абсолютно не видя и не слыша, что происходит, я как мог перевернулся на живот и пополз в сторону лестницы. Тяжело резко быть потеряным в пространстве, однако мне удалось добраться до первых ступеней, ну а дальше... Дальше я кубарем скатился по слою биологических отходов вниз, отталкиваясь ногами и руками от стен и ступенек, лишь бы оказаться как можно ниже и пережить разрыв Зорьки... В тот момент я совершенно не думал о Зябе, а ведь он находился впереди, куда ближе к противнику и не мог отступить.
Глава 30. Из грязи в...
Дерьмо. Когда во круг сплошное дерьмо, ты либо сам становишься таким же, либо начинаешь барахтаться, чтобы не захлебнуться. Позорно подохнуть в навозной яме, когда столько пережил. Видимо, в том же ключе думал и мой организм, поскольку очнулся я в поту, натужно задышав.
Оглушение от зорьки подоьно контузии, весьма болезненно в плане отходняка. Да еще и столь экстренный спуск. Ох, чую, понахватал синяков. Мне бы недельки две поваляться на пляже курорта с бутылочкой холодненького пива, да чтоб латиночки обслуживали... Но увы, имеем то, что имеет, а конкретнее, дерьмовые ванны.
Молча приподнимаясь, наконец постарался разлепить веки. С трудом, но удалось, хотя похоже рожу измазал прилично. Черт побери, я сейчас ничем не отличаюсь от гребанного дерьмодемона. Разве что хочу убивать. Причем и курсантиков, что такую засаду устроили и тех, кто это все спланировал. Вот уж не думаю, что эта вчерашняя школота, сама бы додумалась поставить там камеру и смотреть, когда кто-нибудь придет поживиться электроникой. Да еще и в столь отдаленном кабинете. Не с проста это все. Возможно даже, засада изначально была на меня рассчитана. Разведка противника поди не может забить, как я от их разведгруппы блоки из под носа вынес и потом половину их личного состава на ноль помножил.
- Сука, - тихо прохрипел я, выползая до первого лестничного пролета и видя, что улица заливается светом. Солнце только выкатывалось из-за горизонта, но даже это уже означало, что я провалялся в дерьме не менее пяти часов. Видать нехило меня приложило. Однако, вопрос в другом. Без трости, весь такой дурнопахнущий и чумазый, я далеко не уйду. Поэтому требуется добраться до местного санпункта и поискать там костыль. Если мне не изменяет память, то кабинет врача я видел на первом этаже в административном крыле.
Вполне возможно, что его уже разграбили, но попытаться все равно стоит. Поэтому, опираясь рукой на стену, а второй сжимая рукоять Нагана, я медленно побрел по этажу. Следы конечно оставляю на заглядение, но что поделать. Помыться пока что негде. Да и оружие почистить тоже. Укорот, пусть и относится к семейству Калашникова, но после таких фекальных купаний, вполне мог и начать клинить, не говоря о том, что при нагреве от стрельбы, дерьмо завоняет так, что меня можно будет учуять за пару километров.
Не смотря на черепаший темп, я смог быстро добраться до дверей, ведущих в административное крыло. Само здание было построено в форме квадрата с большим внутренним двором, где располагался плац, беседка, курилка и здание кочегарки, примыкающее к бытовому корпусу, где на первом этаже была столовая, а на последующих трех располагались актовый зал, различные кабинеты для секций и помещения принадлежащие клубам. Помню, меня как ветерана приглашали на девятое мая. Все давно уже забыли первоначальный смысл праздника и просто отмечали победу, с концертом и застольем. Мда, а ведь я сам еще в своей молодости не понимал к чему все это бряцание оружием и парады.
- Да здесь она походу еще, никуда не денется, - вдруг раздался тихий шепот, дальше по кородору, когда я уже проник в административное крыло и оперся на стену плечом, чтобы перевести дух.
- Ага, то-то русый с кривозубым сюда бегали, - усмехнулся еще один и смачно схаркнул. - Фу, че за вонища, видать они тут же и срали.
- Нет бы к Глазу в кабинет нагадить, гы, - третий выдал себя смешком. Судя по звукам, они возились как раз у кабинета приемного отделения, из которого мы с Зябой ночью и вытащили пацанов.
Тоже интересный вопрос, куда делся Юрец, но я сейчас не в состоянии подняться на четвертый этаж. Сначала костыль, а уж затем все остальное. Чертова рана, никак не дает даже ходить нормально, а кратковременные рывки потом отдаются болезненной судорогой.
Впрочем, плевать я хотел на этих малолетних утырков. Так что, стараясь особо не шуметь, медленно побрел дальше, до нужного мне кабинета. Благо, что эта троица уже зашла в приемку и негромко переговаривалась там. Это позволило мне беспалевно прокрасться в санпункт, где, как оказалось, все давно было разграблено.
Вывернутые ящики шкафов, разбитые витрины, всюду раскидана документация и медкарты. Настоящий срач. А судя по запаху, еще и отхожее место, но может это просто от меня вновь запахло из-за активных телодвижений.
Местные выгребли практически все, кроме разве что никому нахрен не нужных носилок, костылей и старых советских шин "лесенок". Так что, отыскав себе третью ногу по размеру, уже было потянул ту из стопки стальных жердей, как они с грохотом рассыпались. Кто ж додумался их так неаккуратно поставить, что они опирались хрен пойми на что и теперь грудой лежали на полу.
Схватив нужный, я тут же скрылся за опрокинутым письменным столом. Надеяться на дурака глупо, а уковылять до стальной двери, разграничивающей коридоры разных блоков здания, я попросту не успею.
Вскоре в помещение заглянула грязная и крайне недовольная морда. Парнишка, видимо второкурсник, вооружившись ножкой от стула, зашел в комнату, оглядываясь.
- Ну че там? - донесся окрик из приемки.
- Да хер знает! - отозвался парень. - Железяки какие-то рассыпались! Ща, кажись тут норм пухи есть!
Я максимально тихо выудил нож из разгруза, посколько, судя по шагам, курсантик приближался к костылям. На всякий случай, даже перенес центр тяжесть на согнутую сдоровую ногу, чтоб оттолкнуться и совершить рывок.
Не прогадал, мальчишка прошел как раз между столом и шкафчиком, к углу, где све это добро и стояло, а затем нагнулся, явно намереваясь прихватить новую дубинку, потяжелее. В этот момент я и кинулся на него.
Набросился со спины, сразу левой рукой сдавливая ему шею спереди, при этом вцепившись пальцами в кадык, а правой, в которой был зажат нож обратным хватом, нанося удар под правую ключицу. Очень болезненно и смертельно. С подобной раной человек уже не жилец и истечет кровью очень быстро. На всякий стучай, провернул нож на себя, пропарывая внутренности и затем выдергивая оружие, пока парень корчился и хрипел, вцепившись в пою руку. Нормально кричать он не мог, как и дышать, так что все чтг ему оставалось, это пучить глаза и пытаться сорваться из хвата. Пока я продолжал подрезать ему крупные артерии. Всего один рубящий удар и вот у курсантика вскрыта сонная артерия и он медленно обмякает в моих руках. Шутка ли, с такими серьезными порезами, потеря сознания от кровотечения, дело буквально пятнадцати секунд барахтания. А я ведь еще и усугубил дело, специально нанеся ему милосердный укол в левую грудину, на уровне сердца. Превосходно наточенный армейский нож, предназначенный для резких уколов и рубящих ударов, просто изумительно справлялся со своей задачей, не оставляя даже шансов на выживание.
