Грицких нетрудно было представить почерневшую от горя Елизавету, молча сидевшую сейчас рядом с телом, неподвижным, холодным и таким похожим на ее любимого мальчика… Ребенок все равно оставался для родителей малышом, даже если вымахал ростом под два метра, даже если смущенно отворачивался от материнской ласки. Главный Привратник так и не смог этого понять до конца. Но ничуть не удивился, что жена Лапина сейчас тоже не спит, а бессмысленно сидит возле сына, которого не удалось уберечь. Логика матерей не укладывалась ни в какие разумные рамки — еще днем, осторожно обсуждая вопрос о похоронах, он натолкнулся на яростный протест. Лиза смогла простить даже Евгения, преданного теперь всеобщему проклятию, вынужденного ответить за дело чужих рук, но не могла допустить и мысли, что ее сынок будет лежать в одной могиле с… этой! Грицких развел руками: и без того будет трудно зимой копать яму, ведь тела не положишь просто в снег, чтобы мутанты добрались. Она ничего не хотела слышать. Только бессвязные выкрики в адрес стервы Оксаны, из‑за которой всё это случилось, неслись ему вслед, когда Главный устал спорить и ушел.
Теперь и отец решил просидеть всю ночь в зале Совета. Будто от этого кому‑то станет легче… Или он сам сейчас винил себя в том, что и так просидел в этом зале слишком долго, теряя драгоценное время, которое мог бы проводить рядом с Валеркой? Такова цена власти, человек не может обладать ею частично. И отдаваться ей должен весь целиком, иначе слабости неизбежно приведут его к поражению. Грицких это хорошо понимал с самого начала. А тот, кто не понял, давно уже сам лежал в мерзлой земле или готов был вскоре положить туда тело своего сына. Алексею все же удалось чему‑то научиться на собственных ошибках, но он списан со счетов, пусть только доделает свою работу, которую так хорошо начал. А Главному сейчас предстояло выполнить свою часть замысла.
— Анатолий Андреевич, мне трудно говорить об этом с вами… Но с вашей женой я не смог договориться о похоронах. Остальные не возражают насчет завтрашнего дня.
— Она с ним разговаривает… Я пробовал ей объяснить. Пробовал ее остановить. Но она же ходит туда и ходит!
Внезапный крик слишком громко прозвучал в зале Совета, особенно по сравнению с едва шелестящим безразличным голосом Лапина до этого, Главный Привратник даже вздрогнул от неожиданности.
— Юра… Сделай что‑нибудь!
Он умолк, только слезы текли из‑под закрывших лицо дрожащих ладоней.
— Анатолий… Предоставьте это мне, я сам разберусь. От вас только нужно распоряжение на склад, мне потребуется доступ к взрывчатке. Зима… Сам понимаешь, — Грицких отодвинул стул и присел рядом. — Иначе не управимся.
— Делай что хочешь, — голос снова стал безразличным, тихим. Лапин достал из кармана ключ от сейфа в оружейном хранилище и положил на стол. — Делай, что хочешь… Только чтобы Лиза больше не сходила с ума. Я не могу еще и ее потерять.
Арсенал снова немного пополнился после успешной сделки с караваном из Москвы, теплый сентябрь благоприятствовал путешествию. Торговцев сопровождала своя собственная охрана, но командир был прежним, трудно обойтись без опытного Доронина, хорошо знающего местность. Представители метрополитена, как и раньше, интересовались средствами защиты, фильтрами и пришедшимися по вкусу хорошо упакованными и сохраненными продовольственными пайками из гуманитарной помощи. Расплатились патронами и гранатометами–подствольниками, которых в бункере до сих пор не имелось ни одного. Аэродром не был предназначен для переброски войск, да и в условиях молниеносной войны этого не успели сделать. Поэтому приходилось довольствоваться оружием полиции и охраны. Очень не хватало крупнокалиберного тяжелого пулемета, о его покупке Главный договорился особо и теперь ждал прибытия. Цена устраивала. Если отдать большое количество пищевых запасов, все равно мощное оружие приведет к сокращению количества людей, их потребляющих. Все уравновесится и оправдает себя, считать он умел неплохо. И жадный блеск в глазах караванщиков при виде медикаментов тоже не прошел мимо его внимания, цена в момент взлетела до небес и была уплачена. К прибытию гостей весной торговый партнер должен остаться единственным, пока никто не обнаружил ощетинившееся колючей проволокой маленькое негостеприимное поселение у реки.
