Елисей постучал по крышке деревянного ящика, в котором лежала броня и лазерный ствол. Конечно, подобное оборудованье для военного человека имеется и в Москве, но всегда приятно умыкнуть, что-то полезное из секретов соседней державы. Промышленный шпионаж никто не отменял даже в двадцать втором веке.
— Хоть бы одним глазком взглянуть на живого тигра. Но всё-таки мне больше нравятся дальневосточные леопарды, — подмигнул Одноглазову Яша.
— Не самая лучшая идея искать встречи с гибридным убийцей. Очень опасный вид, — серьёзно сказал Елисей и покосился на Шалайю. — Нам бы со своими проблемами разобраться. Операция БАМ-3 была на грани провала. Некоторые агенты ведут себя безответственно.
Свиноматка работала на Одноглазова два года. Он завербовал её во дворце, когда князь вручал медаль «матери-героини» — прижучив за банальное воровство. Дама смела со стола десяток вилок, ошибочно решив, что они золотые; спёрла целую вазу фруктов и тазик салата «оливье». Всё добро она вывалила в свою безразмерную сумку и решила, что никто ничего не заметит.
Звание «матери-героини» открывало немало тайных дверей. Шалайя почётный гость на многих торжественных мероприятиях, проходящих во дворце. Её приглашали на правительственные собрания, чтобы показать по телевизору, как женщину из народа — из самых его низов. Такой агент невероятно эффективен. К тому же Шалайя оказалась с характером и амбициями. В роли вершительницы судеб она с удовольствием выполняла кровавые приказы Одноглазова, встречаясь с самыми отпетыми убийцами.
— Я сделала всё, как велели. Что смогла, — Шалайя негромко хрюкнула и потёрлась ухом о щетинистое рыло лейтенанта Сашки.
— Она тоже шпион Москвы? — удивился Роберт.
— Выражение, у «Москвы длинные лапы», вполне соответствует обширной агентурной сети, внедрённой нами в Стране Сибирь. Наши возможности ограничены, но весьма действенны, чтобы продвигать свои интересы.
Варакин неоднократно бывал в бывшей столице огромного государства. Он любил бурлящий суетой мегаполис. У него в Москве было много друзей. Принять реальность, что Якутск сражается с Красноярском, с Южно-Сахалинском и Москвой — невероятно сложно, но таковы правила современного мира.
Роберт разглядывал Шалайю. Во дворце он видел свиней-охранников, но никогда не общался с ним. Гигантские кабаны, которые ходят на задних лапах, а в одежде подражают людям — едут сейчас с ним в одном фургоне, — и разговаривают на русском языке. Да кто бы мог подумать?
Поражают кабаны. Удивляют волки, играющие в карты, словно пацаны из подворотни. Но ведь они волки! С мехом, зубами, когтями и торчащими ушами. У зверя мокрый нос, хищный взгляд. Гибрид спорит и отстаивает своё право, точно как человек. Чтобы осознать происходящее, потребуется не одна неделя.
— Сложно быть шпионом? — спросил Роберт.
— Всё просто, когда в сердце любовь, — вздохнула Шалайя, вспоминая свои подвиги, и её голос стал холоден и строг. — Всего рассказать не могу, потому что секретность высшего уровня. Сначала нам мешал воевода Репо. Глупый, нерешительный импотент, а не вождь. Пришлось убрать с помощью снайпера. Сложно было контактировать с наёмниками. Подсобил тигр — имя не называю, тоже секрет. Потом через блатных нашёлся чистильщик, чтобы замести следы. Гибридный рысь Тихон убил снайпера на перекрёстке и спокойно ушёл по крышам из центра. Железный малый. Кабанам бы таких бойцов. Так достался первый комплект шкуры. Второго тигра Тихон застрелил в кабаке. Всё получилось неидеально, потому что вмешался Ахлес — это сынок генерала Щербы. Но вышло даже лучше, чем планировалось. Ахлес теперь беглец в роли подозреваемого, а Щерба труп с дыркой во лбу. Вон тот чёрный его и убил, — свиноматка показала толстым пальцем на волка.
Лепец оскалился по-звериному, прикусив петушиную колбаску.
— Нам заплатили, мадам. Ничего личного. Или ты думаешь, я хочу убивать кабанов? Парни, скажите, мы стреляем хряков на завтрак ради забавы? — он обратился к троице волков, режущихся в «секу».
