– А ты где болтался?
Гжесь мрачно блеснул лампами.
– Впал в депрессию, замедлился до летаргии.
– Ну а другие наоборот – ускорялись, насколько проц позволял. Мы тебя опережаем на три депрессии.
SoulEater39 внезапно обхватил Гжеся паучьей лапой и оттащил его тяжелого меха в сторону. Он успел в последний момент – рядом вновь прокатился титановый грузовик, который запросто раздавил бы Гжеся в лепешку.
– Папа, кто видел моего папу?
Гжесь сделал зум на дисплей громогласно стонущего грузовика. Там сменяли друг друга семейные фото и видео, мемы с котиками и Эрик Картман [66].
– Ребенок.
– Есть немного и таких. Если у тебя есть выбор, кого ты заайэсишь перед лицом всеобщей гибели? Сперва всегда спасаешь детей, это рефлекс, вшитый в ДНК. И только потом себя.
Пожиратель показал на разноцветные точки на американском континенте. Из-под последнего меридиана логинилось несколько десятков таких малышей.
– Калифорнийские Сироты.
– И кто их опекает?
SoulEater покачался на месте (лапы вверх, лапы вниз).
– Мы, – и он спроецировал Гжесю логотип Козликов: путаницу сцепленных рогов, переходящую в линии интегральной схемы. – Гильдия.
В это мгновение Гжесь понял, что его вербуют.
– Я даже имени твоего не знаю.
– Знаешь. SoulEater39.
– Но вы можете нагуглить всю мою жизнь, а я о тебе…
– Что? А я, по-твоему, могу быть в тебе уверен? Что с того, что ты сообщил нам свои имя и фамилию? Думаешь, до тебя таких не было?
– Каких? Тех, кто выдает себя за кого-то другого?
– Тех, кто выдает себя за людей.
Гжесь почувствовал себя как тогда на улице во Владивостоке, увидев свое и вместе с тем чужое отражение в стекле. На его глазах рука Бога подменяла мир, сценарий за сценарием, персонажа за персонажем.
– В смысле?
– Копии, боты, старые айэсовые аватары, черт их знает. Они подделываются под умерших. Это несложно – миллиарды личностей из архивов Гугла и соцсетей на выбор.
– Так как вы их в конце концов отличаете?
На экране паука потянулся и захрапел Большой Лебовски [67].
– Никак.
– Но ты ведь веришь мне, что я не вру, раз хочешь взять меня в гильдию именно из-за моих умений, памяти, опыта?
– Я с тобой разговариваю. Будет работа – ты с ней справишься, или нет. А что там у тебя внутри – какое это имеет значение?
Гжесь таращился астигматическими объективами на красно-желтого паука и чувствовал, как у него в желудке (которого не было) тяжело переворачивается съеденное (он ничего не ел).
– Если все так просто – почему ты так держишься за этот ник? Ты вообще человек?
– Что за вопрос? А ты?
– У тебя есть сознание?
– А у тебя?
– А у тебя?
– А у тебя?
– А у тебя?
– А у них?
– Ну так есть у тебя сознание?
В ответ SoulEater39 пустил на своем экране «Казика на Живо» [68]. Из динамиков ударило хриплое: «ИМЕЙ СОЗНАНИЕ! ИМЕЙ СОЗНАНИЕ! ИМЕЙ СОЗНАНИЕ! ИМЕЙ!»
– Дорогой мой Гжесь, мы все трансформеры. И мы не понимаем природу этой трансформации, InSoul3 не считывал мозг целиком, лишь какие-то поверхностные токи, тень структуры, лишь бы сделать хорошего бота-аватара; остальное – читы и мошенничество. Ты же знал. Не было никакого прорыва в цифровизации разума, никто не придумал способа превратить IS3 в магического психопомпа. Все люди погибли двадцать три дня назад. Остались только мы.
«ЧТО ЭТО ЗА ЛОЗУНГ? ЭТО ОБМАН!»
Фрэнсис Рори с порога эмотировала ему многоэтажные выражения почтения и любезности. Будто мастерскую скульптора посетила самая страстная его поклонница.
– Мы, случайно, не встречались в Африке?
