— Дело не в том, что так нельзя... Его вообще теперь трогать нельзя. А то тоже психом можешь стать. Я же говорила — он под капель попал... Ты чего! Не трогай!!!
Терпение лопнуло окончательно и, не обращая внимания на протесты девчонки, я приступил к мародёрству.
— Да нельзя же! Ты... Ты... — Снова выхватив автомат, она нерешительно замерла с ним на месте, наблюдая, как я борюсь с молнией на куртке и приступами тошноты. — Ты... На тебя не действует, что ли?
Я не стал подтверждать очевидный факт. Тело и одежда на нём ещё не успели остыть. И мало какие моменты из моей прошлой жизни могли сравниться с тем ощущением, когда лёгкая ветровка, измазанная в крови и в содержимом кишечника дяди Миши, наконец-то оказалась на моих посиневших плечах.
Черёд старых походных ботинок наступил ещё быстрее. А когда я стягивал с трупа тёплые штаны (которые тоже были испачканы не только в крови), на линолеум глухо брякнул небольшой пистолет.
Оглянувшись на девчонку, я понял, что она его не заметила. Отвернувшись от постыдного действа, Лиса была занята тем, что пыталась отомкнуть от оружия штык. И время от времени шмыгала, тайком утирая слёзы. Только вислоухий Баз внимательно следил за моими действиями, высунув морду из расстёгнутой молнии рюкзака.
Быстро натянув штаны, я засунул ствол за пояс и расправил куртку над рукояткой.
— Ты там всё? — Она ещё отворачивалась, когда я заканчивал со шнурками на обуви.
В ответ у меня толком не получилось даже сказать «угу». С интонированием тоже возникли какие-то проблемы. Но, кажется, тот звук, который я издал, всё же был похож на согласие.
— Подожди... Ты ж говорил, что глухонемой! Но ты же слышишь!
Я молча подождал, пока она поймёт, что на самом деле с момента нашего знакомства я не сказал ни слова. Ждать, к счастью, пришлось недолго. За это время я лишь успел накрыть труп матрасом. На нём ещё оставался комплект термобелья, но нужно же оказать хоть какие-то последние почести...
— А... Ну да... — Наблюдая за моими действиями, девушка одобрительно кивнула. — Ты всю жизнь такой?
Оглядываясь вокруг, я покачал головой. И, заметив рядом перьевую ручку, решил тоже прихватить её с собой.
— Это что там? — Неожиданно резко спросила девчонка, когда я потянулся за трофеем, который уже однажды спас мне жизнь. И увидев в протянутой руке безобидный писчий инструмент, она всё равно продолжала хмуриться. — В полосах нельзя подбирать всё подряд. Особенно если выглядит как новое. На тебя может и не действует. А на других... Всякое может произойти...
Опустив взгляд на тело под матрасом, она глубоко вздохнула. И, достав из кармашка рюкзака упаковку пластыря и небольшую металлическую фляжку, протянула их мне.
— Это спирт... Самогонка дедовская. Промой и залепи. — Она кивнула на покусанные пальцы.
Приложив руку к сердцу, я постарался выразить благодарность лёгким поклоном и приступил к работе. Но задеревеневшие от холода пальцы никак не могли отклеить край липкой ленты.
— Ай-х... — Презрительно махнув на меня рукой, девчонка без особого труда отняла у меня фляжку и пластырь. — Давай руку!
Достав небольшой чистый носовой платок, она промокнула его спиртом и принялась ловко стирать запёкшуюся кровь и присохшую грязь по краям покусов. От капюшона и волос приятно пахло какими-то душными травами. Вытянув шею, кот бдительно наблюдал за мной из-за плеча девушки.
— Вообще меня Алиса зовут. Это дядя Миша меня Лисой всё время называл. А его зовут Базилио. — Она кивнула в бок в сторону любопытного кота, и тот коротко муркнул, услышав своё имя.
Все ногти у неё были коротко пострижены, кроме одного большого пальца. Именно им она ловко поддела край пластыря. И продолжила размышлять вслух:
— А ты, значит, Максим, ни фига не понимаешь, чего вообще вокруг творится... Прям как Буратино... Много же новостей придётся тебе рассказать... Только сначала выберемся из полосы. Ты главное не зевай. И не отходи далеко!
