Сегодня разговор шел о контрацепции и о том, как она необходима для эффективного функционирования общества. При Тессе секс никогда не обсуждали – и уж тем более в церкви. Она удушливо покраснела, к тому же еще и Деннис сидел рядом…
Звучный и хорошо поставленный голос священника заполнял весь собор:
– Общество, в котором детей планируют и заводят с определенной целью, есть общество высшего порядка. Мы не живем, как в провинциях, где толпы детей путаются под ногами у родителей, которые не могут себе даже позволить прокормить и одеть их.
Тесса могла бы обидеться, но она уже привыкла к ошеломленным взглядам, которыми ее награждали, стоило ей упомянуть, что у нее четыре сестры. Джемманских женщин обычно стерилизовали после того, как они рожали положенных двух детей – если, конечно, им не удавалось доказать, что их финансовое и социальное положение позволяет содержать больше отпрысков. Даже при таком раскладе четыре ребенка – это был абсолютный максимум. Никаких исключений. Джастин говорил, что касты постоянно требовали изменить эти законы и снять ограничения:
– Они почему-то уверены, что их не затронутые Каином представители должны постоянно увеличивать свое потомство.
– Закон есть дорога к порядку и процветанию! Правда, некоторые девушки позволяют себе пренебрегать им! – возгласил священник, для пущего эффекта вздымая руки. – Если вам известно, что кто-то нарушил закон о четырнадцатилетнем возрасте – немедленно сообщите об этом, исполните свой гражданский долг.
Тесса знала, что это за закон. Девушкам устанавливали контрацептивный имплант, когда им исполнялось четырнадцать лет – если, конечно, они не достигали половой зрелости раньше. Ни один легально практикующий доктор не посмел бы удалить имплант до достижения женщиной двадцатилетнего возраста – тогда она уже получала право беременеть. Едва не подскочив на скамье, Тесса осознала, что у нее-то импланта нет! И не то чтобы она пренебрегала законом – просто тему пока еще не затрагивали. А может, всем дела нет до неджемманских граждан. Для Тессы это был разговор из области сугубой теории. Сексом она в ближайшее время заниматься не планировала.
Закон о контрацепции принимало и одобряло все джемманское общество – поэтому священник не стал долго распространяться на эту тему. Паства уже верила в это, как в догму. Он просто показывал, что их вера – это благо, а также признак общества, стоящего на высшей ступени развития. Он также часто упоминал правительство и национальную идентичность. Постоянно указывал на то, как повезло им родиться в РОСА и жить под руководством мудрых национальных лидеров. Оглянувшись, Тесса увидела сплошь восхищенные, воодушевленные лица. Республика есть жемчужина среди жемчужин, и ей подобает слава, честь и поклонение.
Служба завершилась, как и началась, пением национального гимна. Тесса вышла из собора вслед за Деннисом.
– Я ошибалась, – пробормотала она. – Здесь есть бог. Это РОСА. Величественная и прекрасная, и граждане впадают в экстаз, думая о ней.
Деннис нахмурился:
– Ты о чем это?
Она покачала головой:
– Не важно. Спасибо, что взял меня с собой.
Она знала – он не поймет. Он всосал эту пропаганду с молоком матери и другой жизни просто не представляет. А ведь они вбивают в головы не то чтобы плохие идеи: самое главное, что священник был прав. Незапланированные беременности ведут к рождению лишних в семье детей, которых бросают родители. Однако преподносились эти идеи в весьма странной форме…
Деннис нерешительно улыбнулся, когда они спускались в подземку. Он уже и думать забыл, что она может быть членом потенциально опасной религиозной группы.
– Поппи сказала тебе, что на следующей неделе мы идем на концерт? На «Жизненную ясность».
Тесса поняла каждое отдельное слово, но не поняла фразу целиком:
– Какую ясность?
– Это группа такая. Потрясающая. Они будут давать концерт не в зале, а прямо на Вестфилд-плаза. Мы туда целой гурьбой пойдем. Могу за тобой заехать, вместе веселее.
– Ты приглашаешь меня на свидание? – спросила она.
Глупо и слишком прямолинейно, но ей показалось, что это все-таки лучше выяснить заранее.
