– Что?! Вы ведь подруги!
– Были. В смысле, остаемся подругами. Но у нас начались кое-какие разногласия… В итоге я рекомендовала ей отправиться в паломничество. В поисках истины. И мимоходом упомянула, что Амаранта пошлет видение лишь в том случае, если на ней не будет чипа. И не надо меня винить, – строго сказала она Джастину. – Я узнавала – она в порядке. Кроме того, с нынешними темпами экспансии эти территории скоро будут аннексированы РОСА. Между прочим, когда у конгрегации остался один лидер, все стали очень довольны. Никому не нужны трения и неприятности.
– Однако ее семейка – которая считает меня преступником, – решила устроить миленькое шоу с показательной казнью, – заметил Джастин.
– Я тебя спасла! – сурово сказала Каллиста. – А их поставила на место. Они, конечно, дикари и бунтари, но они боятся гнева Амаранты.
Джастина этот ответ, похоже, полностью удовлетворил, хотя звучал абсурдно. С другой стороны, все события этого дня были не очень нормальными. Впрочем, именно такое состояние – постоянные расколы и вражда между сектами – и мешало распространению религиозной заразы.
Мэй двинулась к выходу, но Каллиста ухватила ее за рукав. Куда подевались ее легкомысленность и игривость!
– Тебе нужно разобраться со своими проблемами! – прошипела она. – Сейчас ты опасна – для себя и для других. И для него.
Мэй выдернула руку:
– Выдумки никому навредить не могут. Только фанатикам, которые в них верят.
Один из слуг Каллисты отвез их в гостиницу. Они ехали долго, никто не решался прервать неловкое молчание. Когда они добрались до места, Джастин пожелал ей спокойной ночи и пошел к своему номеру. Мэй возмутилась. Схватила его – прямо в коридоре – и развернула к себе. Немного не рассчитав силу. Он пошатнулся и ухватился за ее плечо, чтобы удержать равновесие. Его прикосновение высвободило в ней бурю эмоций – кто он? Романтический наперсник? Бабник-сплетник? Тайный фанатик?
– Нет! Я не позволю тебе просто так уйти и завалиться спать! Ты должен рассказать мне о том, что произошло!
– Уже ночь, – он выглядел усталым – морально и физически. – И ты все равно не поверишь мне.
– Я верю в то, что ты снова окажешься в Панаме, если СК обнаружит, что ты покрываешь своих знакомых. И при этом веришь в какого-то бога или силу. Это называется конфликт интересов. Кстати, спать с теми, кому предоставляешь лицензию, тоже запрещено! Из-за конфликта интересов, да.
Он вздохнул:
– Ты что, ревнуешь? Ну, если тебе станет легче, мне больше понравилось с тобой во время секса. То, что было потом, – совсем другая история.
Мэй редко выходила из себя. Ее всю жизнь учили быть сдержанной, не давать волю эмоциям – вот почему стычка с Кави так шокировала ее. А сейчас Мэй чуть снова не взбесилась – и едва не ударила Джастина. Она просто сделала глубокий вдох и раздельно произнесла:
– Нам. Нужно. Поговорить. Сейчас.
Он посмотрел на нее так, что Мэй решила – не согласится. Потом лицо Джастина преобразилось, стало жестким – и одновременно нетерпеливым. Мэй смотрела в лицо совершенно отчаявшемуся человеку. Он тоже едва себя сдерживал.
– Знаешь, почему я вернулся? Почему они вызвали меня обратно из самой Панамы? Хочешь узнать, почему меня выгнали?
Она несколько удивилась. Вообще-то она хотела поговорить о другом, но эти вопросы ее тоже занимали. Но он смотрел так сурово, что Мэй не решилась возражать:
– Хочу.
Они пошли к нему в номер. Джастин тут же налил себе рюмку текилы из подозрительно выглядевшей бутылки. Быстро опрокинул ее, а потом подумал и стал отхлебывать просто из горла. Уселся по-турецки на кровать и похлопал перед собой:
– Садись.
Мэй поколебалась с мгновение, однако это совсем не выглядело приглашением заняться любовью. И она уселась перед ним.
– Помнишь тот разговор с Корнелией про фанатиков, которые едва меня не сожгли? Так вот, это не шутка. Это было мое последнее задание. После него меня отправили в изгнание. Тот культ разросся до невероятных размеров. И тот, кто им выдал лицензию, явно проглядел их потенциал.
