— Что вы тут делаете, дети? — голос старика был негромкий, надтреснутый, но на удивление достаточно четкий.
— Мы курьеры, — нехотя ответила Алена.
— Так это вы те самые отчаянные храбрецы, доставляющие посылки! — старик попытался улыбнуться, но ссохшиеся губы не желали растягиваться в улыбку, — Пока не окажешься на поверхности, в полной мере не осознаешь всю важность вашей работы! И ты тоже курьер, юный герой?
Ванька молча кивнул. Он неотрывно смотрел на старика.
— Мы поможем вам дойти до убежища! — горячо сказал Ванька.
Старик вновь попытался улыбнуться ему, потом посмотрел на Алену. Они молча поняли друг друга. Это был диалог без слов, потому что Ваньке такого слышать не надо было.
— Спасибо, дитя. Мне помогут другие. Я жду друзей, они вот-вот подойдут.
Алена сглотнула комок, неожиданно появившийся в горле.
— Нам надо идти, — внезапно охрипшим голосом сказала Алена. Ванька озабоченно посмотрел на старика.
— Вам точно помогут?
— Не сомневайся, юный герой! Все будет хорошо.
Они поднялись на ноги. В паре десятков шагов от них еще один стервятник взгромоздился на дверь машины, скрипнув загнутыми когтями по ржавчине. Остальные медленно кружили в воздухе. Рука старика схватила ногу Алены, и он зашептал, срываясь на хрип.
— Грядёт великая тьма! Береги мальца!
Алена рефлекторно отдернула ногу.
— Пойдем, — она взяла Ваньку за руку. Тот неотрывно смотрел на старика.
Старик с тихим стоном откинулся на на дверь ленд крузера и закрыл глаза.
— Не оборачивайся, — шепнула Алена Ваньке, когда они отошли несколько шагов.
— Почему? — тот чуть шею не свернул, крутя головой.
— Плохая примета.
Они шли вперед, оставляя в песке глубокие следы. Песчинки почти беззвучно пересыпались под их ботинками, неумолимо отмеряя мгновения жизни. Стервятники сделали еще один круг над их головами, прежде чем всей стаей опуститься к ржавому ленд крузеру.
***
Ленинский проспект казался бесконечным. Алена подумала, что без жителей город становится однотипным. Одинаково серые дома, нескончаемый желтый песок, покосившиеся фонарные столбы. Из песка торчали скрученные стволы деревьев, полностью высохшие. Такое ощущение что там, под слоем песка, были похоронены огромные существа, в отчаянном порыве высунувшие из могил обожженные солнцем руки, моля небо о дожде.
— Иван, ты никогда не должен делать того, что сделал.
— Что сделал? — непонимающе переспросил Ванька. Солнце припекало. Позади остался еще один километр песка, ржавых машин и мертвых подъездов.
— Ты не должен никому отдавать нашу воду!
— Но он же хотел пить! — в голосе Ваньке слышалось удивление, почти возмущение.
— Все хотят пить, что теперь — всех поить будем?
— Все и не просят… — тихо сказал Ванька.
— Вот и здорово! А то ты все отдашь. Самому что останется?
Ванька не ответил. Алена знала, что он так бы и сделал. Отдал бы все.
— Ален?
— Что?
— Тот дедушка… про какую тьму он говорил?
— Не слушай байки выжившего из ума старика.
— Почему ты так говоришь про него?
— Потому что так и есть.
— Он не выжил из ума, ему просто было очень плохо!
Еще бы ему было хорошо, подумала Алена. Под палящим солнцем, без воды, когда тебя выгнали из дома, и ты знаешь, что жить тебе осталось не больше пары часов.
— Мы должны были оставить ему воды!
— На весь путь на одного человека уходит литр воды. У меня два литра, литр тебе и литр мне. А теперь еще меньше, по твоей милости. Чью воду я должна была ему отдать?
— Мою…
— А ты бы что пил? — Алена пытливо посмотрела на Ваньку, но тот лишь потупил глаза. — Эх ты, добрая душа!
Какое-то время шли молча. Ванька достал из кармана коробку со скарабеем, открыл ее и изучал жука.
— Почему мир такой? — внезапно спросил Ваня.
— Какой такой?
— Ну такой… злой.
— Не знаю, Вань. Просто так все устроено. Хищник ест травоядного. Сильный слабого, — Алена пожала плечами. — Такова жизнь.
Ванька нахмурился.
— Я так не хочу.
