— Она говорит: «Я отпущу вас, если вы не вернетесь». Она жалеет вас. — Голос сомбры звучал монотонно и безжизненно. — «Я вела себя хорошо, — сказала она, — я не брала много».
Ее ноги напоминали лапы дикого животного. Они были длиннее человеческих и присоединялись к торсу с помощью двух шарообразных механизмов, погребенных под черной слизью. Особенно много ее виднелось на стыке человеческого и механического. Там под нее отводились целые мешки, заключенные в блестящие пластины. Зай видел подобное не впервые, но так близко и в таком жутком исполнении… Пожалуй, последний раз в день смерти Нейха.
— Хочешь сказать, что не питалась? Как ты вообще стала циркачкой?
Зай тянул время, пытаясь сообразить, как лучше расправиться с чудовищем. Опасения вызывало и состояние Восьмого: тот стоял в ступоре, словно пригвожденный к месту, и не сводил с сомбры взгляда. Та с удовольствием поддерживала разговор. Вряд ли у нее имелись собеседники, кроме Принца.
— Она говорит: «Он назвал меня Музой». Она его отпустила и ждала смерти, но он принес спасение. Ей нравится цирк.
Сомбра повернула голову. Лампа высветила алые зрачки и светлые ресницы. Когда Муза говорила, из-под губ проглядывали заостренные зубы-иглы. Ее правую ногу обвивала длинная черная трубка с острым наконечником. Трубка отходила от копчика и зигзагами спускалась до щиколоток. Время от времени она опасно шевелилась, будто жила сама по себе.
— Скольких ты убила?
Восьмой, наконец, оттаял, но только встревоженно глянул на Зая. Первое, чему учили охотников: не провоцировать сомбру. Любое неосторожное движение могло привести к броску. Завязанный разговор помог потянуть время, но бесконечно это продолжаться не могло. Следовало воспользоваться коротким зазором, чтобы выбрать удачное положение для драки. Еле заметно Зай двинул ногой назад, сместившись к перилам. Сомбра, конечно, постарается сбросить его вниз. А ему придется пропустить ее над собой, чтобы нанести удар в бок.
Алые глаза сощурились. Муза вальяжно качнула бедрами, золотые трубки на голове зашлись звоном.
— «Брюнетка или блондинка?» — спросила она.
— Что?
Скрыв за вопросом новый шаг, Зай опустил меч, показательно расслабив руку. Расчеты представлялись несложными. Если все пройдет гладко, он с легкостью отделит тело от ног. Оставалось надеяться, что напарник поймет безмолвный сигнал и поможет. Ну или хотя бы не станет мешаться.
— Выбирай.
Острое понимание вонзилось под кожу вместе с иглой, черкнувшей по предплечью — рукав куртки продырявил нарост, заменявший сомбре когти на ногах. Она скользнула вперед так быстро, что стой Зай хоть на пару сантиметров ближе, кость бы пробило насквозь. Муза вскочила на перила будто на насест, развернулась и отбросила хвостом-трубкой Восьмого. Напарник проломил перила спиной, полетев вниз со второго этажа. Он даже не успел приготовить алебарду, та так и осталась пристегнутой к поясу. Черные глаза Восьмого широко распахнулись, а руки безвольно вздернулись. На его лице отразилось непонимание произошедшего, а его поза… Воспоминание резануло похлеще когтя.
Тело двигалось на автомате. Зай рухнул на живот и поймал Восьмого за руку, распластавшись на шатком полу. Запястье и плечо заломило от боли, а с губ сорвался надсадный рык, когда его протащило к краю. Напарник повис в воздухе — он не доставал до манежа пару метров — и качнул ногами, подобравшись. Теперь, избежав сломанной шеи, он вполне мог приземлиться нормально. Это второе, чему учат на боевых тренировках: правильно падать. Зай разжал пальцы.
Если бы сомбра хотела, она бы успела убить обоих. Однако вместо этого она подпрыгнула, уцепившись хвостом за подмосток гимнастов, и повисла вниз головой, будто летучая мышь. Неяркий свет ламп, оставленных у проходов, затерялся в золотых волосах-трубках.
Дверь комнаты, где сидел рабочий, захлопнулась. В замке провернулся ключ. Восьмой в относительной целости кувыркнулся по манежу и отбежал к скамьям. Зай ринулся следом, перекатившись котом и сразу выставив перед собой меч.
