Евгений Окуленко
ЧЕК НА ОДИН МИЛЛИОН ОПАВШИХ ЛИСТЬЕВ
Натали сняла его в кабаке. На открытой площадке ресторана "Корсар". Высокий сероглазый брюнет окинул взглядом полупустую террасу и остановился у барной стойки, из всего многообразия напитков выбрав апельсиновый сок. Одет он был совершенно не клубно: водолазка, потертые джинсы и кроссовки. Натали никогда бы на такого не запала. Ну, красавчик. Ну, и что? Мало ли она их повидала? Внимание привлек автомобиль, брошенный парнем на стоянке, новехонький "Лексус" на полном фарше.
Три размалеванных профессионалки, что сидели через столик и сосали какое-то дешевое пойло, также сделали стойку на тачку. И с равным интервалом совершили вальяжное дефиле в сторону "попудрить носик", явственно наметив лыжный вектор в сторону брюнета.
"Ага, сейчас вам", ухмыльнулась Натали. "Застегнитесь, девочки". Она в бессчетный раз скинула с колена влажную волосатую руку. Кавказец что-то непрерывно лопотал с неимоверным акцентом и никак не велся. Заказывал шашлык, фрукты, поил каким-то третьесортным коньком, но двести баксов были запредельной ценой для гостя с юга. Видать надеялся, что Натали даст так, из любви к искусству.
Какому-нибудь лысенькому пухленькому папику, пахнущему детским мылом, ночь счастья обошлась бы долларов в сто пятьдесят, или даже в сто, если уж совсем тухло с клиентурой. С папика и взятки гладки - попыхтел две минутки и баиньки. А большеклювые горцы выжимались досуха, норовили во все естественные впадины организма, да еще могли и хоровод затянуть вдвоем-втроем. Нет уж, двести баксов и точка.
"Я его сделаю, этого мальчика", решила Натали. "Просто из спортивного задора сделаю. Смотрите, мочалки!"
- Чао, генацвале! - она поднялась и направилась прямиком к стойке, привычно стряхивая взгляды, липкие мужские и завистливые женские.
Натали знала, посмотреть есть на что. Все при ней. Все там, где надо. Молодое и упругое. И шмотки подобраны со вкусом; и ни юбчонка, ни блузка ни коим образом не скрывают, а наоборот подчеркивают. И макияж нанесен умело. И личико милое. И ножки стройные.
Она подошла вплотную к брюнету и, как бы невзначай, потерлась бедром о его руку. И заявила, что хочет пить. И завладев стаканом сока, многозначительно обхватила пухлыми губами соломинку, легонько поиграла язычком. После такого жеста мужики обычно пускали слюни и становились невменяемыми идиотами. А этот и ухом не повел, стоял и смотрел немигающими серыми глазами. "Дар речи потерял", решила Натали.
- Триста долларов, - предупредила она и сама удивилась своей наглости.
"А ничего, пускай не задирает нос!"
Парень был и вправду красив. Широкоплечий, с правильными чертами лица, но без налета слащавости. За таким любая побежит, только свистни. Прямо на край света, и совершенно безвозмездно, что характерно. Натали поймала себя на мысли, что тоже, может быть, побежала бы. И на мгновение пожалела, что заикнулась о цене.
"Ну, что? Сейчас начнешь ты мяться, милашка. Том Круз хренов. И торговаться начнешь... Нет! Ты сделаешь кувшинное рыло и затянешь комсомольскую песню, как, мол, вам, девушка не стыдно! В то время, когда космические корабли бороздят просторы космоса... Ну, точно!", Натали скривилась, "Минет за четыреста рэ на окружной - это мы всегда пожалуйста! А двести баксов за ночь - девушка, как вам не стыдно!"
- Идем, - кивнул парень и направился к выходу.
"Вот так! Поняли? Все? Вот так! Тридцать секунд!"
Натали уцепилась за локоть брюнета и сделала пальчиками девочкам за столом. "Салют, шалашовки!"
Тома Круза звали Глеб.
Он вел машину уверенно и ровно. Плавно входил в развязки, сверхъестественно минуя светофоры и пробки, ни разу не дернулся, не зашипел на раззяву пешехода, на подрезавшего лихача, меж тем, стрелка спидометра, не опускалась ниже восьмидесяти. А когда выехали на окружную, замерла в районе двухсот.
Натали поглядывала на парня, предвкушала ночь любви где-нибудь в загородном коттедже на медвежьей шкуре у камина или в пенящемся бассейне. Судя по всему, буратино попался богатенький, и, может статься, его даже удастся раскрутить на, скажем, колечко. С брюликом. "Главное - знать, когда просить", Натали улыбнулась и облизала губы.
Вот только молчит все время кавалер, "Стесняется, наверное".
- Мой любимый фильм знаешь какой? - Натали решила завести разговор.
- Знаю, - Глеб кивнул. - "Красотка".
- А... Как ты догадался? - Натали округлила глаза.
- Это не сложно.
- Нет, правда, как?
- Ты хочешь сразу на все готовое. И без всяких усилий со своей стороны. Автобиографично к тому же...
- Да! - вздохнула Натали. - И чтобы он... Он... Был принцем из сказки! И полюбил меня такой, какая я есть. Ну, и я его... Все девушки об это мечтают. Чтобы как Золушка...
- Как Золушка? - криво усмехнулся Глеб. - Знаешь, только ведь Золушка не спала с мужиками за деньги...
- У-у! - разочарованно протянула Натали. - Малахольный!.. Облико морале! Знаешь, навидалась я таких, во! О высоком, о звездах говорят, стихи читают, на гитарке брякают. А потом, как потные похотливые кролики. - Натали поднесла руки к подбородку, высунула язык и часто-часто задышала, изображая потного похотливого кролика. - Пр-ринц!..
И замолчала, уставившись в окно. От хорошего настроения не осталось и следа.
- Принцы не женятся на проститутках, - проронил Глеб. - Или как ты себя называешь? Гейшей? Наложницей? Или просто сексуально раскрепощенной девушкой без комплексов?
- Слушай, че те надо, а? - взвилась Натали. - В грязь меня втоптать? Ты так удовольствие получаешь, да? Смотрите какой я чистенький! Зачем тогда связался со мной? Шел бы себе на дискотеку в текстильный техникум - там бесплатно... А-а, я поняла! Ты меня везешь какой-нибудь шишке на утеху. А сам ты у него шофер. Или нет - лакей! Овсянка, сэр! Точно! То-то я смотрю менты тебя не трогают... И покуражиться решил по дороге. Знаешь что? Гони-ка деньги вперед!
Глеб достал из кармана джинсов три стодолларовых бумажки, не говоря ни слова, швырнул пассажирке.
- Вот теперь, пожалуйста, - Натали упрятала деньги в микроскопическую сумочку. - Называй меня как хочешь. Шлюхой, потаскухой, подстилкой... Если тебя это заводит, милый, - она подалась вперед и провела ладонью по ноге Глеба.
Тот смерил девушку взглядом, нахмурился.
