— Понятия не имею. Но дышать тут трудновато, попробуем выбраться из этого тумана, — ответил старик и наугад пошёл в неизвестном направлении.
Фёдору ничего не оставалось, кроме как рвануть за ним. Пару секунд, несколько шагов, и ты навсегда потеряешь из виду единственный источник спокойствия и надежды — больного на голову деда, который то ли что-то знает, то ли ему невероятно везёт. Путники прошли несколько сот метров — видимость не изменилась, но заметно ухудшилось их состояние: голова налилась тяжестью, ноги стали ватными и еле двигались.
— Похоже, здесь мало кислорода. Дышать нечем! — проворчал Тарас Петрович, кашляя и расстёгивая ворот.
— Или нас травят, как жуков, какой-то гадостью! — гневно бросил Фёдор, присев на корточки и тряся головой в попытках прояснить разум.
— Плохи наши дела, Федя, похоже, я погубил тебя, прости… — обречённо вымолвил старик и рухнул, как подкошенный.
Фёдор бросился к нему, приподнял его голову и, поняв, что его проводник без сознания, попытался привести его в чувства:
— Петрович, очнись! Очнись! Я без тебя тут сгину со страха! Петрович, прошу, очнись!
Забыв про свинцовую голову и ватные ноги, Фёдор стал что есть силы тащить Петровича, он не знал куда, но надеялся, что туман развеется и станет легче дышать.
— Ещё чуть-чуть, потерпи, Петрович, я тебя вытащу, а ты потом меня вытащишь, потерпи. Сейчас эта мгла кончится, — успокаивал он своего бессознательного друга, а, скорее, успокаивал себя, ведь остаться сейчас одному было хуже смерти.
Он тащил его несколько минут, хотя для него прошла целая вечность, прежде чем окружающая их мгла не стала чернеть. Вскоре стало ясно — чернеет не мгла, чернеет всё для Фёдора: взор, ситуация и, возможно, вся жизнь…
***
Не многие бы пережили то, что пережил Михей, и, наверное, никто не смог бы сохранить человечность и веру в доброту. Однако порой, когда в жизни что-то напоминало ему о былых временах, он становился сам не свой. Так и сейчас, сидя в кресле, туго обвитый дрессированными корнями, Михей орал так, что казалось у него, вот-вот разорвутся все жилы:
— Пусти, чёрт возьми! Я не приемлю такого с собой обращения! Пусти, я должен вернуться к товарищам! Пусти, ведьма!
— Успокойся, и я всё тебе расскажу. И не кричи, я тебя всё равно не слышу, а твои мысли становятся хаотичными, трудными к восприятию.
— Отпусти меня, и я успокоюсь! — продолжал рычать Михей.
— Хорошо, но ты всё равно отсюда не уйдёшь, пока я не закончу, — поддалась Анна, и корни в то же мгновение ослабили хватку, а вскоре и вовсе исчезли, не оставив ни намёка на своё присутствие.
Михей вскочил и попытался уйти, но обнаружил, что проём, через который они вошли, превратился в стену из густо сплетённых растений. Раздосадованный, он несколько раз сильно ударил кулаком по стене и обречённо уткнулся в неё лбом.
— Хорошо, что ты хочешь от меня? — спросил Михей, смирившись с поражением.
— Мне нужна твоя помощь.
— Ты действительно считаешь, что о помощи просят так?
— Нет, но иначе тебя было не остановить. Прошу, помоги нам, пожалуйста! — голос Анны стал мягче и развеял гнев Михея, как солнце — утренний туман.
— Нам? — спросил капитан, нарочно цепляясь к словам, чтобы не выдать трепетное чувство, внезапно зародившееся у него в груди.
— Нам. Нас тут много, мы долгое время не можем обрести покой. Мы устали, а вы — наш единственный шанс…
— Что конкретно я должен сделать? — уточнил разведчик, скрывая необъяснимую печаль.
— Я покажу тебе дорогу, к хранилищу, его нужно уничтожить.
Михей закрыл глаза, он пытался не выдать свои мысли, но почти наверняка был уверен, что у него это не получается:
— Ты погибнешь?
— Я уже мертва.
— Я имею ввиду — окончательно? Перестанешь существовать?