Коготь Музы проехался по низу живота там, где кожа соединялась с механизмами тугими стежками, и вспорол часть из них. Кап. Кап, кап. Вязкая чернота полилась на грудь и шею, лицо, разбившись звонко о манеж. Долгие полминуты протянулись в томительном ожидании. Сомбра не нападала, Зай ждал подмогу. За это время Восьмой успел активировать алебарду и встать недалеко от Зая, но все-таки предусмотрительно за его спиной. А потом началось странное: до ушей с запозданием добрался скрежет, переросший в постукивание. Из двух проходов, ведших на манеж, и из-за кулис показались девушки, ранее выступавшие с Музой. Они шли, покачиваясь из стороны в сторону, и их появление заставило охотников двинуться к центру, встав спиной к спине.
— «Сестры, танцуйте, — говорит она, — как в последний раз».
Девушки одновременно подняли тонкие руки и закружились. Их юбки закрутились, обнажив подол, обшитый лезвиями. Четыре смертоносные юлы с жужжанием двинулись к центру манежа, стремительно наступая. Зай поднял меч, приготовившись отразить атаку и пойти на прорыв. При этом он не забывал следить за сомброй, взиравшей на творившийся хаос с прежним безразличием: рана на ее животе затянулась, будто ее никогда не существовало.
— Что здесь происходит? Что вы себе позволяете?!
С криком на манеж выбежал шталмейстер. Его рыжие усы возмущенно топорщились, а тучные бока трепыхались. Муза распахнула руки подобно любящей жене, встречающей с работы уставшего мужа, и спрыгнула прямо на него. Припав горячим поцелуем к толстой шее, она повалила его на опилки. С всхрипом в воздухе протянулись капли крови, вырванные с мясом из глотки. Обнаженное тело прильнуло к потрепанному цирковому мундиру, и за непереносимым жужжанием шестеренок Зай увидел, что все это время сомбра смотрела на него. Она не сводила с него красных глаз, как если бы представление предназначалось ему одному.
Завороженный ужасным и прекрасным зрелищем Зай на автомате отбил удар. В образовавшийся зазор он пнул Восьмого к краю манежа. Напарник упал, мимо его носа циркулярной пилой пронеслась юбка с лезвиями. Зай вогнал меч в пол и толкнулся от него ступней, подпрыгнув. Перелетев над головами девушек, он избежал смертельных тисков.
Выстрел прогремел под куполом громовым раскатом. Пуля вошла в шлем одной из девушек, помяв его. Второе попадание пришлось в шею, а точное третье пробило сустав руки. Виктория с пистолетом наперевес вышла к манежу. На разломанный балкон второго этажа выбежала Викки.
— Нехорошо веселиться без меня, зайчик, — проворковал мягкий голос, заставив сомбру оторваться от поедания трупа и подняться.
— Я оставил тебе самое вкусное, — облегченно выдохнул Зай, вытащив пистолет.
========== Дело #15. Смертельный танец ==========
Сомбра поднялась, по белой коже стекли алые капли. Рваное движение ладонью размазало их по подбородку. Виктория выстрелила. Муза отступила ровно настолько, чтобы уйти от ранения, но ни сантиметром дальше. Зай вскинул пистолет. В стандартном магазине насчитывалось шесть патронов. Четыре из них Виктория истратила; значит, если считать с другими охотниками, у них есть четырнадцать. Восьмому разрешение на огнестрельное оружие еще не выдали. Сверху пальнула Викки, пуля прошила манеж. Муза даже не шевельнулась. Против сомбры огнестрел, по сути, был бесполезен, разве что замедлить.
— Ее сестры! — Зай взвел курок. — Цельтесь в них!
Восьмой заблокировал удар алебардой. Кожа на ладонях танцовщицы, встретившись с лезвием, полопалась, покрылась трещинами и расползлась в стороны. Вместо вен и костей под ней проступили механические сочленения, увитые проводами и трубками. Зрелище настолько нетипичное, что Зай точно бы пропустил атаку двинувшейся на него танцовщицы, раненной в руку, если бы Виктория точным попаданием не сломала ей и здоровый локтевой сустав.
— Не зевай.
Два выстрела Заю потребовалось, чтобы перебить шейные трубки. Еще один, чтобы вызвать излияние черной крови, затопившей сценический костюм. Танцовщица осела на колени и завалилась на бок, дернувшись напоследок. Из-под ее шлема поплыла чернота. С одной покончено, осталось еще три и сомбра.