Алданские замотали чёрными мордами, обходительно улыбнувшись, отрицая свою тягу к убийству.
— Тигры, говорящие волки, боевые кабаны — какое замечательное будущее построил Роберт Варакин! Кто мог себе представить, что всё так обернётся? — в который раз удивлялся Яша Караваев. — Интриги, шпионы, войны и бунты. Где найти место в этом удивительном мире?
— В Москве, — улыбнулся Елисей. — У московского князя Владимира большие виды на вас господа. Вы не представляете, сколько у нас работы? Столько возможностей, столько врагов? Голова кружится от перспектив.
Варакин поёжился, кутаясь в тулупе.
— Почему всё решили помимо моей императорской воли. А если я не хочу в Москву? Что тогда? Возьму и не поеду.
— Правильное решение, — рыкнул чёрный волк. — Оставайся император в Алдане. Мы построим свою страну. Пойдём войной на Якутск. Китайских потом захватим, затем корейских. А там и Москва недалече. Что скажешь, император?
— Ты мне брось анархию здесь разводить, — пригрозил кулаком Одноглазов. — Тебе заплатили, работа сделана — всё давай прощаться. Живи в своём Алдане и наслаждайся помойками.
Лепец зарычал. Волки покосились на людей.
— Чихали мы на твои деньги. А грязно в Алдане, потому что пойки убирать некому. Может, ты лопату в зубы и наведёшь порядок?
Елисей натужно улыбнулся. Ссориться с чёрными волками, не входило в его планы.
— Ладно, парни. У меня договор с Бучем: ему золото, он помогает Роберта сопроводить в Алдан. Всё честно, — примирительно сказал Одноглазов.
— Вот и сиди ровно, — поправил «Стечкин» в подмышке Лепец.
Возникла пауза. Волки считали карточные очки, Шалайя испускала влюблённые флюиды, Сашка поражался открывшейся правдой, а люди косились на ящик, где хранилась боевая броня и лазерное оружие.
Вдруг грузовик затормозил. Двери открылись. Рефрижератор наполнился дневным светом. Волки спрятали карты и первыми вышли из машины. Следом Сашка и Шалайя. Люди спрыгнули на заснеженную дорогу последними.
Геннадий Сыроежкин с дробовиком на плече осматривал поваленное дерево. Рядом Мария Борисовна с громадным ППШ в руках. Ремень автомата, перекинутый через плечо, помогал женщине удерживать тяжёлое оружие кабанов. Водитель и экспедитор разглядывали препятствие. Кто-то приволок громадную сосну, перегородив путь княжеской машине. Чёрные волки с пистолетами в лапах рассредоточились вокруг грузовика: двое с одной стороны, двое с другой.
— Может тебе броню надеть? На всякий случай, — предложил Елисею Караваев. — Уж больно на западню похоже.
— Это не засада. Это касается только меня, — успокоил всех водитель рефрижератора. — Мои старые друзья пожаловали. Седьмой год уже знакомы. Задолбали!
— Кто такие? Чего хотят? — насторожился Одноглазов.
— Это «дикие». Оленеводы и охотники, не принявшие новую власть. Последние люди на земле, которым не привит препарат Вар-250, — Геннадий посмотрел на Варакина.
— Я слышал историю о живущих в тайге. Признаться, думал — это байки. Поговаривают, что «дикие» племена состоят только из якутов, — рассуждал Елисей.
— Там все хватает — и якутов, и эвенков, и русских. А «дикими» их называют, потому что не приближаются к городам, где обитают антропоморфы. Им вера не позволяет. Но если зайти на территорию племени, то неприятности обеспечены. А мы сейчас в лесу. Это территория «диких», — пояснил водитель рефрижератора.
— И что дальше? Они нападут на нас и убьют? Или всё-таки уберём с дороги дерево и поедем? — задал вопрос Яша Караваев.
— Не в этом дело, — сказал Геннадий. — Значится, так… сейчас мы организуем пикник. Надо разжечь огонь, приготовить еду и угостить лесных духов. Долго не задержимся. Час, не дольше.
— Ты шутишь? — Одноглазов спешил в Алдан. Сидеть на обочине, где-то в глухом лесу совсем не хотелось.
— Да какие уж шутки… — посматривая на кусты у дороги, подтянул штаны водитель Сыроежкин. — Коробка стоит в кабине. Раз в год мой священный долг передать «диким» посылку. Патроны для ружья, сахар, соль, спички.