— Да, я перестану существовать.
— Тогда я пас. Моя биография и без того не идеальна, не хотелось бы «украшать» её ещё и вашими смертями.
— Что за вздор? Это не страшнее, чем отформатировать модуль памяти!
— Нет. Наверняка есть другой выход.
— О да, слушай: нужно слетать на одну из соседних планет. Сначала убедить там всех в отсутствии необходимости тебя убивать, а потом разубедить всех в очевидности прелести вечной жизни.
— Так вот в чём дело? — Михей неожиданно для себя расхохотался. — И ты мне рассказывала о пороках нашей цивилизации? Это, будучи пленницей порока своей собственной? — капитан на мгновение сбросил тяжесть превосходства собеседника, так как понял, что их мир не так совершенен, как описывала Анна.
— Это началось недавно, по вселенским масштабам, так что все сказанное мной в ваш адрес абсолютно справедливо. Когда наша цивилизация поддалась соблазну вечной жизни, вы пронзали друг друга копьями.
Капитан вновь посерьёзнел, он уже давно сам себе поклялся вновь вернуть эту женщину к реальной жизни, ведь, похоже, он без памяти в неё влюбился.
— Так куда мне идти? — продолжил Михей, после неловкой паузы.
— Сервер достаточно далеко, нужно будет лететь на вашей станции.
— Какой сервер? Куда идти, чтобы попасть на одну из соседних планет?
***
— Это невероятно! — воскликнул Вениамин, изучая показатели аппаратуры. — Здесь зафиксировано столько событий. Только я ни одно не могу толком расшифровать. Скорее в лагерь! Нужно показать регистраторы физикам.
— А как же Георгий?
— К чёрту его! Завтра я приеду сюда с целой группой физиков, мы соорудим что-нибудь на подобие трапа, прямиком к дереву, и будем исследовать тоннели. Тогда и найдём этого психа. А сейчас — едем!
Через два часа они уже подъезжали к лагерю и, едва заглушив моторы, направились в блок учёных-физиков, чтобы без промедления получить расшифровки. Отдав регистраторы, Вениамин и Саша пошли в столовую, где за ужином заметили, что почти все члены экспедиции напуганы и косо на них смотрят. Однако Вениамина волновала лишь расшифровка регистратора, а Сашу — пропажа Георгия.
После ужина они разошлись по своим отсекам, отдохнуть, в ожидании вердикта учёных, а, может, и вовсе спать, вернувшись к расшифровкам с утра. Но едва Вениамин сел в своё кресло, как ему позвонили физики: готово. Позвав Сашу, он чуть ли не бегом направился за результатом.
— Ну, что там? — спросил Вениамин у Николая.
— Как бы тебе так объяснить-то…
— Максимально простым языком, будь добр! — В этот момент в блок задыхаясь вбежал Саша.
— Природу излучений с радаров Р-2011 и Z-GOK мы не смогли определить. Аналогов на Земле нет. Излучения с регистраторов «ЛУЧ» и «ФОТОН» в пределах нормы, аномалий не зафиксировано. Но больше всего меня поразил приемник электромагнитных импульсов, — резюмировал Николай, и тут его перебил Вениамин:
— Да ладно? Там вроде минимальная активность была, мы вообще приняли её за наводку электромагнитных полей от остальной аппаратуры.
— Этот приёмник не фиксирует ни поля, ни волновую активность, он фиксирует импульсы. И наводка тут не причём. Всё гораздо интереснее.
— Ну, не томи! — не выдержал Саша.
— Фигурально выражаясь, приемник будто снял с кого-то электроэнцефалографию, причём явно не с человека. Тип и свойства зафиксированных импульсов точь-в-точь соответствует тем, что исходят с поверхности нашей головы. Но вот их количество и мощность просто поражают. Если сравнивать размеры нашего мозга и результаты наших электроэнцефалографий с этим, то вы где-то нашли голову размером с футбольное поле.
После продолжительной, гнетущей паузы, Николай добавил:
— А самое страшное, что это косвенное подтверждение тех небылиц, что нам тут наговорил Георгий. Поэтому рекомендую сохранить расшифровки в тайне, иначе — паника и беспорядки.
