Ознакомительная версия.
Джон Уиндем
Кукушата Мидвича
Одно из самых счастливых событий в жизни моей жены — то; что она вышла замуж за человека, который появился на свет 26 сентября. Родись я хоть на день позже, и ночь с 26-го на 27-е мы, несомненно, провели бы дома, в Мидвиче и в полной мере ощутили на себе ее последствия. А так — был мой день рождения, к тому же накануне удалось подписать контракт с американским издательством, вот мы и отправились в Лондон, где устроили небольшой праздник. Все было просто чудесно: несколько дружеских визитов, ужин — скромный, но с омарами, и возвращение в отель, где Джанет и я наслаждались ванной, а затем друг другом.
Наутро, неторопливо собравшись, мы отправились домой. Остановку в Трейне, ближайшем к Мидвичу городке с большим магазином, использовали для покупок, после чего вновь выбрались на шоссе. Когда позади остался деревянный Стоуч, мы привычно свернули направо, предвкушая скорое окончание путешествия, но… Дорога на Мидвич была закрыта, яркая табличка гласила «Проезда нет», а у обочины красовался полисмен. Он поднял руку, я тут же. остановился. Полисмен приблизился, и я отметил, что он не наш, мидвичский, а из Трейна. Странно.
— Извините, сэр, но дорога закрыта.
— Вы хотитесказать, что нам предстоит делать крюк и добираться со стороны Онили?
— Увы, сэр, боюсь, что и там закрыто.
— То есть… Сзади раздался громкий гудок, поглотивший мои возражения.
— Отойдите-ка влево, сэр.
Понемногу начиная волноваться, я отхожу к обочине, и мимо проносится армейский грузовик, набитый ребятами в хаки.
— Революция в Мидвиче? — я еще не утратил чувства юмора, но довольно близок к этому.
— Маневры. Проезд закрыт.
— Но ведь не обе дороги сразу! Послушайте, констебль, мы живем в Мидвиче.
— Я понимаю, сэр. Но дорога закрыта. Советую вам вернуться в Трейн и подождать, пока здесь все не закончится. И не стойте на дороге, можете угодить под колеса.
Джанет, нагрузившись покупками, выбралась из машины.
— Дорогой, я отправляюсь пешком, а ты приезжай, как только откроют дорогу.
Констебль поколебался с минуту и наконец заговорил, понизив голос:
— Что ж, раз вы здесь живете, я скажу, но учтите: это строго между нами. Лучше не пытайтесь добраться до Мидвича, мадам. Никто не может попасть туда, такие вот дела.
Мы уставились на него.
— Это почему же не может? — спросила Джанет.
— Как раз это мы и пытаемся выяснить. А теперь вам пора. Как только дорога освободится, вы узнаете об этом — я позабочусь.
Спорить было бесполезно. Этот человек выполнял свой долг, к тому же делал это по возможности дружелюбно.
— Ладно, констебль, — согласился я. — Меня зовут Гейфорд, Ричард Гейфорд. Мы остановимся в гостинице. В случае чего передайте сообщение через портье.
Я вывел машину на шоссе и, поскольку не было оснований сомневаться, что и вторая дорога на Мидвич перекрыта, повернул назад к Трейну. Но как только мы миновали Стоуч, тут же съехал на проселочную дорогу.
— Что-то слишком уж чудно, — сказал я, давай-ка рванем через поля и поглядим, что там творится.
— Почему бы и нет, — Джанет открыла дверцу. — Этот полицейский был явно не в своей тарелке.
Самое странное во всем этом деле то, что Мидвич был типичной английской деревенькой, где, как известно, ничего и никогда не происходит. Мы с Джанет прожили здесь уже почти год и были абсолютно уверены в справедливости этого мнения. И местные жители лишь посмеивались, оглядываясь на надпись «Не беспокойте Мидвич!», установленную при въезде в деревню. Надобности в ней не было ну никакой.
И почему именно Мидвич был избран ареной жутких событий 26 сентября — навсегда останется загадкой.
Мидвич расположен в восьми милях к северо-западу от Трейна. Вдоль шоссе друг за другом идут деревушки Стоуч и Онили, от каждой из которых отходит дорога к Мидвичу. В центре нашей деревни разбит прямоугольный сквер, по его периметру выстроены церковь, почта, магазин мистера Уолта и несколько коттеджей. А вообще в Мидвиче около 60 коттеджей и домиков, деревянная ратуша, поместье Киль и еще Ферма,
Ферма это аккуратное здание в викторианском стиле, обросшее несколькими современными пристройками, когда здесь разместили исследовательский центр.
Ни полезных ископаемых, ни стратегических объектов, ни автодрома — ничего такого в Мидвиче нет, лишь Ферма иногда вносила в его рутинную жизнь свежую струю.
Веками в Мидвиче растили хлеб, пасли овец, и до того самого злополучного вечера 26 сентября казалось, что так продлится миллионы лет.
Однако нельзя утверждать, будто Мидвич оказался уж совсем на обочине истории.
В 1931 году здесь был центр эпидемии холеры, а еще раньше, в 1916, вражеский дирижабль сбросил бомбу: та упала на вспаханное поле и, слава богу, не взорвалась. К числу значительных событий относится то, что однажды местную конюшню осчастливила своим пребыванием лошадь Кромвеля, а Уильям Уодсворд, посетив развалины аббатства, сочинил один из своих хвалебных сонетов.
В остальном же время, казалось, обходило Мидвич стороной. Спокойными и неторопливыми были его жители. Почти все, исключая викария с женой, семью Зеллаби, доктора, меня с Джанет и, конечно, исследователей, жили здесь уже много поколений с безмятежностью, возведенной в ранг закона. День 26 сентября не сулил ничего необычного.
Правда, мисс Брант — как она заявила позже — обеспокоилась, насчитав у себя на поле целых девять сорок. Да еще мисс Огл расстроилась, так как навидалась во сне всяческих бесчинств, творимых вампирами. Кроме этого, ничто не говорило о том, что в Мидвиче намечалось нечто неожиданное.
Но когда мы с Джанет вернулись из Лондона, события уже развернулись вовсю. И вот вторник, 27-е…
Мы заперли машину, перелезли через ворота и двинулись полем, держась изгороди. Вскоре мы вышли на соседний участок и свернули левее, в сторону холма. Перед нами было большое поле с высокой изгородью, так что пришлось отмахать добрую милю, пока нашлись ворота, доступные для Джанет. По дороге мы миновали довольно высокий холм, с вершины которого был виден Мидвич. Правда, мешали деревья, но кое-что мы все же разглядели: купол церкви в окружении густых клубов дыма.
Чуть поодаль я заметил несколько коров, неподвижно лежащих на земле.
Я не слишком силен в тонкостях сельской жизни, но все же это показалось мне несколько странным. Коровы, что-либо жующие — вполне обычное зрелище, а вот крепко спящие… Но тогда я лишь ощутил смутное беспокойство, не более того.
Ознакомительная версия.