Грицких прошел мимо рядов ящиков с боеприпасами к большому сейфу, ключ от которого получил сейчас в полное распоряжение. Внутри находились пластиковые бутылки из‑под питьевой воды разного размера, заполненные сыпучим веществом сероватого цвета, и несколько брикетов пластида. Банки с самодельным и заводским порохом тоже могли еще когда‑нибудь пригодиться. Привратник достал из кармана большую клетчатую сумку и начал осторожно перегружать в нее емкости с произведенной местными химиками смесью. Специалистов такого класса оставалось от силы двое, стоило подумать о передаче молодым секретов мастерства. Только не слишком молодым… После произошедшего он вряд ли будет иметь дело с кем‑то не седым хоть наполовину. Положив сверху небольшой пакетик со взрывчаткой, ради которого и затевалось дело с похоронами, Грицких запер сейф. Проверок он не боялся, потому что без него все равно ни один человек не имеет права сюда заглянуть. А Лапин и не захочет. Теперь осталось только одно дело. Уж посреди ночи ему никто не помешает воспользоваться рацией в любом удобном месте.
* * *
В гаснущем дымящем костерке на полу снова мерещилось пламя пылающего за спиной моста… Неважно. Потому что единственный мостик, по которому когда‑нибудь захотелось бы вернуться, был сожжен первым. Из треска и шипения статических помех Алексей выловил лишь явно принадлежащий Грицких голос и слово «назад». Значит, можно вернуться в теплую постельку, а не пристывать бессонной ночью к оцинкованному ведру в этом подвале со сквозняками.
Он выглянул на улицу, тучи низко висели над городом, легкий снежок порошил сверху. Вряд ли Главный Привратник узнавал сводку погоды, но «назад» требовал однозначно. Возможно, следы теперь не так уж важны. После серьезного происшествия наверняка наведен порядок, и накладок больше не случится. Он пролез наружу через едва приоткрытую, подпертую сугробом дверь подвала и закинул на плечо рюкзак. Скоро можно будет выспаться как следует и поесть. Горсть чистого белого снега немного утолила жажду, теперь уже всё безразлично. Небезразлично одно… Алексей отгонял малоприятные мысли о том, что это «назад» сильно напоминало команду «место» или «к ноге», а он сам сует голову в поводок и намордник.
По пути снова пискнула рация. Теперь сигнал был более устойчив, шел он из шлюза, Главный Привратник ждал его там. И как можно скорее.
Трудно было самому открывать тяжелую дверь, ведь его не подпитывало состояние аффекта Нестерова, когда тот закрыл бункер от любого проникновения извне. И страстного желания исполнить свой замысел во что бы то ни стало старик не испытывал. Холодный расчет дисциплинирует, приводит мысли в порядок, но… Не греет. И не придает сил. Вместо собственных придется воспользоваться чужими, исполнитель уже стоит за дверями. Нужно впустить его и поговорить, наконец, без посредничества ненадежной связи и бестолковых девчонок. Личная встреча расставит всё по местам.
Колючий снег ворвался внутрь, ветер донес его даже до приводного колеса. Проема полуметровой ширины оказалось достаточно, чтобы впустить Алексея. Теперь можно было рассмотреть его вживую, не строя догадок о том, справится ли он с ответственностью, которую планирует возложить на него Привратник… Для этого дела понадобились бы десять посредственностей или один одаренный засранец. Первые водились в бункере в нужном количестве, но использовать их Главный опасался. Если уж даже личный помощник решился на шантаж, то и другим это могло прийти в голову. К тому же большое количество вовлеченных людей ослабит контроль над ситуацией. Решение было принято — всю работу сделает один. Если его как следует мотивировать.
Алексей вытер мокрое лицо и взглянул на Привратника. Старик не изменился ничуть — тот же острый взгляд и пигментные пятна на носу. Личная встреча могла означать только одно: информация конфиденциальна. Потому что глядеть друг на друга им незачем, узоров ни на ком не появилось и цветы не выросли, а Грицких хоть и женоненавистник, но не до таких же крайностей, чтобы мужиков рассматривать, просто всегда опасался дамской непредсказуемости. Главный решил обойтись без церемоний, сразу перейдя к делу.
— Теперь я уже могу разъяснить вам суть вашей задачи. Требуется устроить диверсию на территории соседей. Это не так просто.
— Юрий Борисович, у вас в глазах не троится? Я ведь вам не Таманская дивизия! — пришлось тоже пренебречь вежливостью, конкретные вещи лучше конкретно и обсуждать. Как и положено двум конкретным пацанам.
