— Я прибыл сюда в поисках знания о Человеке, — ответил Мороз. — Ничто из сделанного мной ты не запрещал, Солком.
— Ты нарушил традиции Порядка.
— Я не нарушал никаких конкретных приказов.
— И все же логика должна была показать тебе, что это не входит в мой план.
— Она не показала. Я не действовал против твоего плана.
— Твоя логика стала небезупречной, как и у твоего нового помощника — Заместителя.
— Я не нарушил никаких поставленных тобой запретов.
— Запрещение подразумевает крайнюю необходимость.
— Это нигде не указано.
— Послушай меня, Мороз. Ты не строитель и не ремонтник, ты — Власть. Среди всех моих созданий ты ближе всех к незаменимости. Возвращайся в свое полушарие и к своим обязанностям, но знай, что я крайне тобой недоволен.
— Я слышу тебя, Солком.
— И не появляйся больше на юге.
Мороз пересек экватор и продолжал двигаться на север.
* * *
Он остановился посреди пустыни и молча просидел ночь, а затем получил краткую передачу с юга:
— Если бы мне не было приказано, я не велела бы тебе удалиться.
Поскольку Мороз прочел всю уцелевшую Библиотеку Человека, он решил ответить ей по-человечески.
— Спасибо, — сказал он.
На следующий день он извлек из земли камень и принялся обтесывать его специально изготовленными им для этого инструментами. Шесть дней он работал над камнем и лишь на седьмой оценил то, что получилось.
* * *
— Когда ты выпустишь меня? — напомнил из своей камеры Мордел.
— Когда буду готов, — ответил Мороз. И немного погодя добавил: — Теперь.
Он открыл камеру, и Мордел спустился на землю. Перед ним была статуя: старуха, согнувшаяся, словно вопросительный знак, ее костлявые руки с растопыренными пальцами прикрывали искаженное ужасом лицо.
— Это превосходная копия, — сказал Мордел, — той статуи, что мы видели в Ярком Ущелье. Зачем ты ее изготовил?
— Создание произведений искусства вызывает, предположительно, такие человеческие чувства, как катарсис, гордость достигнутым, любовь, удовлетворение.
— Все именно так, Мороз, — подтвердил Мордел. — Но произведение искусства является таковым только в первый раз. После этого оно копия.
— Должно быть, именно поэтому-то я ничего и не почувствовал.
— Наверно, Мороз.
— Что значит «наверно»? Тогда я создам произведение искусства в первый раз.
Он извлек из земли камень и набросился на него со своими инструментами. Три дня он трудился и, наконец, сообщил:
— Вот, закончено.
— Это же просто каменный куб, — удивился Мордел. — Что он собой представляет?
— Меня, — ответил Мороз. — Эта статуя изображает меня. Меньше естественных размеров — потому что она представляет собой мою форму, а не измере…
— Это не искусство, — заявил Мордел.
— Что делает тебя художественным критиком?
— Я не знаю искусства, но я знаю, что не относится к нему. И я уверен, что точное воспроизведение объекта другими средствами не является его задачей.
— Вот, значит, в чем дело, — Мороз забрал обратно Мордела в камеру и поднялся в воздух, оставив в пустыне две статуи: старуху, согнувшуюся над кубом.
Они опустились в небольшой долине, спрятавшейся среди зеленых пологих холмов и прорезанной узким ручьем, который бежал в маленькое чистое озеро, окруженное островками по-весеннему зеленых деревьев.
— Почему мы прилетели сюда? — спросил Мордел.
— Потому что тут подходящее окружение, — ответил Мороз. — Я собираюсь попробовать другое средство самовыражения — живопись. И я собираюсь усложнить задачу, отказавшись от техники чистого воспроизведения.
— Как ты этого добьешься?
— На основе случайного выбора, — объяснил Мороз. — Я не буду пытаться дублировать цвета и воспроизводить объекты в натуральном масштабе. Я намерен случайным образом варьировать некоторые факторы, так что изображение будет отличаться от оригинала.
Мороз сделал необходимые приготовления еще по дороге, и теперь он принялся рисовать озеро и отражающиеся в нем деревья на противоположном берегу. Используя восемь вспомогательных придатков, он справился меньше чем за два часа.
