— Повиси ещё. А я пока просмотрю запись съёмки… Похоже, ничего металлического нет — только вставная челюсть, часы и кольца. Золото?
— Да…
— Какой пробы?
— Самой высшей… Досмотр — окончен? — дрожащим голоском спросила старушка.
— Нет. Керамические ножи, композитные заточки на основе эльбора или нанографита и пластиковая взрывчатка не выявляются средствами рентгеноскопии… Охрана!.. Сержант, освободи доставленную.
Вошедший охранник отстегнул побелевшие бабкины руки от подвижного колеса. Старуха с онемевшими руками так бы и рухнула на пол, если бы охранник не подхватил и не усадил её на стул у стенки.
— Ступай за дверь и жди, когда тебя вызову. А ты, бабка, отвечай на мои вопросы. И помни об уголовной ответственности за дачу ложных показаний.
* * *
— Полных лет?
— Семьдесят девять.
— Семейное положение?
— Одинокая пенсионерка.
— Кем работала до пенсии?
— Балериной.
— Где?
— Большой театр.
— В кордебалете? На подтанцовке?
— Солистка. Народная артистка.
— Какая на хрен ты народная артистка, если одеваешься, как бомжиха?
— У меня пенсия такая.
— Настоящей балерине пенсия в старости не нужна. Достаточно в молодости верно выбрать фазу луны и расположение созвездий по гороскопу. И правильно подставить кому надо.
— Как–как?
— Как кому понравится — лишь бы угодить, вот как! Ну, смотаться в короткий отпуск на море с женатым олигархом, заместителем главы администрации президента или хотя бы простым банкиром. И так всего три раза — а ты уже обеспечена на всю жизнь.
— Сказки это всё, девушка, — позволила себе усомниться старушка.
— А Матильда Кшесинская? Вот та была настоящая балерина, я поверю. Целый дворец — культурное наследие империи после себя оставила.
— Большевикам? — осмелилась усмехнуться бабуся.
— Неважно… Главное, это была настоящая эффективная балерина, а не нищедранка, как ты. Не каждой пофартит переспать с цесаревичем… Что на тебе металлического? Снимай!
Старушка сняла часы, четыре кольца, кулон на цепочке и вынула верхнюю золотую челюсть с фарфоровыми зубами.
— Я свободна?
— Не дергайся, я тебя обыщу. Ну–ка, живо сняла трусы и стала раком!
— Не могу. Поясница болит.
— Сейчас я тебя согну пополам!
— Ой–ой–ой!
— Не ойкай, бабка, не смертельно. Жить пока что будешь.
* * *
После «медосмотра» капитанша с отвращением сняла резиновые перчатки и швырнула их в урну. Села за стол писать протокол личного досмотра и досмотра вещей, находящихся при физическом лице.
— Одевайся. Необъятные паруса натягивай сама. И вымя своё в свой гамак сама заправишь… Чего копаешься, старая?
— Суставы болят.
— Суставы надо разрабатывать — спортом заниматься.
— Верните часы, украшение и верхнюю челюсть.
— Какие украшения?
Капитанша открыла выдвижной ящик стола, сгребла и сбросила в него часы, кольца и вставную челюсть.
— При тебе была только вот эта дешевенькая побрякушка.
Покрутила кулон с невзрачным камушком, в лупу рассмотрела мельхиоровую цепочку с облезлой позолотой.
— На кой тебе эта дешёвка? Дорога как память?
— Вот именно — как память…
— Да кто на неё позарится? Держи свою побрякушку.
— А мои кольца?
— Какие кольца? Видишь протокол личного досмотра? Это серьёзный документ, между прочим, для любого суда. Там не перечислены никакие кольца. И часы, кстати, тоже. Значит, не было их при тебе. Понятно? А твои слова в случае суда — злостная клевета на стражей порядка, которая карается по закону.
— А верхняя челюсть?
— Ты её по дороге вместе с сигаретой выплюнула.
— Не курю.
— Тогда закашлялась неудачно и слюнями подавилась. Распишись!
— Отдайте украшения. Это фамильные. Память о маме.
— Суставы, говоришь, болят? Сержант у нас — отменный костоправ. Вмиг вылечит твои суставы. Вызвать его?
— Н-не надо…
— Подписывай, старая карга.
Пенсионерка подписала бумагу дрожащей костлявой рукой, обтянутой пергаментной кожей с коричневыми старческими пятнами.
— Охрана!.. — Забирай её, сержант! Бабка — чистая. Отведи подозреваемую на второй этаж по повестке.
— Я ещё блузку не заправила. Пальцы не слушаются, артрит у меня.
— По дороге заправишь. Тебе уже некого стесняться.
* * *
В кабинете номер 213 сидела за компьютером летёха с двумя звёздочками на погонах — золотоволосое чудо с розовыми щёчками. Ну просто куколка с эротической картинки из учебника по половому воспитанию для младших школьников. Писаная красотка, и с мягким сердцем притом. Сразу же вскочила и защебетала ангельским голоском:
— Здравствуйте, бабулечка.
Старуха разрыдалась от неожиданной приветливости.
— А та… а та, что в подвале… она меня….
— Ну–ну, успокойтесь. Тут вас никто не обидит… Вот вам салфеточка. Вытрите слёзы. Давайте я вас до стульчика и доведу. Старость надо уважать.
* * *
— В чём вы меня подозреваете?
— Вас — ни в чём. Подозреваем не именно вас, а всё ваше поколение. Вы же родились в «империи зла». Зло неизбежно пропитало ваши души. Это как одержимость. Кажется, человек нормальный. И вдруг в нём просыпается демон. Зло овладевает психикой до помутнения разума. Человек теряет контроль над собой. Ему кажется, что государство ограбило его, лишив бесплатной медицины, отобрав сбережения и последнюю надежду на достойное погребение. Унижает его ценами на продукты питания и лекарства, душит платой за коммунальные услуги. Пенсионеры вбили себе в голову, что достойны лучшей жизни, потому что все силы отдавали на благо родины. Зарождается обида на бездушных чиновников — и готов террорист–смертник. А на самом деле государство никому ничего не должно. Каждый должен сам позаботиться о своей старости. Правильно?
— Не знаю, — призадумалась старушка. — Наверное, правильно.
— Вот видите! Теперь вы и сами понимаете, что с совками… ой!.. с людьми родом из кровожадного социализма нужно вести профилактическую работу против терроризма.
— Не понимаю, — призналась глупая старушка.
— Сейчас растолкую… У вас онкологическое заболевание какой степени?
— Четвёртой.
— Вот видите — вам нечего терять. И таких очень много. Одержимые ненавистью старики готовы унести за собой в могилу несколько молодых жизней в отместку за свои мнимые обиды. Одна такая вот милая старушечка с раком печени нацепила пояс шахида и взорвала главу районной администрации, читали?
