Возможно, он произнес бы последние слова, но Пайк уже перестал обращать на доктора внимание.
Он надел нижнюю рубашку с длинными рукавами, два свитера и куртку, кожаный пыльник, доходящий до колен. Затем натянул перчатки, шарф и шапку. Взял «Оксиконтин», украденный им ранее у мародеров, и сунул пузырек с таблетками в левый карман.
В библиотеке он потерял свой боевой нож «КА-БАР» и пистолет «Зиг Зауэр» Р320. Однако он забрал «Беретту» 92F у бедняги, который привел его к врачу. И, конечно, вернул себе «Винчестер Фезервейт» калибра.270 с оптическим прицелом «Найтфорс» SHV 3-10x42 мм.
Тот гаденыш также пожертвовал Пайку свой старый снегоход «Ски-Ду», как раз в тот момент, когда Пайк выстрелил ему между глаз. Снегоход ждал его прямо у клиники.
Он спрятал «Беретту» в карман плаща и перекинул винтовку через плечо. Оставив доктора умирать в смотровой, он прошел через клинику к входной двери.
Стекло двери разлетелось вдребезги. Пайк перешагнул через разбитое стекло и на мгновение остановился под навесом. Небо выглядело серым и унылым. Уже спускались сумерки. Потребовалось больше времени, чем он ожидал, чтобы найти врача и получить надлежащую медицинскую помощь.
Похолодало. Но холодно всегда. Его беспокоил снег. Пока не шёл снег, он не переживал.
Он достал из кармана пальто зажигалку «Зиппо» и пачку своих любимых гвоздичных сигарет «Джарум Блэк», купленных через Интернет в одном из магазинов Индонезии. Гвоздичные сигареты находились под запретом в США. Он не смог бы найти их в магазинах ни в одном штате.
Эта мысль привела Пайка в ярость. Его не волновала потеря доставки через «Амазон Прайм» или просмотра «Нетфликс». А вот по этим вещам он будет сильно скучать.
Раздраженный, он щелкнул крышкой «Зиппо», чтобы успокоить нервы. Щелк, щелк, щелк. Это был успокаивающий, повторяющийся звук из его раннего детства. Звук, который он когда-то ненавидел, но научился любить. Так же, как щелчки и треск, которых он жаждал.
История стара и банальна как мир. Отец, который любил много пить и курить. Который получал удовольствие от живой груши для битья, когда напивался и дымил как паравоз.
Он питал определенную привязанность к зажигалкам «Зиппо», гвоздичным сигаретам и насилию. Три подарка, которые отец передал своему сыну — перед тем, как уехать в неизвестные края, когда Пайку стукнуло семь.
Пайк никогда не скучал по своему отцу. Он никогда ни по кому не скучал.
Он зажег сигарету, глубоко вдохнул и выпустил полный рот дыма. Холод обжег его ноздри, когда он вдохнул сладкий аромат. Щелк, щелк, щелк.
Пока курил, он изучал город. Толстое снежное одеяло покрывало все вокруг. Покосившиеся, пустые здания. Повсюду виднелись следы обуви. Полосы, брызги и лужи крови на снегу рассказывали о тяжелой, отчаянной ночи.
Кроме трупов, ни одна живая душа не осмеливалась пройти по Главной улице. Мародеры и бандиты исчезли с рассветом, уползая в свои норы, которые они называли домом.
Пройдут годы, прежде чем жители Бранча оправятся от последствий прошлой ночи, если вообще оправятся.
Не то чтобы Пайка это волновало.
Крошечный клочок Бранча представлял собой прыщик на заднице Национального леса Манисти.
Пайк бросил окурок на снег, не потрудившись затоптать его ботинком. Он сунул зажигалку в карман, направляясь к своему недавно приобретенному снегоходу. Снегоход стоял заправленный и готовый к движению.
Он медленно ехал по городу, разглядывая утоптанный снег, читая историю, которую тот мог рассказать. На поиски у него ушло меньше часа. Одинокий след снегохода, ведущий на юг с окраины города мимо библиотеки, за ним — сглаженные края следов санного прицепа.
Он нашел их. Или, по крайней мере, след из хлебных крошек, который они оставили.
Девка, солдат, собака.
Он мечтал убить каждого из них, медленно и мучительно, одного за другим.
