Наконец, когда уже, вроде, все заказы обрели своих персональных ответственных исполнителей черед дошел и до Ирины.
— А ты, Михайлова, поступаешь в качестве ответственного делегата для связи в предвыборный штаб партии народной свободы. В выходные их представитель как раз мне из Москвы позвонил.
— Так ведь, Вячеслав Михайлович, эти жулики же с окончанием выборов запросто опять сбежать могут, не заплатив обещанное. — Припомнила Ирина коллизии прошлых выборов, когда в их среде рекламщиков только ленивый не склонял недобросовестных и жуликоватых партийных рекламодателей. Даже, кое-кто, вроде как, собирался за свой счет в сети информацию об этом обмане партии, громко ратующих за честные выборы, выложить, но что-то там по-видимому не срослось.
— Теперь мы уже ученые. Деньги за исполнение рекламного контракта будем загодя и в полном объеме взимать. — Отмахнулся от реплики Ирины Серебрянский. — Они еще обещали премии исполнителям выдать за добросовестную работу, но даже если без премии уже так, навскидку, неплохо выходит.
Обманувший раз, обманет еще и еще, — старинная народная мудрость, потому отправляться налаживать совместную работу с жуликоватыми москвичами Ирине просто таки ужасно не хотелось. Только куда ж деваться, если собственным работодателем перед ней именно такая неприятная задача поставлена. Благо, во время реконструкторского фестиваля много всего наснимала, есть кое-какие наметки по части использования этих роликов для рекламной работы.
* * *
В областной клинической психиатрической больнице случилась очередная массовая выписка пациентов. Их в последние годы регулярно накануне надвигающихся выходных проводили. Прошли те времена, когда сумасшедших, как штучный товар, держали в подобных учреждениях до полного клинического излечения. Теперь другие времена, на все случаи имеются научно обоснованные медико-экономические стандарты. Причем, главное в названии этих стандартов — именно второе слово, «экономические». С каждым диагнозом у нынешних пациентов количество дней нахождения в медучреждении строго регламентировано. А излечение?…То дело вообще даже не десятое. Оно очередь там вообще не занимало. В конце концов, если выписанный накануне пациент вдруг затеет, по примеру древнего литературного героя, старушек острыми тяжелыми предметами по головам отоваривать, по мнению устроителей этих самых медико-экономических стандартов, его всегда можно будет и на повторный курс лечения уложить. Если свободные места, разумеется, в дурдоме еще будут оставаться.
Вот нарастающий вал проблем с местами в их больнице и отношение вновь прибывающих пациентов к старушкам доктора Загуменова в этот день беспокоили особенно сильно. Не в том плане, что он опасался, что выписанные им сегодня прямо из ворот больницы отправятся косплеить Родиона Раскольникова, но что-то с этими неформалами, пачками доставляемыми в больницу их обеспокоенными родственниками, делать все-таки надо. А еще приступы навязчивого беспокойства у этих представителей разнообразных уличных субкультур не удавалось хоть на время купировать иначе, как предоставлением этих самых старушек для всевозможной им помощи. Парочка божьих одуванчиков, лежавших в клинике с диагнозом вялотекущая шизофрения, даже прейскурант на свои услуги для озабоченных молодых людей на двери палаты вывесили: подать стакан с водой, чтоб таблетку запить — 50 ₽, сопроводить от палаты до столовой — 100 ₽, послушать про молодость — от пятисот до тысячи! И ведь платили! Еще и в очередь становились. Вчера вон, во время ужина, эти предприимчивые бабки по три раза туда и обратно прочелночили наперегонки.
— Доктор, вы меня не слышите? — Ворвался в затуманенный размышлениями разум врача-мозгоправа голос одного из выписываемых на сегодня пациентов. — Я спрашиваю, возможно ли выписать Алевтину Викторовну Леонтьеву вместе со мной?
— Леонтьеву? Из триста восьмой? — Сконцентрировал свое внимание на окружающем психиатр. — Ее уже неделю назад можно было выписывать, у нее психотический эпизод давно прошел уже. Только ей податься некуда, у нее перед попаданием к нам дом сгорел, вот мы и держим ее в больнице по максимуму, насколько позволяет ее диагноз. Вот только что с ней дальше делать?