— А тебя никто не спрашивает. Жизнь — это не то же самое, что посылку отнести. Здесь ты можешь выбирать пойти тебе направо или налево. В жизни такого нет. Ты просто идешь туда, куда получается и стараешься выжить.
— Почему так? Ведь раньше было по-другому!
— Да всегда так было. Просто теперь все стало контрастнее, понимаешь? — Ванька помотал головой в ответ. — Раньше можно было ошибаться, сворачивать не туда. А теперь нельзя. Иначе закончишь как тот старик. И никто о тебе не вспомнит.
— Я о нем вспомню… — тихо сказал Ваня, остановился и посмотрел в глаза Алене. — Он ведь будет жить?
Алена с трудом выдержала взгляд. Очень хотелось его отвести и промолчать.
— Да. Конечно выживет.
— И мы выживем?
— Да, Вань. Обязательно выживем.
— И ты отвезешь меня на Ковчеге к морю?
— Конечно. Я же обещала.
— Скажи еще раз — какое оно?
— Бескрайнее. Как песок, только мокрое. Синее, как небо, но не обжигает, наоборот — дарит прохладу.
— А его можно пить?
— Нет, глупыш, оно соленое! Но, говорят, люди приспособились делать фильтры. Представляешь, бесконечный запас воды!
Ванька мечтательно закатил глаза и заулыбался. Алена тоже не смогла сдержать улыбку, глядя на него. Когда Ванька радовался — ей тоже становилось хорошо.
На песке что-то блеснуло. Ванька нагнулся, смахнул ладонью верхний слой, извлек оттуда погнутую табличку и сдул с нее песчинки.
— Улица Ва… вилова, — прочитал он вслух. — Кто такой этот Вавилов?
— Ученый. Много ездил по экспедициям, в том числе по пустыням. Я читала что он мог неделю в пустыне питаться одной саранчой.
— Какая гадость! — фыркнул Ванька. — Я бы не смог съесть даже одну саранчу!
Алена промолчала. Она понимала, что не так много осталось человечеству, чтобы перейти и на такой корм. Это если ничего не изменится, а судя по событиям последних лет, измениться все может только в худшую сторону.
— Съешь, если жизнь заставит.
— Низа что, Алена!
Краем глаза она заметила мелькнувший блик у соседней пятиэтажки. Еще не успев повернуть голову, она поняла — это к беде. Это могло бы быть отражение солнца в окне дома или зеркале заднего вида машины, но это что-то явно двигалось, а все что двигается представляет опасность. Все это Алена поняла еще до того, как раздался негромкий свист.
Шагах в ста от них на солнце блеснул ствол автомата. Из пыли и жара бесшумно возникла небольшая группа людей в разношерстном песчаном камуфляже. Они явно заметили ребят, наставили оружие и молча приближались, понимая, что те никуда не денутся. Алена быстро метнула взгляд по сторонам. Справа — сталинская пятиэтажка, слева широкая улица с несколькими куцыми полу высохшими деревьями. Прятаться негде, разве только в темный подъезд, но это в самом крайнем случае — уж лучше отдать посылку и еду, чем быть заживо съеденными. Вот дура, подумала она про себя, дура, дура! Отвлеклась на Ваньку и забыла про безопасность. Казалось бы, она расслабилась всего на секунду, но в суровом мире секунды могли решить твою судьбу. Или миллиметры…
— Алена, кто это? — испуганно проговорил Ванька. Табличка с названием улицы выпала у него из рук.
— Не дергайся, — негромко проговорила Алена. — Курьеров обычно не трогают.
— А я тоже курьер? — с надеждой в голосе произнес Ваня.
— Да.
— Кто эти люди? — повторил Ваня.
— Пока не знаю. Главное не дергайся, там разберемся.
Группа с оружием на изготовке быстро приближалась, беря их в полукольцо и контролируя все направления. Лиц не видно, затянуты платками — чтобы песок в дыхательные пути не попадал, ну или чтобы не узнали. По слаженности и движениям видно: это сработанные профессионалы, и Алена слегка успокоилась. По крайней мере не дикие мародеры, от которых можно ждать что угодно. Эти, судя по оружию и камуфляжу, более серьезные ребята, возможно охрана или охотники, привязанные к одной или нескольким общинам, тогда они в курсе кто такая Алена и проблем быть не должно. Хотя полностью гарантировать это невозможно — на пустынных улиц мертвого города закон уже не властвовал.