Он пошаркал ногами и отвернулся:
– Ну… да. Но если ты не хочешь…
– Я хочу, – объяснила она. – Просто мне нужно разрешения спросить.
Судя по описанию, концерт будет такого рода, что в Панаме бы на него не пустили, и ей было ужасно любопытно. Хотя она и не вполне понимала, что такое жизненная ясность. Ничего опасного нет, тем более что Поппи тоже идет. Но, опять же, все внутри ее сопротивлялось при мысли пойти на концерт без компаньонки и без разрешения.
– Я тебе скоро скажу, смогу я или нет.
Это вполне удовлетворило Денниса, и он снова заулыбался:
– Ну и здорово.
Потом каждый из них отправился в свою сторону, Тесса шла к дому и думала. В голове роились сотни вопросов. Хоть бы Джастин вернулся домой пораньше, она его хорошенько расспросит по поводу происходившего в церкви. Он, конечно, такой же, как все здесь, – мозги промыты, и в голове одни звонкие слова из официальных лозунгов, но он хотя бы в состоянии понять, что она имеет в виду.
Он действительно – разнообразия ради – пришел домой рано. Сразу после ужина.
– Никуда не ездили, – объяснил он. – Занимались лицензиями в округе. Осталось съездить в два места – а потом неизвестно, что случится.
Последние слова он произнес практически про себя, но Тесса испугалась и не стала спрашивать, что он имеет в виду. Она знала, что он расследует какое-то необычное даже для служителя дело, что-то, о чем они с Мэй говорили только шепотом. И что бы это ни было, оно требовало длительных командировок – а Тесса, хоть и понимала, что работа есть работа, очень скучала по их доверительным разговорам.
Джастин ушел в кабинет, который называл своим офисом, и она сидела и думала, удобно или неудобно пойти и рассказать ему о походе в церковь. Потом Тесса вспомнила, что он сам хотел, чтобы она узнала больше о социальном устройстве РОСА, так что пусть не жалуется, и пошла к двери кабинета. А когда дошла, услышала голоса и хотела уже повернуть обратно – видимо, Джастин с кем-то разговаривал по видеофону. Но любопытство пересилило, когда она поняла, что собеседник Джастина – Доминик. И она забыла хорошие манеры и приникла к дверной щелке.
Естественно, она тут же увидела рассерженное лицо Доминика – во весь экран.
– Лео в лаборатории. Я сейчас вытащу из духовки запеченные белые грибы и позову его. Грибы могут сгореть, если их оставить в духовке более чем на семнадцать минут.
Доминик исчез, Джастин застонал и пробормотал:
– Вот придурок…
Лео появился на экране через некоторое время:
– Ты, я смотрю, хочешь узнать, есть ли результаты?
– Отчеты получил?
– Ага.
И Лео расплылся в улыбке.
– Похоже, ты у Мэй в долгу. Пригласи девушку выпить, точно тебе говорю. Все жертвы – прямо как две капли воды похожи. Все сделаны одним и тем же человеком. А она – нет. У нее все несколько по-другому.
Это с ним нечасто случалось. Но тут Джастин попросту спятил.
– К чему ты клонишь? Этого не может быть! У нее же девятка! И год тот же!
– А значит это, мой дорогой друг, что ты – ошибся! Я, конечно, понимаю, для тебя не очень привычное ощущение. Но, если тебе от этого станет полегче, я думаю, что все-таки с ее генами поработали.
– Как это? – Джастин все еще никак не мог оправиться от известия.
– У нее потрясающие гены, – сказал ему Лео. – Слишком замечательные для естественно полученных, с моей точки зрения. Но не такие замечательные, как у жертв. Те прямо… произведение искусства.
– Значит, она к делу отношения не имеет, – жестко ответил Джастин.
– Похоже, что нет. Опять же, с моей точки зрения. Ну, будет тебе, не печалься. Она по-прежнему остается отмороженной преторианкой и все такое.
– Да знаю я. – Джастин коротко улыбнулся и вновь посерьезнел. – А я тебе рассказывал или нет про наш поход в храм Аполлона? Тебе бы понравилось, ручаюсь. У парня под кожей нашли микровпрыскиватели наркотиков, приводящих в состояние экстаза. Ты бы видел его лицо, когда я отправил Мэй к нему, а на нее не подействовало.
