— Товарищи офицеры! — повторил попытку, вызвать парламентёра Мокрицин. — Я уполномочен сделать вам предложение о законе «Второго ужина». С кем я могу вести переговоры? Отзовитесь!
Парадная дверь распахнулась. Навстречу шли три кабана. Они приблизились к человеку.
— Я советник великого князя, господин Мокрицин, — представился Федот. — Кто вы, товарищи? И почему среди ночи беспокоите государя?
— Я командир батальона Красноярской дивизии, майор Чуки, — с ленцой козырнул офицер. — Значится, слушай сюда. Город мы захватили. Дворец окружили. Если вздумаете сопротивляться и медведей на нас натравите — вам трындец. Усилите сопротивление тиграми — вам кердык. Захотите вырваться из кольца — вас ждёт смерть.
Мокрицин не отрываясь, смотрел на громадного вепря. Обычно кабаны более сговорчивы, но майор настолько уверен в себе, что неизвестно, кто главный в переговорном процессе. На груди секача висел автомат. Он и вправду, казался, игрушечным. Хотелось поскорее сбежать. Найти в темноте дворца театральную гримёрку, запереться в ней и спрятаться там до завтрака.
— Мне нужен старший, — набравшись храбрости, потребовал Федот.
— Главней меня тута нет никого, — улыбнулся Чуки. — Шёл бы ты дядя отседа, пока мы тебе рёбра не сломали.
Впервые Федоту угрожала свинья. Человек, впавший в «ярость», разорвёт всех троих переговорщиков — без труда и смущения. Конечно, утром ему будет нехорошо или даже совсем худо, но разве можно сравнить последствия: кабаны превратятся в трупы, а человек отделается дремотой под душем и дурным настроением.
— Вы совершаете ошибку, товарищи, — не сдавался Федот. — С какой целью осаждаете дворец и угрожаете государю? Вы должны мне ответить, коль вышли. Я не могу вернуться, не узнав вашу цель. Почему бунтует армия? Какова ваша претензия?
Чуки весело хрюкнул, постучал толстым пальцем о цевьё автомата и сказал:
— У нас есть вот это. Видал? Мы теперь главные, вот что главное!
Кабаны рассмеялись.
— А ещё миномёты есть, — веселился капитан Сыч, — целая батарея. Мы разбомбим вашу крепость, как китайские взорвали наш склад с тушёнкой. Мне не терпится пострелять из миномёта. Я видел, как артиллерия работает. На своей шкуре испытал. Хочешь, тебе покажу?
Вепри рассмеялись ещё громче. Батальон майора Чуки был вооружён не только автоматами «Калашникова», но и миномётами 120-го калибра. Плюс целый грузовик боеприпасов. Да они разнесут полгорода, дай им волю. Откуда у них столько оружия? И кто, чёрт возьми, организовал этот бунт?
— Вот тебе рация, переговорщик, — передал новенькую запечатанную картонную коробку майор. — Иди во дворец. Кому надо позвонят сюда и предъявят. Мы неуполномочены вести диалог. Зато солдаты умеют метко стрелять.
Кабаны заливались от смеха. Развернувшись, они пошли в сторону, захваченного ими здания.
***
Время к полуночи. «Молоко» оккупировали повстанцы, превратив в центральный штаб. Кабаны сдвинули шесть столов вместе, поместили на громадную столешницу подробную карту Якутска, сгрудились в кучу, изучая детальный план восстания. Генерал Щерба, два барона и больше десятка офицеров низшего звена бурно обсуждали грядущую ночь. Шалайя принимала активное участие в руководстве бунтом. Она держалась возле Щербы, поскольку знала, что за отставным генералом надо присматривать.
— Прекрасный план! Грамотный, точный, без изъяна! — нахваливал карту барон Клещ. — Здесь прописан каждый шаг — даже время нарисовали: куда и когда должны выдвигаться батальоны. Неужели, товарищ генерал, это ваших лап дело? Вы чертили стрелочки и продумали каждый штрих?
Щерба хрюкнул, почесал подбородок и ответил:
— Я сделал. Всё спланировал только я.
