Ханна велела Квинн прикрыть ее. Глубоко вздохнув, она бросилась с края заснеженной лужайки в гараж, держа наготове дробовик, ствол которого неотступно следовал за ее взглядом.
— Не двигайся! — закричала Квинн позади Ханны. — Руки вверх!
Розамонд замерла. Она перегнулась через заднюю часть снегохода рядом с блестящим новым «Мерседесом», ее стройная фигура выделялась на фоне красного сияния задних фонарей.
Багажник снегохода до отказа заполняли картонные коробки — банки и упаковки с едой, медикаменты, спиртное и туалетная бумага.
Квинн оказалась права. Розамонд пыталась сбежать из города.
— Медленно разворачивайся! — приказала Ханна.
Розамонд выпрямилась и повернулась к ним лицом. Ее глаза сузились.
— Что вы здесь делаете?
— Пришли тебя остановить, — ответила Квинн.
Кремовый льняной брючный костюм сидел на Розмонд безупречно, каждая прядь волос уложена на место. Однако тошнотворные тени под глазами, серый оттенок кожи и напряжение в челюсти ее выдавали.
— Понятия не имею, о чем вы говорите. Я очень занята, так что если бы вы просто…
— Думала, тебе все сойдет с рук, — гневно проговорила Квинн. — Ты ошиблась.
— Уйдите с дороги. И опустите эти чертовы пушки.
— Мы не собираемся этого делать.
Взгляд Розамонд метался между ними.
— Если пришли за Саттером, то вы его упустили.
— Мы здесь ради тебя, — отозвалась Ханна.
Розамонд никак не отреагировала. Ее глаза даже не дернулись.
— Это нападение на выборное должностное лицо. Вы будете арестованы. Вас бросят в тюрьму, где вы будете гнить до конца своих дней.
— Я сомневаюсь в этом, — заявила Ханна.
Квинн бесстрастно пожал плечами.
— Тюрем больше нет, забыла?
Глаза Розамонд метнулись влево, к открытой боковой двери в дом.
— Вы должны знать, что мои вооруженные охранники сейчас грузят вещи в кладовке в подвале. Они поднимутся через минуту. Если увидят, что вы направляете на меня оружие, они вас убьют.
— Еще одна ложь, — проворчала Квинн. — Это все, что ты умеешь делать? Лгать и замышлять убийства.
— Вам нужно немедленно покинуть это помещение. Уходите прямо сейчас, и я забуду об этом маленьком… инциденте. К счастью для вас, я умею прощать.
Квинн только усмехнулась.
— Ты привела сюда ополченцев. Ты приказала им избивать и морить голодом своих собственных граждан. Ты позволила им нападать на соседние города и убивать невинных людей.
— Юная леди, я не знаю, о чем ты…
Квинн приподняла винтовку и нацелила ее в грудь Розамонд.
— Скажи правду, в кои-то веки.
Розамонд издала многострадальный вздох.
— Моя работа — защищать вас, защищать город. Я сделала для этого все, что было в моих силах. Все! Я спасла вас от голода! От замерзания до смерти в ваших собственных домах. И вот как вы меня благодарите? Так выражаете свою признательность?
Ханна и Квинн ошарашенно уставились на Розамонд.
Она смахнула ворсинки с плеча и устремила свой ледяной взгляд на Ханну.
— Понимаете? Это вы неблагодарные. Самодовольные, эгоистичные и избалованные. Не можете быть счастливы с тем, что вам дали. Обязательно нужно требовать больше, всегда брать больше. Подстрекатели и агитаторы. Зачинщики беспорядков и насилия. Для этого есть название. Террористы.
— Мы не террористы, — возмутилась Квинн. — Это ты!
Розамонд наклонила голову и показала на окна. Снаружи раздавались редкие выстрелы.
— Нет? Как бы ты это назвала? Вы разрушаете свой собственный город.
— Мы спасаем его! От тебя и монстров, которых ты впустила в наши ворота.
— Я не обязана это слушать. — Розамонд повернулась к ним спиной, казалось, не обращая внимания на направленное на нее оружие. Она устремилась к снегоходу.
— Ты знала о резне, — гневно заявила Квинн.
Розамонд слегка вздрогнула. Она лишь слабо сжала плечи, но Ханна заметила. Суперинтендант медленно обернулась.
— Это был прискорбный несчастный случай.