— Дом сгорел? Так это ж хорошо… то есть плохо, конечно, но я запросто эту ситуацию решу. Куплю ей квартирку. А пока она у меня может пожить, у меня в доме места полно. — Обрадовано объявил Борис П… впрочем, теперь уже точно, Борис Павлович, и никак иначе. С момента объявления о выписке полковник полиции, словно надуваемый воздушный шарик, по отношению к окружающим начал наполняться былым пафосом и величием.
Выписка еще одной бывшей душевно больной много времени вообще не заняла. Страничка выписного эпикриза на Алевтину Викторовну Леонтьеву доктором Загуменовым уже неделю загодя была в их больничном компьютере набрана, оставалось только проставить даты, да распечатать. И вскоре по улице, напрочь наплевав на такси и общественный транспорт, под ручку шагала странная пара: важный, упитанный мужчина в полицейском кителе с полковничьими погонами и поглядывающая на него с любовью и нежностью дама практически рубенсовской наружности и в застиранном до потери цветов халате и тапочках. Но разве может иметь значение какая-то застиранная одежда, а тем более тапочки, если души у обоих шагающих под ручку по улице поют и смеются в такт!
* * *
Предвыборный штаб партии Народной Свободы располагался на первом этаже обычного жилого дома. Там, по воспоминаниям Ирины, еще недавно парикмахерская располагалась, а теперь вместо кресел и столиков мастеров-парикмахеров пара столов со стоящими на них мониторами компьютеров были поставлены. И диван, на котором восседали двое из четырех прибывших из столицы партийных деятелей. Правда, еще один, самый главный, племянник нынешнего главы партии, только где-то на подходе был, в столице задержался.
— Проходите, присаживайтесь, — радушно пригласил один из функционеров Михайлову, когда она объяснила этой четверке бездельничающих, кто она вообще такая. Даже чуточку в сторонку на своем диване отодвинулся, предоставляя ровно столько места, чтобы она вплотную между двумя мужиками вписалась.
— Спасибо за приглашение, только лучше я здесь посижу. — Ирина переложила стопки папок со стула, притулившегося возле одного из двух столов, и уселась на него. Со своего места ей открылся великолепный вид на экран монитора, который именно в этот момент демонстрировал красочный ролик с затоплением вражеского корабля. Игра «Морской бой», в отличие от ее бумажного варианта, в компьютере расцвечивалась такими вот мультяшными вставками.
— Вам уже сегодня говорили, какая вы красавица? — Выдал стандартный комплимент все тот же мужчина, который минутой ранее предлагал ей усесться рядом.
— Да, конечно, мой парень каждое утро регулярно это делает, — решила расставить все точки над «и» девушка, настроенная в данный момент исключительно на работу.
— Всего лишь парень? Значит, у меня есть шанс, выходит, вы до сих пор еще не замужем? — Продолжал свой треп бонвиван, и не думая умолкать.
— О моем семейном положении поговорить можно будет попозже. Предлагаю нам сейчас обсудить рекламные ролики о вашей партии, которые мы должны будем запустить по местному телевидению.
— В этом нет совершенно никакой необходимости. У нас имеется стандартный ролик партии Народной Свободы, который мы и будем крутить в отведенное нам бесплатное рекламное время. — Не заинтересовался Ирининым предложением поработать над имиджем его партии этот странный партийный функционер.
— Но тот ролик же совершенно безликий и скучный! — Возмутилась на такое небрежение к ее профессионализму красавица. — К тому же вы его уже давно заездили. Избиратели же уже давно не обращают на него ровным счетом никакого внимания. Пользы от него — ноль.
— Милая девушка, а что вы скажете на мое приглашение пообедать в самом лучшем здешнем ресторане? — По-прежнему не желал переключаться на деловой лад мужчина. Остальные трое, находящихся в комнате, улыбаясь, с интересом наблюдали за развернувшимся перед ними представлением. — А вопросы рекламы выборов, если честно, нас совершенно не волнуют. Деньги за наше участие в них сверху уже перечислены, число голосов нашей партии давно определено. Так что ближайший месяц мы сможем совершенно спокойно развлекаться, не отвлекаясь на всю эту скучную, никому не нужную чепуху.
