И тут Сейд угрожающе заворчал, а потом вдруг заскулил и спрятался за мешок. Одновременно с этим Нанас почувствовал, что сзади, из-за деревьев, на него кто-то смотрит. Но повернуть туда голову он не мог. Дело было даже не в страхе, который мгновенно вздыбил волосы и заледенил сердце. Ему на затылок словно опустилась тяжелая лапа, впившись когтями, казалось, до самого мозга.
Это продолжалось недолго и закончилось так же внезапно, как и началось. Нанас обернулся с уже готовым вырваться из горла воплем ужаса, но позади никого не было. Молчаливый лес неподвижно застыл под низким пасмурным небом, и лишь бледный дымок догорающих огненных нарт поднимался вдали над деревьями.
Нанас подбежал к мешку и, не заметив внушительной тяжести, забросил его в нарты, словно пушинку. Сидеть сразу же стало неудобно, ноги пришлось задрать на мешок, но сейчас было не до этого, хотелось лишь одного – как можно скорее уехать отсюда! Лучше всего снова вернуться на озеро, уж там-то никто к ним не подкрадется незамеченным. Да и ехать там куда удобней, чем по лесу. Похоже, этому решению обрадовался и Сейд. Он даже помчался не рядом с оленями, а далеко впереди них. Правда, Нанас предполагал, что пес держится подальше, потому что ему стыдно за свою внезапную откровенную трусость. Раньше подобного с ним не случалось, и сейчас он наверняка тяжело переживал свой позор. Однако Нанас его ни в чем не винил. Если пес испытал то же, что и он, то ничего странного и постыдного в его поведении не было. Против того, с чем они столкнулись, не помогли бы ни клыки, ни когти, как не помог бы самый тугой лук и самый острый нож.
…И вот теперь они вновь на болоте. Ехать по нему оказалось почти так же легко и приятно, как по озеру, да и было оно куда больше того, о котором не хотелось и вспоминать. Покатые заснеженные кочки ощущались полозьями нарт, будто размеренные волны под днищем рыбацкой лодки; легкое покачивание на них, несмотря на все пережитое и предстоящее, доставляло истинное удовольствие. К тому же, день хоть и выдался пасмурным, но было безветренно, а с неба сыпался лишь редкий мелкий снежок. Само небо при этом казалось теплой и мягкой светло-серой оленьей шкурой, прицепленной к верхушкам деревьев вокруг болота и заботливо растянутой над ним. Мороз почти спал, встречный воздух совсем не обжигал холодом щеки. Одно было плохо – начали затекать заброшенные на мешок ноги. Нанас уже привычно оглянулся, в очередной раз убедился, что никто за ними не гонится, и решил сделать короткую остановку.
Достать из керёжи мешок оказалось не так-то легко. Нанас удивился, что совсем не почувствовал его веса, когда забрасывал в нарты. Зато сейчас пришлось покряхтеть. Что же это за шубы такие тяжеленные? Можно было раскрыть мешок и посмотреть, но ему почему-то совсем не хотелось этого делать. После того, что с ними недавно случилось, прямо-таки не терпелось убраться отсюда подальше. Л потом уже можно будет расслабиться, отдохнуть и рассмотреть «подарки» небесного духа. Да и перекусить не помешает – в животе уже начинало требовательно урчать. Но это потом, все потом! Вот отыщет дорогу, найдет местечко поуютней и устроит нормальный привал. А то здесь, на болоте, и оленям ничего съедобного из-под снега не вырыть.
Нанас задумался, куда бы приспособить мешок. Первое решение показалось удачным: у мешка были широкие прочные лямки, и он подвесил его на выпирающую сзади спинку керёжи. Но, едва сел в нарты и тронул оленей, понял, что задумка оказалась плохой – мешок перевешивал, и концы полозьев глубоко проваливались в снег; оленям было трудно везти нарты с задранным носом, да и самому Напасу оказалось неудобно сидеть, завалившись на спину. Пришлось опять останавливаться. Не додумавшись ни до чего иного, юноша пристроил мешок поверх ног, положив его поперек керёжи и привязав веревками к специальным отверстиям в ее боках. Получилось в целом неплохо, только не очень удобно садиться и вылезать. Впрочем, делать это часто он все равно не собирался.
Между тем болото скоро кончилось, и лес опять подступил совсем близко. Но он теперь не радовал Нанаса. То и дело заставлял вздрагивать и пристально всматриваться какой-нибудь скрюченный, похожий на раскинувший лапы чудище ствол. Никогда еще лес не вызывал в нем такого напряжения, никогда не хотелось убраться подальше от мрачных, по-зимнему голых деревьев. Правда, впереди было ровное, покрытое снегом место – наверняка какое- то озеро. Нанас вспомнил, что у него есть карта, заставил перейти с бега на шаг оленей и достал ее из-за пазухи.