Пока не пошел снег, он мог идти по их характерным следам. Пока нет снега, он найдет их.
Пайк знал их конечный пункт назначения. Он собирался уничтожить их задолго до того, как они туда доберутся.
Даже если он никогда больше не переступит порог Фолл-Крика, ему нужно сохранить свою репутацию. На всякий случай. У Гэвина Пайка всегда имелись планы, запасные ходы и резервы на случай непредвиденных обстоятельств. Именно так ему удавалось оставаться незаметным все эти годы.
Кроме того, ему нравилось слепое обожание матери. Ему нравилось думать о Ноа Шеридане, все еще оплакивающем свою маленькую потерянную жену. Глупый и доверчивый дурак, совершенно не ведающий правды.
Что касается Фолл-Крика, то он предпочел бы оставить все как есть.
Пайк запустил двигатель и рванул с места, выслеживая свою добычу. Охотясь на нее.
Холод и боль в руке взбодрили его. Она тупо пульсировала в такт пульсу, напоминая ему о том, что и кому он должен.
Завтра к этому времени девка, солдат и собака будут мертвы. Он сделает все, чтобы это свершилось.
Глава 5
Лиам
День восьмой
Лиам не сразу направился в город Эшленд. Он проехал на снегоходе через несколько полей, окружающих город, не торопясь, чтобы оценить обстановку, прежде чем решиться войти туда.
Время от времени он останавливался и осматривал окрестности. Местность была ровной, и здания часто загораживали ему обзор. Невозможно выбрать хорошую точку обзора.
Насколько он мог судить, все в городе спокойно. Поскольку центральная улица оказалась хорошо расчищена, чтобы сделать проезд по ней свободным, у них работала снегоуборочная машина. Заглохшие машины стояли на обочине среди сугробов высотой с сами машины.
Несколько человек пробирались по тротуарам через снег высотой по колено, куртки плотно застегнуты, капюшоны надвинуты на голову, руки в перчатках засунуты глубоко в карманы. Возле продуктового магазина образовалась очередь. Еще одна — у аптеки и хозяйственного магазина.
Он не видел разбитых витрин или признаков мародерства. Ничто не внушало опасений.
Они припарковали снегоход на краю линии деревьев на окраине города. Это означало милю пути на снегоступах, но Лиам не хотел рисковать угоном снегохода. Он срубил несколько сосновых сучьев и спрятал машину как можно лучше.
С неохотой он оставил и AR-15. Тщательно запрятал винтовку в нескольких ярдах от снегохода. Он не хотел привлекать излишнего внимания. А AR-15 привлекала много внимания.
Ханна проверила Призрака. Он все еще плохо соображал, его зрачки сильно расширились. Она заставила его выпить немного воды из походной миски, но на этом все. Пес с жалобным стоном улегся в прицепе. Он смотрел на них, его карие глаза умоляли.
— Мы не оставим тебя, — прошептала Ханна. — Мы идем за помощью. Оставайся здесь, и мы скоро вернемся, я обещаю.
Лиаму тоже не нравилось оставлять Призрака на произвол судьбы, но если нести массивную собаку, то руки будут заняты и не смогут держать оружие. Это не вариант.
— Ты должна ждать здесь с Призраком, — сказал он Ханне.
Ханна покачала головой.
— Я пойду с тобой. Я могу тебе понадобиться.
— Не понадобишься.
— Ты этого не знаешь.
— Знаю.
Она упрямо вздернула подбородок.
— Лжец. Я помогла с Сиси. Она бы застрелила тебя, если бы не я.
Лиаму сдавило грудь.
Ханна напряглась, как будто заново осознавая, что Сиси погибла, и как. Слезы навернулись ей на глаза.
Воспоминания о Сиси причиняли им обоим боль. Суровая старуха чуть не выпотрошила их картечью, но вместо этого приютила. Она оказалась очень доброй и щедрой.
Пайк отплатил за эту доброту, выследив их до ее дома в Национальном лесу Манисти и убив.
Пайка ждала медленная и невероятно мучительная смерть, когда Лиам наконец настигнет его.
Лиам обещал Ханне это. И он собирался сдержать обещание.
— Ханна…
Она отмахнулась от него. Ханна смотрела на запад, на далекую кучу деревьев, ее рот беззвучно двигался. Она занималась подсчетами — тем, что делала, чтобы снова обрести контроль над собой.