Мэй хотела уточнить, что тот служитель наверняка переспал с одной из жриц, но промолчала.
– Мне пришлось военных задействовать, чтобы их лагерь разогнать.
И он покачал головой, вспоминая.
– Наверное, это была самая дикая группировка из всех. Я больше подобных не встречал.
И он снова отпил из бутылки.
– Так или иначе, мы их взяли почти всех. Все происходило в глуши, в настоящем медвежьем углу, и мне пришлось остановиться в сельском трактире. Не слишком пафосно, но приемлемо. Охранявший меня парень пошел выпить, а я, выполнив задание, со спокойной душой отправился спать.
– Куда это он пошел пить в медвежьем глухом углу? – тихо поинтересовалась она.
Хотя идея, что телохранитель может вот так взять и уйти, бросив подопечного, была сама по себе недопустимой.
– В соседний городок в десяти милях оттуда. Там был легальный бордель, он взял машину и поехал туда.
А поскольку текила, похоже, возымела свое действие, ни с того ни с сего добавил:
– Я никогда не спал с проститутками, чтоб ты знала. Что бы ты обо мне ни думала – никогда.
– Я запомню, спасибо.
– Так или иначе, но я пошел спать. Мне приснился сон, в котором случались всякие ужасные вещи.
– То есть во сне тебя не только сжечь пытались?
– Там было… другое.
Его взгляд обратился вовнутрь, а на лице выступило беспокойное выражение. Джастину было страшно и больно вспоминать о том сне.
– Мне снился сон, но все ощущения – они были как наяву! В смысле, так часто во сне случается, ты должна мне поверить. Там было все совсем как наяву. Я шел по ночному лесу, на небе светила яркая полная луна. Я сел на землю, а напротив сели трое. И я держал в руке золотое яблоко.
Джастин посмотрел на нее, словно ожидая реакции.
– Тебе это о чем-то говорит?
– Нет. А должно?
– Из-за золотого яблока началась Троянская война.
Джастин посмотрел на Мэй и понял, что это тоже ей ни о чем не говорит.
– Короче. Согласно мифам греческая богиня раздора дала золотое яблоко парню по имени Парис. Тот должен был присудить его самой красивой из богинь, и все три богини попытались его подкупить – чтобы яблоко получить. Там много чего дальше было, но не важно… Важно то, что из-за выбора Париса и началась война.
– Понятно.
– В общем, у меня в руке было золотое яблоко, и трое передо мной хотели его получить.
– Они хотели, чтобы ты выбрал самого красивого?
– Нет.
Джастин нахмурился, пытаясь подобрать нужные слова.
– Трудно объяснить. Яблоко было нужно не для красоты. Все дело было в другом. Нужно было выбрать… в общем, короче, силу нужно было выбрать. Силу – и господина. Чтобы стать его вассалом.
– Чьим вассалом? – спросила она.
– Кого-то из этих трех. Отдал яблоко – и заключил сделку. Так я понял.
Чем больше он говорил, тем понятнее становилось, что этот сон не давал Джастину покоя долгие годы.
– Они сказали мне, что я могу распоряжаться яблоком и что если я кому-то его отдам, они дадут мне кое-что взамен. Все прямо как в легенде – меня пытались подкупить.
– Один выглядел как мужчина в облаке тьмы и дыма. Я не видел его лица, но он говорил низким голосом, от которого сотрясалась земля. Он сказал, что, если я последую за ним, он даст мне силу и власть. Сказал, что я разбогатею и люди будут соперничать за право служить мне и будут бояться меня. Серьезное такое заявление. Причем он загадочно намекнул, что знает, кто мои враги, и поможет мне победить недоброжелателей. А женщина, которая там была, – она не пугала. Но я чувствовал, что она очень опасна. И еще меня к ней тянуло. Кожа у нее была белая-белая, глаза серые, волосы – сверкающие. Не седые, а как чистое серебро и очень блестящее. И безумно красивая – глазам было больно на нее смотреть…
Его голос прервался – на мгновение.
– Она сказала, что ей нравятся умные мужчины, и что если я отдам ей яблоко, то она даст мне мудрость и откроет мне все тайны мира. А я ответил, что у меня уже и так есть мудрость.