Генерал, мягко говоря, лукавил. Никакого отношения к разработке восстания он не имел. Рисунки на тетрадных листах, это всё на что сподобился Щерба, обозначив кружками штурмующие бригады, а посередине изобразил печатную букву «Д», означающую конечную цель, то есть дворец великого князя Витольда первого. Но генерал врал нарочно, поскольку карту ему вручила Шалайя. Она заставила Щербу показать готовый сценарий бунта, созданный им лично, а когда рассмотрела, то смыла лист в унитаз. После чего развернула рулон и продемонстрировала настоящий, профессиональный план.
Щерба сначала взъерепенился, если не сказать больше — он негодовал, что какая-то дама учит его воевать восстание. Но мать-героиня заставила ознакомиться с чертежом, и генералу ничего не оставалось, как согласиться. Потому что схема была идеальна. План был продуман до мелочей.
Следуя сценарию, щедро подаренному Шалайей, бунтующие батальоны вышли на позиции. Щерба принял искренние поздравления сподвижников, как гениальный боевой вепрь, организовавший сопротивление объединённых сил, да так, что поросячья душа радовалась. Первым делом военные захватили «Молоко» и потребовали принести выпивки — и получили жёсткий отказ. Заведение принадлежало знаменитому на весь Якутск антропоморфному коту Абрамяу, но сегодня, именно в эту решающую ночь, за порядком в кабаке следили не только уголовники из числа кошачьего племени, но и четверо волков.
Волки были особенные. Вероятно, бывшие полицейские. Морды чёрные, лапы чёрные, чёрные хвосты и белые ладони. В общем, бандиты! Откуда они взялись в городе — непонятно. Абрамяу сидел у стойки бара. Рядом в тельняшке кот Жюль и улыбчивый крыс Герман. Чуть в стороне четвёрка волчьей бригады. Все огромные, почти как медведи — в красных пиджаках и синих брюках. В подмышках под костюмами «Стечкины». Классика!
Кабаны требовали принести им водки, но парни в чёрном с пугающе белыми зубами — медленно, по слогам произнесли короткую фразу: «Вали отсюда, хорёк». И как бы ни духарились вепри, как бы ни злились на обидное «хорёк» — пришлось отступить.
Бунтари собрались у стола с планом восстания. К плану прилагалось послание на двух страницах: прописано время, цели, радиочастоты связи. Всё структурировано, всё по правилам, по науке. Только не было конечной задачи. Захватить, блокировать, окружить, но что дальше? Даже Шалайя находилась в неведенье, потому что за феноменальным планом стоял необычный лидер. О нём ничего не знали вепри. Они даже представить себе не могли, как им всем повезло — или, наоборот, не повезло, — оттого что правил балом, человек.
***
Федот стряхнул с ворота снег, затем снял бушлат.
— Плохо дело, государь, — вздохнул советник.
— Неужели отказались от второго ужина? — изумился Витольд. — Так чего же они хотят?
Мокрицин продемонстрировал коробку, где хранилась новенькая рация.
— Вышел ко мне кабан. Назвал своё имя. Чуки…
— Чуки, Геки… — разозлился князь. — Где моя гвардия? Где спецназ. Где гибриды-снайперы? Где все?
— Вот буквально только что были во дворце, — сообщил Парамон Лизнёв. — Но комендантский полк…
— Где кабаны-гвардейцы?
— Бежали, — опустил голову старший советник. — Они предали нас, о Великий!
— Где рота медведей? — скрипел зубами князь.
— Тигры вместе с оружием покинули территорию дворцового комплекса, а всех медведей расстреляли возле главпочтампа. Мы одни в этом городе, государь.
Глаза Витольда налились фиолетовым цветом. Всего миг и его лицо трансформировалось, превратившись в подобие неандертальского охотника с картинок учебника истории — там, где первобытные люди питаются подножными козявками. Его надбровные дуги увеличились в размере, словно князь опух после недельного запоя. Лоб покрылся глубокими морщинами, а зубы государя блеснули в полумраке дворца острыми пиками «ярости».
— Я князь Сибири! — завыл Витольд. — Я князь Сибири!
Сначала парикмахер Аверьян, за ним косметолог Адриан и министр культуры Корней — скинули одежды, оставшись в одних трусах. Мышцы на руках, ногах, плечах и груди играли бугристыми жилами, так и норовящими порвать кожу. Но и кожа, впавших в «ярость», стала иной.
— Федот, Парамон, Елисей, Любим и Максим, — призвал присоединиться к ярости княжеского двора Витольд первый. — Вы со мной?
