— Не забивай голову, — буркнула она в ответ.
Ванька перевел задумчивый взгляд на город, превратившийся в океан песка. Не хватало только кораблей, но их заменяли торчащие из барханов серые тела домов.
— А ты была на море?
— Была.
— А там правда много воды?
— Правда.
— Как раньше в Москве-реке?
— Больше, гораздо больше.
— А как это — больше? — Ванька не мог понять как воды может быть больше, чем в канале Москвы-реки. Учитывая то, что последний водоем исчез с лица города года полтора назад, для него сейчас и лужа за море сойдет.
— Представь, что весь этот песок — это вода. Это и есть море.
— Так бывает?
— Бывает
— И ты отвезешь меня туда?
— Обязательно!
— На Ковчеге?
— Да, Вань. Вот только денег заработаю.
Алена не знала, правда ли это, но говорили, что некие умельцы смастерили корабль, способный передвигаться по пескам. Они назвали его Ковчег. Конечно, наверняка это был вовсе не корабль, но это было не важно. Важно было то, с наступлением зимы они планировали покинуть умирающую столиц и отправиться на север, к морю, куда, говорят, пустыня еще не добралась. На Ковчег можно было попасть, но очень за дорого, да еще надо было найти кому эти деньги заплатить, да не нарваться на мошенников. Когда Алена узнала об этом, она твердо решила: они с Ванькой уедут отсюда. Она будет брать больше заказов, заработает денег, и они покинут эту осточертевшую пустыню.
— А какой он, Ковчег? — спросил Ванька.
— Не знаю, глупенький! Я же сама не видела, — пожала плечами Алена, — Говорят, что он большой, на солнечных батареях.
— Как корабль?
— Да, только он плавает не по порю, а ездит по песку.
— И он возьмет нас с собой? — с надеждой спросил Ванька.
— Конечно.
— И увезет к морю? Настоящему?
— Я тебе обещаю! — Алена посмотрела брату в глаза. В его глазах теплился лучик надежды, то, чего она давно не видела в глазах людей этого города.
— Клянешься?
— Клянусь!
Она достала из рюкзака лист бумаги и принялась складывать в замысловатую фигуру. Ванька с любопытством заглядывал через плечо, но Алена игриво прятала поделку, пока не закончила.
— Покажиии, что там? — протянул Ванька. В глазах такая жажда увидеть неведомое чудо, что хоть водой не пои. Алена достала из-за спины бумажный самолетик.
— Можно я! Можно я! — закричал Ванька.
— Тс! — испуганно шикнула Алена, — ты чего разорался!
Ванька тоже испугался, и продолжил уже шепотом, но также настойчиво:
— Можно я! Можно я!
Алена с улыбкой отдала ему бумажную фигурку.
Самолетик вылетел из головы Гагарина, блеснув на солнце белым бумажным боком, сделал замысловатый узор и, подхваченный внезапно налетевшим горячим ветром, вместе с частичками песка взмыл в воздух. Алена провожала его взглядом, и ей слышался гул моторов реактивных самолетов, пролетающих над городом. Словно репетиция Дня Победы, которую она как-то случайно застала. Она никогда не любила парады, но сейчас многое бы отдала за то, чтобы вновь оказаться среди толпы незнакомых людей и задирать голову, жмурясь от солнца, складывать руки козырьком, улавливая взглядом мелькающие над крышами домов крылья.
Она вспомнила, как впервые попала в это место. Тогда голова Гагарина была еще целая, Москва еще не превратилась в пустыню, а ее жители — в добычу.
Ее ладонь сжимала горячая ладонь Дениса, он тащил ее вперёд, они бежали и весело смеялись. Была теплая майская ночь, звезды светили откуда-то сверху, словно улыбаясь, и верилось, что так будет всегда.
Денис — одноклассник, хулиган и сорвиголова — позвал застенчивую отличницу Алену играть в приключенческую игру «Дозор». Она понятия не имела что это, но даже если бы Денис предложил тогда прыгнуть в пасть дьявола — она без раздумья согласилась бы, как и многие ее одноклассницы. Он был сильный, свободный, за ним хотелось идти, бежать или лететь, и не все ли равно — куда?
Он подошел к ней после уроков, когда она складывала книги в рюкзак.