— Никакого несчастного случая! — прокричала Квинн. — Это было спланировано. Ты спланировала это.
— Я ничего такого не делала.
Голос Квинн дрожал от ярости.
— Ты приказала Джулиану освободить Рэя Шульца и остальных из той тюремной камеры. Ты послала их в церковь, чтобы усмирить Бишопа. Ты приказала убить Юнипер и Хлою!
Розамонд судорожно огляделась вокруг, словно ища одного из своих приспешников, который прискакал бы и спас ее.
— Никто не придет тебе на помощь, — сказала Ханна. — Оглянись вокруг. Все твои игры, твои манипуляции, твое стремление к власти. Что это тебе дало?
Глаза Розамонд ожесточились.
— Я сыта по горло.
— Скажи нам правду, или я тебя пристрелю!
Розамонд насмешливо скривила губы.
— Я уже сказала тебе правду. Мне нечего добавить.
Палец Квинн крепко сжимал спусковой крючок. Ханна покачала головой. Еще рано.
Ханне тоже есть, о чем спросить Розамонд. Ответы нужны не только Квинн, но и ей. Она ненавидела свое желание, но это не меняло реальности.
Ей нужен ответ.
И Розамонд Синклер придется ответить.
— Я убила твоего сына, — призналась Ханна.
Розамонд отшатнулась.
— Что ты сказала?
— Это я убила Пайка. Не Лиам Коулман. Я.
На мгновение суперинтендант потеряла дар речи.
— Я стреляла в него дважды. И ударила его ножом. А потом спустила на него Призрака. Твой сын мучил собак. Не только женщин.
Лицо Розамонд скривилось.
— Ложь! Заткнись! Заткни свой грязный рот!
— Он заплатил за все.
Розамонд рванулась к Ханне, ее глаза пылали яростью, руки вытянулись как когти.
Прежде чем Ханна успела среагировать, Квинн выстрелила в ноги Розамонд. Выстрел ударил по ушам, оглушив их в замкнутом пространстве гаража. Куски бетона попали в ноги суперинтенданта. Она вскрикнула и отпрыгнула назад.
— Я сказала не двигаться, — прорычала Квинн. — Следующий выстрел попадет тебе в коленную чашечку. Ты можешь исповедоваться в своих грехах с разбитым коленом — или двумя.
— Ах ты лживая шлюха, — прошипела Розамонд сквозь стиснутые зубы. Она попятилась назад и прислонилась к крылу «Мерседеса». Штанины ее брючного костюма разорвались. Капельки крови заляпали кремовый лен. Она сгорбилась, как загнанный в угол зверь.
Ханна сделала шаг к ней.
— Пять лет назад моя машина сломалась на обочине дороги. Пайк остановился и предложил помощь. Вместо этого он отвез меня в свой охотничий домик в Национальном лесу Манисти и запер в подвале. Он делал ужасные вещи. Он наслаждался контролем. Ему нравилось причинять боль.
Ноги Ханны не слушались, ладони стали липкими, но она не отводила взгляда от Розамонд.
— Но тогда ты уже знала это.
Розамонд зашипела.
— Я убью тебя!
— Ты знала. Ты его мать. Ты породила его.
— Я убью тебя за то, что ты сделала с моим Гэвином!
— Ты знала, кем он был.
В глазах Розамонд вспыхнуло неприкрытое презрение. Она всегда умела манипулировать. Каждое ее слово означало что-то другое, лабиринт слов с чудовищем в сердце каждого предложения. Каждая улыбка — завуалированная угроза.
Она использовала слова, чтобы контролировать своих оппонентов, изводить их постыдной полуправдой и красивой ложью. Когда это не удавалось, она использовала своего сына как оружие. Монстра, которым могла управлять по своему желанию.
Больше нет.
Тщательно созданная маска спала, трещины обнажили то, что скрывалось под ней.
— И что? — Розамонд наконец закричала. — Это ты хочешь услышать? Ну и что, что у него имелись определенные пристрастия! У всех нас есть свои… отклонения. Он мой сын. Я любила его таким, какой он был!
— Он насиловал и убивал.
Ее рот истончился в усмешке.
— Слишком драматичная интерпретация. Мужчины есть мужчины. Они созданы для насилия. Они созданы, чтобы стремиться к нему. Мужчины любят драться, любят смотреть на драки. Мужчины охотятся и убивают животных. Это спорт. Развлечение. Гэвин ничем не отличался.