Глава 3. Игра в "Крокодила"
— Тут старайся идти след в след. И не наступай на трещины. — Слегка ссутулившись, девчонка натянула капюшон поглубже и направилась к лестнице. Я старался не отставать. И в то же время не мог не вертеть головой, пытаясь заглянуть в соседние палаты.
То, что было видно в других приоткрытых комнатках, мало отличалось от интерьера того места, где я пришёл в себя. Пустые ржавые койки, нетронутая пыль, хлопающие на ветру рамы, разбросанный по полу хлам — какие-то ветхие тряпки, пустые пыльные пузырьки, пожелтевшие листы бумаги. Но почти в каждой комнате встречалось и что-то необычное. При взгляде на эти явления хотелось протереть глаза и убедиться в том, что это не обман зрения.
За одной из дверей маленькая стальная тележка, на которых обычно возят медицинские инструменты, просто парила в воздухе. И в отличие от остальных предметов — была абсолютно чистая. Аж блестела.
В соседней палате на койке кроме матраса лежало шерстяное одеяло зелёного цвета. И могло показаться, что под ним кто-то лежал. Угадывались накрытые ноги, туловище, руки, плечи... Вот только там, где, по логике, из-под одеяла должна была показаться голова пациента, было пусто.
Оглянувшись, Лиса заметила моё любопытство:
— Не задерживайся. — Проследив за моим взглядом она тоже увидела странное одеяло и равнодушно пожала плечами. — В полосах и не такое можно увидеть. Дядя Миша говорил, что это так наш мозг как бы пытается показать нам предметы и явления, которые мы никогда раньше не видели. Которые типа... Ну... Как бы выходят даже за рамки воображения. Следы гостей. Аккуратней на лестнице, обходи норы.
Бетонные пролёты, ведущие вниз, были изпещрены такими же ровными круглыми отверстиями, как на стене моей палаты, только поменьше. Где-то эти «норы» прорезали ступени ровно вниз, а где-то под углом.
— Говорят, это что-то вроде пулевых отверстий. — Прокомментировала девушка одно из круглых препятствий. — Только это оружие не просто пробивает стены, а... Как бы изменяет их. Превращает камни или дерево во что-то совсем другое. Что лучше тоже не трогать.
Внизу я поравнялся с Алисой, привлёк её внимание взмахом руки и указал наверх. А потом постарался изобразить приземление самолёта или космического корабля, проведя широкую дугу раскрытой ладонью сверху вниз. И вопросительно подняв брови.
— Типа пришельцы? — Она совершенно правильно трактовала жест и пожала плечами. — Не знаю. Никто не знает. Всё было как обычно и вдруг — раз... И вокруг вот такое...
Входная группа, к которой привела нас Алиса, была разрушена. Груды кирпича и искорёженные двери валялись по сторонам. И сквозь широкий пролом открывался больничный двор, со всех сторон окружённый другими корпусами больничного комплекса. К тому моменту, когда мы вышли наружу, солнце, угадывавшееся за плотными серыми облаками, уже начинало клониться к западу. А вот на севере из-за зданий возвышалось то, на что указала девушка, когда закончила свою фразу.
«Такое» представляло собой конструкцию, существование которой противоречило всем известным мне законам природы.
Верхняя часть переливающейся перламутром сферы была частично скрыта низкими облаками, а к нижней части, которая была видна за зданиями других отделений клиники, со всех сторон подходили какие-то ажурные конструкции, напоминающие паутину. Похоже, что они соединяли сферу с землёй. Но часть «паутинок» уходила и куда-то наверх, за облака. Узор переплетающихся нитей не содержал в себе никакой заметной системы или симметрии, как, например, опоры мостов или круги настоящих паучьих ловушек.
Время от времени то на одной, то на другой нити вспыхивали небольшие разноцветные огоньки. Вот только отражения этих огней возникали на ровной сфере совсем не там, где можно было их ожидать. А совсем в других, как казалось, произвольных местах. Но эти «отражения» были точно такого же цвета и размера.
Услышав рядом с собой тихое хмыканье, я осознал, что стою с открытым ртом.
