— Замес?
— Обидно, командир, — выпучился умник.
— Согласна, — торопливо сказала Фрау. — Обед готов, если что. Но звучало обидно… Мы же смена.
— Ферма штука такая, — пожал я плечами. — Забористая. Ива?
— Зачем спрашиваешь? — засопела она. — Я что-то не так сделала? Не оправдала?
— Слушай, башковитый, — повернулся я к Замесу. — А ты можешь сделать так, чтобы они не доставали меня подобными вопросами?
— Как два пальца, — фыркнул умник. — Они же не дебилы.
И мы поели. Хлебнули жидкого супца, как намек об уходящей роскоши. А дальше хардкор, хотя кое-какие наметки у меня есть. Подтянув пояс, я выбрался из-за стола. Накинул сбрую, куртку и ограничился ножом, с которыми, между прочим, тоже дефицит.
— Проверьте припасы. Готовьтесь. Я в администрацию, — отрапортовал кратко и выбрался из комнаты. Пора навестить знакомцев и поговорить по душам. Ведь помните, я обещал.
Шел опять же неспеша. Не видел смысла торопиться, хотя новый срок до обнуления определен и потребно напрячься в служебном рвении. Зачем? Вокруг аграрная пастораль — подгоревшая, суетливая, но мирная. Если откинуть боль, перманентно разлитую в воздухе, настрой окружающих считывался за позитивный. Лица напряженные, но не затравленные, если понимаете. Работа спорилась, жизнь налаживалась, а я шел.
У администрации и прилегающей КПП картинка более черная. Пожар случился добротный и локализован был скудно — под пулями, болтами и воплями. Хотя волей властей народ уже натащил стройматериалов, уложив кривыми штабелями вдоль тротуара. Рядом багровые от усердия бригадиры зычным ором направляли работяг.
На меня, праздно идущего, нехорошо покосились. Но и спустя десяток секунд, на которые задержался для определенности, ничего не сказали. Почуяли и отвернулись. Кто-то навернулся с куском фанеры и фокус внимания сместился.
В конторе царила привычная суета. Или нет, поправлюсь — просветленная суета. На первом же пролете лестницы дородная тетка в штормовке орала хмурому мужику ступенькой ниже:
— Не дам! Ясно?! Потому что нету, сука! А было бы, не дала!
— Согласно правилам! — мужик наливался нездоровой краснотой. — Мне же еще платить!
— Пошел в жопу! — отрезала истица и потопала наверх. Мужик задохнулся от злости и рванул следом.
Одна сценка из десятка подобных. По итогу, еле протолкался до боевого крыла, где накал страстей неожиданно дал слабину. Суровые аграрии сурово ходили из кабинета в кабинет и обменивались суровыми репликами. Чет у них тут без ажиотажа, почти скучно.
В комнату, где некогда поучаствовал в крайнем брифинге, вошел без стука. Внутри с прошлого посещения ничего не изменилось. Потертый стол, стулья в разнобой, схемы на стенах. За мутным окном вид на корпуса. Под потолком сизый дымок от накуренного. Лепота.
За столом сидел скособоченный Амиго, рядом маялся перебинтованный Хризолит, изучавший одинокую открытую банку тушенки, выставленную перед собравшимися. На мое появление он сплюнул, достал из кармана блистер с зеленой искрой и сунул безопаснику. Пояснил зачем-то:
— Проспорил. Сказал, что раньше вечера ты не восстанешь. Ты как поднялся-то?
— Вопреки, — буркнул, проходя. Приценился к свободному стулу, покачал.
Мебеля скрипнули. Амиго молчал.
Так же молча он достал из ближней тумбочки бутылку, три стакана и одну вилку. Разлитая жидкость отдавала коричневым и могла относиться к любому классу алкоголя. Пахла химическим и немного травой. Самый раз для отходной. Амиго протянул руку, и мы сошлись в специфичном пожатии — за предплечья. Наверное, легионерская привычка, но мне не принципиально.
— Ой да ладно, — фыркнул Хриз. — Не нагнетайте.
Выпили, по очереди закусили. Для протокола, тушенка — говно.
— Ты сдержал обещание, — хрипло выдохнул безопасник. На его почернелом осунувшемся лице отразилась вековая усталость.
— Выглядишь дерьмово, — согласился. — Прям хочется добить, чтоб не мучался.
— Пошел нахер, — вежливо ответил мужчина. И добавил фирменное: — Джимми.