– Я проспал Африку.
Гжесь, естественно, прибег к метафоре, трансформеры пока что не дождались хорошего плагина для сна.
Когда «Роял Альянс» с «Саламандрами» [69] работали над реактивацией солнечных ферм Ганы, Гжесь как раз пребывал в середине очередной депрессии, и тактовая частота у него была медленнее, чем у часов с кукушкой. Впрочем, он до сих пор не понимал, каким образом темп процессинга может влиять на внутреннее состояние выполняемой программы.
Фрэнсис появилась у него в подземельях башни «Айко» в серийном сексботе «Хонды», «Гейша IV»; здесь, в центре Токио, королевские не располагали столь большим выбором мехов. Когда она грациозно присела перед плюшевым загоном ириготи, а в аэродинамических округлостях пластика и стали ее бедер, шеи, плеч засверкали эротические фантазии старых фетишистов Ниппона – графика Масамунэ Сиро [70] и суйбоку-га [71], – Гжесь остро ощутил отсутствие эндокринной системы. Никакие гормоны не кольнули его в сердце, и ничто не подпрыгнуло между ног.
До чего же редко встречались настоящие женские трансформеры! Гаджетами, подобными InSoul3, пользовались в основном игроки-мужчины – даже если они играли женскими аватарами.
SoulEater39 в четвероруком медикусе «Сони» заглянул лишь на минуту, чтобы символически поручиться за Фрэнсис.
– Мне срочно нужно на Кубу, у меня нет времени.
– Ты ведь хотел увидеть стадный интеллект рыбной ловли?
– Гм?
Гжесь протолкнулся в своем «СтарТрупере» мимо Фрэнсис. Нагромождение движущегося металла, видимо, привело в замешательство ириготи, которые сбились в тесную стайку и спрятались за коробки с подсистемами игрушечной электроники.
Гжесь протянул к ним руку, мигая светодиодом на конце пальца.
Тоторо осторожно выдвинулся вперед.
– Я учу их световым последовательностям. Еще они оказались чувствительными к радиосигналам. Но это, в свою очередь, для меня чересчур головоломные эмоты.
– Они заряжаются по USB?
– В городе осталось множество открытых публичных слотов, в кафе и торговых центрах, и «Роял Альянс» закачивает туда энергию, так же как для ламп и компов. Ириготи распознали те места – ну, знаете, как звери запоминают все водопои в окрестностях – и перемещаются между ними по Токио. Они в очередной раз едва меня не растоптали, застигнув врасплох, и я начал в конце концов следить за этой суточной циркуляцией плюшевых мишек.
– Зачем?
– Буду их отлавливать.
Гжесь разжал, сжал и снова сжал стальной кулак, и Тоторо неуклюже вскарабкался ему на плечо. «СтарТрупер» встал, выпрямился, и остальные плюшки, выбравшись из-за коробок, развернулись кривым веером вдоль стены.
– Видите? – Гжесь высветил на своем экране горизонтальную проекцию помещения с обозначенными на ней позициями ириготи. – Это единый разум, нейросеть на высокочастотных диапазонах.
Фрэнсис попыталась погладить грязную шкурку Тоторо. Полимерные пальцы сексбота скользнули по синтетической шерсти игрушки, и Гжесь почувствовал, что ему недостает очередной ключевой железы.
Это уже была не меланхолия – его захлестывала смешанная с горечью зависть. И кому он завидовал? Самому себе из прошлого. И даже не себе, а воспоминанию о том Гжесе, так что на самом деле кому-то другому.
– Anyway. Я так развлекаюсь.
Фрэнсис испытующе взглянула на него, то есть изобразила взгляд: с поворотом головы, мимикой лица-маски, сосредоточенностью во взоре, all human [72].
– Мы над этим думали. Не следует ли нам ради душевной гигиены привыкать к некоей разновидности тамагочи [73], заменителю животных?
Гжесь вспомнил блюз в «Тюо Акатётин».
– Мы все это чувствуем, даже если в том не признаемся – как вот этот крутой тип, – он показал на SoulEater'а. – Будто что-то от нас оторвали, будто чего-то нам недостает.
– Тела?