Что ж, если он правильно понял, что было нарисовано на карте, перед ним и впрямь лежало небольшое озеро, даже, скорей, озерко. А если так, то с другой стороны в это озеро должна впадать речка, и если подняться по ее совсем не длинному руслу, то скоро можно будет попасть в село Ловозеро, откуда и начиналась та самая дорога, о которой говорил дух.
На словах все было просто, но уже от одной мысли, что он скоро увидит человеческое жилье, ему становилось сильно не по себе. Ведь еще сегодняшним утром он и не подозревал, что на земле осталось еще хоть одно место, кроме их поселения, где могли бы жить люди. Пусть не сейчас, пусть очень давно, но все-таки – люди. Что же касается именно Ловозера, то оно волновало Нанаса еще и тем, что отсюда родом были его родители. Отца он не помнил, тот погиб на охоте, когда Нанас был совсем крохой, но мама нет-нет да и вспоминала место, где они жили раньше, когда сына еще не было на свете. Впрочем, зачат он был именно там, мама пришла в сыйт уже на сносях, где вскоре и родила его.
Озеро и впрямь оказалось маленьким – поглощенный мыслями, Нанас и не заметил, как пересек его. Устье впадающей в озеро речки обнаружилось сразу. Значит, все верно и Ловозеро совсем рядом. Нанас поежился от пробежавшего по телу озноба, затянул горловину капюшона так, что осталось лишь маленькое оконце напротив глаз, и направил оленей вверх по замерзшему руслу.
Похоже, не ему одному сделалось не по себе: все чаще оглядывался на него Сейд, сбавили ход олени. Нанас не стал их подгонять – не очень-то он торопился к встрече с неведанным.
Но сколько ни оттягивай неминуемое, оно все равно наступит. Вот и закончился лес по берегам речки, вот и открылось перед Нанасом то, чего он и ждал, и невольно отталкивал от себя подальше.
Поначалу юноша даже не понял, что же он видит. Впереди, слева и справа, по обоим берегам, стояли… Нанас не смог подобрать слова, чтобы назвать увиденное. Это было похоже на огромные короба, только не сплетенные из бересты, а сделанные… изо льда? Из снега? Из камня? Скорее, последнее, ведь если бы их сделали изо льда или снега, короба бы давным-давно растаяли. Но разве возможно сложить такие громадины из камня? Какими же великанами должны быть те люди, которым под силу такое? Вспомнив о великанах, Нанас почувствовал, как нехорошо засосало иод ложечкой и зашевелились волосы на затылке.
На всех коробах было множество больших квадратных отверстий – где-тo в два ряда, где-то в три, а то и в четыре. И эти ряды были удивительно ровными, да и сами короба поразительно ровно стояли друг подле друга. Почти все они были грязно-серого цвета, хотя попадались бледно-желтые и зеленые, но тоже какие-то неопрятные и грязные. Нанасу даже подумалось, что в них разводили костры. Вот только зачем, у него не получилось придумать. Не жили же в этих гигантских коробах люди! Кстати… Он пристально огляделся вокруг. А где же они тогда жили? Где хоть одна вежа? Не могли ведь жилища рассыпаться без остатка?
Нанас набрался смелости и вывел нарты на берег, поближе к коробам. Вблизи они еще больше походили на каменные, но словно покрытые сверху какой-то коркой – где серой, где зеленоватой или желтой. Эта корка во многих местах отвалилась, и под ней хорошо были видны камни – тоже поразительно странные, небольшие и ровные, как правило – неяркого красного цвета, хотя были и серые, почти как обычные камни. Из таких серых камней некоторые короба были сложены полностью, и они не были покрыты коркой. Зато теперь, вблизи, было хорошо видно, что многие короба и впрямь покрывали старые следы копоти. А еще стали попадаться такие, у которых квадратные отверстия в стенах тускло блестели, словно были затянуты рыбьими пузырями. Но если пузырь, которым была обернута карта небесного духа, принадлежал хЬть и огромной, но все-таки представимой по величине рыбине, то та, пузыря которой хватило, чтобы закрыть эти ровные дыры, должна была сама иметь размер почти с такой короб. А ведь такую рыбу человеку ни за что не добыть – какой невод выдержит подобный вес?
И все-таки любопытство пересилило страх. Нанас остановил оленей и выбрался из нарт. Сейд посмотрел на него с подозрением: дескать, ты же не хочешь сказать, что собираешься лезть в эти пещеры?
Нанас как раз собирался. Ну, если не лезть, то хотя бы заглянуть внутрь. Он вынул нож, засунул за пояс правую рукавицу и голой ладонью, чтобы не выскользнула, сжал удобную черную рукоятку, а потом посмотрел на пса.