Я не удержался:
— Да как ты так произносишь-то?
— Практика, — пожал он плечами и разлил по второй.
Новый круг пошел легче. Хриз хлопнул себя по лбу, типа запамятовал, прохромал к угловому шкафу, порылся и достал из закромов две печеньки.
— Не смешно, — сказал я ему.
Налили по третьей.
— Когда уходите? — просто спросил Амиго. Мимика просто кремень.
— Завтра, — ответил, принюхиваясь к стакану. — Волков ноги кормят.
— Не слышал о таком, — встрял Хриз. — А может останешься?
Амиго и я усмехнулись почти синхронно. Нет, ну правда смешной вопрос. Позади стукнула дверь и с порога хрипло объявили голосом замученного Паши:
— Успел, сука. — Он отдышался, держась за бок, поправил на голове тюрбан бинтов и подсел.
Амиго достал четвертый стакан.
— А чего тянуть? — сказал я задумчиво, прицениваясь к Пашиному лицу. — Мебель дешевая, сломаем не жалко…
— Погорячился, — буркнул Паша. — Можешь врезать. Только слева бей, справа у меня еще не заросло.
— Иди нахер, вояка, — хмыкнул я. — Кость на кость, бла-бла-бла. Но ты назвал мою улыбку сраной.
— Смело, — уважительно кивнул Амиго. — Реально смело.
Выпили и добили печенье. Для протокола, тушенка — по-прежнему говно.
Амиго морщась встал, сходил и принес из угла два объемистых рюкзака. Придвинул ко мне:
— Консервы, сухпаи, расходка. Немного исподнего, носки оранжевые, не обессудь. Патроны выгреб сколько мог. Био, из доступного. Сам понимаешь, дефицит просто охренительный. Ну и так, мелочевка для походной жизни.
— Ты знал? — спросил я уважительно. У человече просто отменная чуйка. Завидую.
— Плюс минус день, — кивнул он. — Такие как ты, не оседают. А дело, надо полагать, сделано?
— Да, — не стал скрывать. — Дорога поманила.
Приняли по последней на ход ноги и не сговариваясь поднялись. Амиго немного помялся, чем насторожил:
— В сторону Оси уйдете?
— А куда ведут все дороги? — улыбнулся. Риторические вопросы, риторические ответы.
Безопасник достал из-за пазухи небольшой звякнувший мешочек и протянул:
— Вдруг найдешь Форт. Вернешь их домой.
Я заглянул внутрь. Жетоны с выбитыми номерами. Почти и не сомневался:
— Хаша здесь нет?
— Он не кшатрий. — отрезал мужчина. — Иди, нам еще работать.
Пора. Во всех смыслах.
Остатки дня прошли в сборах. Замес и Фрау на принесенные рюкзаки среагировали, точно страждущие на воду. Разве что стойку не сделали. Все пересчитали, все разложили и вступили в жаркие дебаты, планируя расходы, исходя из сложности пути. Делили то, чего не знали. Случается от нервного.
А я методично проверял экипировку. Шест и Крыса копировали. Ива нервничала. Грядут перемены, девочка, грядут перемены. В тебе чувствуется решимость, ты не свернешь, остальному научу.
Утро начали с разминки — проверить, насколько восстановились организмы. Через полчаса стало понятно — лучше двигаться осторожно и био не жалеть. А лишний день ожидания — всегда лишний.
Шест, радостно хлопнув Марту по борту, объявил:
— Застоялась, родимая.
— Дурак, — фыркнула Крыса, сгружая рюкзаки.
Диалог угас в преддверии выхода. Слишком долго мы задержались на Ферме, успели свыкнуться. Но ничто не вечно, согласитесь.
Скрипнули колеса, зашуршала галька. Заманчивый звук, что начинал отсчет. Фрау закрыла дверь и задержала ладонь на створке. Прощалась, надо полагать. Нетерпеливая Крыса успела нарезать кружок по ближним дорожкам и демонстрировала полную готовность уйти. Я скупо улыбнулся. Все, как всегда.
На транспортных воротах, обустроенных строительными лесами, на которых деловито сновали аграрии, нас встретил Амиго. Хмуро оглядев нашу компанию, сказал:
— Долго спите.
— И тебе доброе утро, — ощерилась мелкая. — Командир?
— Это он от зависти, — пояснил девушке. — Игнорируй.
— Все такие же, — кивнул безопасник и не торопясь шагнул вовне. Охранка браво подтянулась. — Сразу в зону?