— «Сахара»… — прочитал Денис название одной из книг и улыбнулся: — Значит, вот что ты читаешь вместо математики! Интересно?
Алена кивнула и застенчиво улыбнулась. Она до сих пор не понимала, почему он тогда подошел именно к ней. Может, почувствовал в ней тягу к адреналину?
До этого она ходила в школу скалолазания — они гоняли на скалодромы, учились лазать по зацепкам, работать с веревкой, и даже один раз выезжали в Крым на скалы. Руководитель клуба Толик работал промышленным альпинистом, и рассказывал истории, от которых у молодых экстремалов кровь приливала к вискам, а глаза восторженно расширялись — о том, как они мыли окна Москва-Сити и попали в ураган, или как попали в грозу в абхазских горах на высоте две с половиной тысячи метров. Потом началась учеба, времени на клуб стало меньше, но адреналина в обычной жизни не хватало. И когда Денис предложил поиграть в «ночные экстремальные игры» она не стала отказываться.
Так она оказалась в Дозоре. Они всю ночь бегали по городу, разгадывали какие-то коды, залезали в заброшки. Было страшно весело и интересно, а адреналину добавляло то, что все это было не совсем легально. Денис рассказывал, что недавно на одном закрытом заводе, куда они пробрались в поиске очередного спрятанного организаторами игры кода, по ним из ружья стрелял сторож.
— Из настоящего! — спокойно сказал Денис, но видно, что его распирало от гордости. Алена в восхищении смотрела в его красивые глаза. — Я слышал, как пуля срикошетила о металлическую балку. Ну, мы убежали понятное дело! — Денис смеялся, Алена смеялась с ним, а звезды ласково смотрели на них сверху.
Последним заданием в ту ночь было забрать код в голове Гагарина. Точнее, сначала надо было угадать что он именно там.
— А как же мы туда попадем? — удивленно спросила Алена.
— Не боись! Это заигранная лока, я там уже был. — усмехнулся Денис и подмигнул ей: — К тому же это мое любимое романтическое место.
Заигранная лока, как поняла Алена, означало что локация уже была использована в какой-то из предыдущих игр. Но ее волновало не это. «Это мое любимое романтическое место…» Сердечко учащенно забилось в груди.
Так как позади была напряженная ночь, большая часть команды отказалась лезть на высоту 30 метров.
— Не парьтесь, мы с Аленкой снимем код. Так ведь, Ален? — подмигнул ей Денис.
— Угу! — только и смогла ответить она, и они остались вдвоем. Ночь укрыла их теплым звездным пледом. Звезды еще сияли на небосводе, но уже тускнели к востоку, когда они добрались до ленинского проспекта. Над площадью возвышался величественный тридцатиметровый Гагарин. Денис залез на основание памятника.
— Давай руку! — Денис протянул свою широкую ладонь. Алена нерешительно протянула свою, их пальцы встретились, и она вздрогнула. Его рука была мягкой и теплой. — Какая у тебя горячая и сухая ладонь! Я буду звать тебя Сахара!
— Почему Сахара? — удивилась Алена.
— Ну ты же любишь пустыни!
Алена нерешительно улыбнулась.
Она очень хорошо помнила, как Денис показал ей люк в основании Гагарина.
Как она впервые лезла в темноте по лестнице внутри памятника. Как искали код. Как сомкнулись руки Дениса на ее талии. Она чувствовала его горячее дыхание, его бездонные глаза так близко, а до губ оставались считанные миллиметры… Которые так и остались навсегда непреодолимым расстоянием. Их разорвал отчаянный женский крик, словно донесшийся из другого мир, в который так не хотелось возвращаться. Именно в тот момент, когда самый красивый парень из класса собирался поцеловать Алену в самом романтичном месте из всех, что она могла вообразить, начался апокалипсис.
Много ли это — несколько миллиметров? Для нее — да. Очень много. Для нее это было невообразимое расстояние, которое навсегда отделило ее от детства и счастливой жизни, оставив на губах горький привкус недосказанности.
Алена открыла глаза, которые вдруг начали слезиться — наверняка от ветра, все также сдувавшего песок с крыш полузасыпанных автомобилей. Солнце еще немного отклонилось к западу. На лицо Алены упала тень — видимо, от заслонившей солнце многоэтажки.