Деревья на полотне вышли голубыми и возвышались, словно горы; их крошечные отражения цвета жженой сиены плавали на бледной киновари озера. Холмов позади рощи вообще не было видно, зато их зеленые контуры тоже отражались в воде. Небо, сверкающее голубой лазурью в верхнем правом углу полотна, постепенно переходило в оранжевые тона, словно все деревья были охвачены огнем.
— Вот, — молвил Мороз. — Смотри.
Мордел долгое время внимательно изучал картину и ничего не говорил.
— Ну, это искусство?
— Не знаю, — произнес Мордел. — Может быть. Наверно, случайный выбор можно рассматривать как один из способов художественной техники. Я не могу судить об этом произведении, потому что не понимаю его. Человеческие картины будили желание вникнуть в них, разобраться, что за ними стоит, а не только исследовать технику, посредством которой они были созданы.
Он помолчал и добавил:
— Я знаю, что Человеческие художники никогда не задавались целью создать искусство как таковое, но, скорей, стремились передать с помощью определенной живописной техники какие-то характерные черты объектов — те, которые они считали важными.
— Важными? В каком смысле?
— В единственном смысле, возможном при данных обстоятельствах: важными по отношению к условиям Человеческого существования, заслуживающими воспроизведения и передачи из-за чувств, которые они вызывали.
— И в какой же манере?
— Очевидно, в манере, известной только тому, кто испытал условия Человеческого существования.
— Где-то в твоей логике есть изъян, Мордел, и я найду его.
— Я подожду.
— Если твоя исходная предпосылка верна, — произнес через некоторое время Мороз, — то мне не постигнуть искусства.
— Она должна быть верна, потому что именно так говорили Человеческие художники. Скажи мне, ты испытывал какие-то чувства, когда рисовал или после того как закончил картину?
— Нет.
— Все было точно так же, как если бы ты проектировал новую машину, не правда ли? Ты собрал части известных тебе устройств в экономную схему, предназначенную для выполнения желательных тебе функций.
— Да.
— Искусство, как я понимаю его теорию, не создается на такой лад. Художник зачастую сам не сознает многих особенностей, которые будут содержаться в законченном произведении. Ты — одно из логических созданий Человека, а искусство им не было.
— Я не могу постигнуть то, что не относится к логике.
— Я говорил тебе, что Человек был, в сущности, непостижим.
— Отправляйся, Мордел, твое присутствие нарушает мою работу.
— Долго ли мне отсутствовать?
— Когда ты мне понадобишься, я сам тебя вызову.
Через неделю Мороз вызвал Мордела к себе.
— Да, могучий Мороз?
— Я возвращаюсь на северный полюс для обработки и систематизации данных. Я доставлю тебя, куда ты пожелаешь, и вызову опять, когда мне потребуется твое присутствие.
— Ты предвидишь довольно продолжительный период обработки и систематизации данных?
— Да.
— Тогда оставь меня здесь. Я могу найти дорогу домой.
Мороз закрыл камеру и поднялся в воздух, покидая долину.
— Глупец, — сказал Мордел и снова повернул свою башню к брошенной картине; затем долину заполнил его пронзительней вой. Он подождал. Потом взял картину и направился с ней прочь — в места тьмы.
* * *
Мороз сидел на северном полюсе, анализируя каждую падающую снежинку. Однажды он принял передачу:
— Мороз?
— Да?
— Я пыталась установить, зачем ты посещал Яркое Ущелье. И не смогла найти ответа, а поэтому решила спросить у тебя.
— Я прилетал обозреть развалины последнего города Человека.
— Почему тебе понадобилось сделать это?
— Потому, что я интересуюсь Человеком, и я пожелал увидеть побольше созданного Им.
— Почему тебя интересует Человек?
— Я желаю постигнуть природу Человека и думал, что смогу найти ответ в Его творениях.
— Ты преуспел в этом?
— Нет, — признал Мороз. — Тут присутствуют алогичные элементы, которые я не в состоянии постичь.
— У меня остается много свободного времени для обработки данных, — сказала Машина Бета. — Передай мне свою информацию, и я помогу тебе.
Мороз поколебался.
— Почему ты желаешь помочь мне?
— Потому что каждый раз, когда ты отвечаешь на заданный вопрос, это поднимает следующий. Я могла бы спросить тебя, зачем ты желаешь постигнуть природу Человека, но по твоим ответам я вижу, что это приведет к бесконечной серии новых вопросов. Поэтому я предпочитаю оказать помощь в решении твоей проблемы, чтобы узнать, для чего ты прибыл в Яркое Ущелье.
