Сергей Шведов - Любовный талисман с секретом

Здание управления внутренних дел Юго — Западного района (РУВД. Ю-З) в своей продвинутой архитектуре совмещало одновременно традиционную строгость дворца юстиции с колоннами в каком–нибудь провинциальном городке Франции и смелую новизну харизматической протестантской церкви с неизбежным залётным чернокожим пастором–гастролёром, хоровым пением рокенрола с прихлопами и афроамериканскими плясками прихожан с бросками партнёрши в мини–юбке через голову во время богослужения.

Жёлтое пятиэтажное здание РУВДа чопорно отстояло от соседних строений, словно давало прохожим почувствовать разницу между бесправным простым гражданином–терпилой и вооруженным стражем порядка под зонтиком закона.

И в этой полосе отчуждения явственно ощущался запашок серы. Возможно, из–за соседства с птицефабрикой. С её свалки тянуло сероводородом, а проще — тухлыми яйцами. Но было в этом ещё и нечто метафизическое. Как любое церковное строение с годами вбирает в себя намоленную прихожанами святость (часто вопреки грешному причту во главе с распутным настоятелем), так и здание любого РУВД со временем впитывает в себя всё то зло, которое наносят в него вместе с грязью на ботинках, туберкулёзными бациллами, чесоточными клещами и вшами серийные убийцы, сексуальные маньяки, воры всяких мастей, проститутки, бомжи, дебоширы и пьяницы, когда их доставляют в «контору» на допрос.

И со временем даже самое изящное здание РУВДа как–то само собой становится пугающе ужасным на вид, как воплощённое зло. Красивые и нежные юноши и девушки, надевшие форму стражей порядка с благородным порывом в сердце очистить этот мир от скверны, волей–неволей очень быстро впитывают этот таинственный нечистый дух запредельного зла и вскорости почти не отличаются от своих клиентов–задержантов ни манерами, ни вызывающим взглядом, ни речью, потому что усваивают жесты правонарушителей, словечки и интонации блатного жаргона. И этику межчеловеческих связей в этом здании может описать уже не социальная, а только зоопсихология.

Бабушка–божий одуванчик как зачарованная уставилась на аквариум из пуленепробиваемого стекла, за которым обитал дежурный майор.

— По повестке?

У бабушки от страха перехватило дыхание, поэтому она всего лишь торопливо закивала седой головой.

— Тогда вам в кассу налево. Оплатите и с чеком — ко мне.

— Штраф? За что?

— Не штраф, а оплата за сервис.

— Какой?

— А вы думали, охрана общественного порядка даром даётся государству? Вань, ты только глянь, что за потребительские настроения у этих старух! — хмыкнул дежурный майор своему напарнику с капитанскими звёздочками. — Управление внутренних дел — наполовину хозрасчётная организация. Мы на вас тратимся даже на повестку — конверт, бумага, распечатка, почтовые услуги. Будьте любезны оплатить!

— За ваши дубинки и слезоточивый газ мы тоже платим?

— А то как же!

Бабушка суетливо порылась в потёртой сумочке и через несколько минут вернулась с квитанцией об оплате.

— Я могу идти на второй этаж в кабинет номер 213?

— Нет, сначала вы должны пройти контроль.

— Обыск?

— Личный досмотр. Введён режим чрезвычайного противодействия террористической опасности, вы должны нас понять.

Бабушка снова торопливо закивала, чтобы не обидеть звёздное начальство.

— Охрана, кто там живой?.. Кашпур! Проводи подозреваемую.

— В чём меня подозревают?

— Мы подозреваем всех, мадам. Служба такая. Безвинных граждан не бывает. Бывают только не прошедшие следственную процедуру по уголовно–процессуальному кодексу страны.

Молоденький сержантик украдкой шепнул на ушко посетительнице:

— Простите, мамаша…

И зычно гаркнул, чтобы все слышали его командирский голос:

— Вниз по лестнице — шагом марш!

Странное дело, в подвальном коридоре любого РУВДа даже после евроремонта царят всё тот же пугающий мрак, спёртый дух средневековой пытошной.

Дважды громыхнула и лязгнула автоматически открывающаяся дверь в решетчатой перегородке.

Кругленькая бабушка в тряпичных ботиках мелко засеменила по полутёмному коридору. У железной двери сержант остановил её:

— Лицом к стене! Лбом в стенку!

Сержант робко приоткрыл дверь:

— Тащь капитан — подозреваемая по повестке! На досмотр.

— Вводите! — скомандовала бледнолицая томная фурия с распущенными по плечами чёрными локонами и в не по артикулу приталенной форменной рубашке с не по форме расстёгнутым воротом, открывающим пышное декольте, обрамленное красным бюстгальтером.

Капитанша затушила сигарету и нехотя принялась натягивать резиновые перчатки.

— Почему доставленная не в наручниках?

— Виноват… Я думал — бабка ведь. Опасности не представляет.

— Исполнять инструкцию надо, сержант! А ещё погоны нацепил, щенок.

Сержант опять еле слышно выдохнул бабке в самое ухо:

— Простить, мамаш, — и гаркнул во весь голос по инструкции:

— Руки за спину!

— Не смогу на спине свести — суставы, артрит.

— Сержант! — прикрикнула капитанша. — Что за слюнтяйство?

Тот скривил губы, сжал зубы и с хрустом в суставах завёл старушке руки за спину. В бабкиных суставах, разумеется.

Бедняжка ойкнула, уронила голову подбородком на грудь и начала медленно оседать с закрытыми глазами.

— Усадить симулянтку на стул!

Капитанша поднесла под нос бабусе ватку с нашатырным спиртом.

— Встать!

Подозреваемая поднялась на ноги, хотя ещё заметно покачивалась. Брутальная женщина–вамп с погонами капитана колдовала над кнопками электронной аппаратуры.

— Сними с неё жакетку и ставь на дыбу.

Не подумайте плохого, никакой «дыбы» там не было. Сержант ещё раз с хрустом вытянул бабке руки, теперь уже вверх над головой и приковал наручниками к колесу, свисающему с потолка на длинной оси.

— Свободен! — приказала капитанша. — Жди за дверью, чтобы не схватить дозу.

На бабку нацелился тубус излучателя рентгеновских лучей. А в спину толкнуло экраноснимающее устройство. Зажужжал рентгенаппарат.

Капитанша зашла за защитную ширму.

— Не дёргайся, бабка! Не дыши — включаю рентген… Повернулись налево!.. Повернулись направо!.. Всё, бабка, можешь дышать полной грудью, она у тебя и так чересчур полная.

Капитанша запустила вентилятор, чтобы поток воздуха вытянул ионизированные частицы наружу.

— Меня можно уже отцеплять от дыбы? — робко спросила старушенция. — Понимаете, руки занемели.