Абдулаева Сахиба
Таинственная крепость
Покончив с утренними хлопотами по дому, Умризиеда[1] вышла на балкон, бросила взгляд на улицу. Она любила наблюдать город с высоты. Это в самом деле необычно - видеть все сразу. Дома, площади, скверыкак на ладони. Немногочисленные прохожие не спеша гуляют по широким тротуарам. По проезжей части бесшумно проносятся автомобили, в поле зрения попадают пролетающие в разных направлениях самолеты.
Внезапный вой сирены нарушил приятную, успокоительную тишину. Подъехавшая к дому машина «Санитарной инспекции» остановилась как раз под балконом Умризиеды: из автомобиля вышли двое — один высокий, второй понижев черных халатах, с полумасками-распираторами на лицах. Огромные захваты в их руках, напоминающие щипцы для углей, сверкнули на солнце.
Умризиеда поняла, в чем дело. С недавнего времени из подвала дома стал распространяться тошнотворный запах. Умризиеда подумала: не иначе как там сдохла какая-нибудь бродячая кошка или собака. Все же ей было любопытно знать, чем все закончится, и она нетерпеливо ожидала появления санитаров из подвала.
Через короткий промежуток времени оттуда вышел высокий, подошел к машине, взял из нее носилки и торопливо вернулся в подвал: «Вот те на, подумала Умризиеда. — Если уж на то пошло, то ведь из-за кошки или собаки носилки туда не потащат. Выходит… там человек?» Умризиеда даже вздрогнула от этой мысли.
Не случайно санитары задержались так долго. Умризиеда подумала, что не мешало бы ей спуститься вниз, но тут же отказалась от этой идеи. Санитары терпеть не могут праздных зевак… Не мудрено услышать от них крепкое словцо и ходить потом весь день с испорченным настроением. Ну уж нет, лучше наблюдать за всем происходящим отсюда.
Наконец показались и работники санитарной инспекции, они вынесли что-то из подвала на носилках.
Опустив ношу на землю, подняли заднюю дверцу машины, вкатили носилки туда. Сняв маски, санитары привели в порядок спецодежду. Умризиеда все-таки успела разглядеть то, что находилось на носилках, почерневшее тело женщины и рядом маленькое, каких-то три десятка сантиметров тельце младенца. Ручки ребенка были вскинуты вверх, как у всех плачущих детей - так он и умер. Умризиеда почувствовала, что холодеет от ужаса. Она все поняла.
Может, женщина-калека пожила еще после того, как разрешилась? Может, прижав к груди, в первый и последний раз успела насытить ребенка той любовью и нежностью, которая переполняла материнское сердце… Сколько же дней она пробыла в подвале? Разрешилась и тут же умерла? А ведь ребенок мог родиться и мертвым: почему-то женщины-калеки в большинстве случаев рожают мертвых детей. И, несмотря на это, готовы терпеть невыносимые муки ради того, чтобы продолжить род. Калеки, составляющие меньшинство в государстве, всеми силами цепляются за жизнь, стараются оставить после себя потомство. По сравнению с людьми с искусственным интеллектом — ЛИИ, как те сами себя называют, — калеки слабы и немощны. У них не выработан иммунитет от кислотных дождей. Резкая перемена погоды действует на них так же пагубно.
И все же… И все же они до сих пор не вымерли…
От этих мыслей Умризиеда расстроилась. Она прожила на свете уже больше двух веков, и жизнь ее, да и всех ее сограждан, все это время текла спокойно, размеренно. А ныне времена наступили неспокойные.
Калеки, которые прежде терпеливо мирились со всем, даже с господством ЛИИ, вдруг начали выходить из повиновения. Хорошо, что в обществе еще преобладает гуманизм. Иначе люди с искусственным интеллектом давно бы стерли с лица земли этих бунтарей.
Раздавшийся резкий звук смешал ее мысли. Встревоженная, она подняла голову. Так она и думала — правнук! Между тридцатиэтажками завис небольшой четырехместный летательный аппарат. Мгновениеи он порaвнялся с балконом. Выпуклая дверца отодвинулась, и в проеме показалась голова Шерзода.
Изловчившись, он спрыгнул на балкон. Следом за ним здесь же очутились и два его спутника.
Шерзод, уставясь на Умризиеду пристальным взглядом своих неестественно больших серых глаз, надтреснутым голосом, напоминающим звук неисправрого репродуктора, приказал ей: — Пройдите на кухню, приготовьте нам поесть. Потом, повернувшись к товарищам, продолжил: — Что же вы ждете, Диль, проходите. Скажите Шуху, чтобы припарковал аппарат на задней площадке дома.
— Конечно, Шер, он же знает, — ответил Диль сопя.
Умризиеда, уходя с балкона, саркастически думала: эти люди с искусственным интеллектом, как бы чувствуя свою неполноценность, не называют друг друга полными именами. Ведь Диль-Дильмурад, ШухШухрат, Шер-Дерзод. Пажалуй, если бы их физическую массу можно было уменьшать, как и имена, то все эти ЛИИ напоминали бы больших заносчивых кукол.
Пройдя в кухню, Умризиеда приступила к приготовлению обеда. Особой сноровки для этого не требовалось. Потянувшись, она достала с верхней полки кухонного шкафа электромиксер. В четырехгранный прозрачный сосуд насыпала пять-шесть ложек порошка бурого цвета. Полила его розоватым сиропом. Опустила в сосуд миксер, накрыла крышкой и нажала кнопку.
Вмиг в сосуде образовалась густая пена вишневого цвета. Умризиеда расставила на подносе тарелки и аккуратно выложила на них пену. Тотчас появился ее правнук - будто только и ждал этого момента. Понизив голос, он приказал бабушке:
— После обеда оставьте нас одних; Сегодня нам предстоит очень важное дело. Можете навестить приятельниц или полетать над городом, дело ваше, но запомните: сюда возвращайтесь не раньше рассвета. Присутствие здесь посторонних сегодня категорически исключается!
— А разве я посторонняя?..
— Никаких возражений! Вы ведь не на стороне людей с искусственным интеллектом?!
— Я ни на чьей стороне, и ты это прекрасно знаешь.
— Знаю. Калеки опять взбунтовались. Сегодня утром они устроили взрыв на шахте. Если мы не примем ответные меры, ситуация может стать неконтролируемой.
— Шерзод, тебе не жалко калек? — неожиданно спросила Умризиеда, вспомнив утреннее происшествие.
— Послушайте, не суйте нос не в свое дело! Да, они люди, эти чертовы калеки! Но из-за того, что слишком примитивны по сравнению с нами, они будут истреблены. Люди с искусственным интеллектом станут единовластными хозяевами Земли, вы поняли? Поэтому помолчите и поторапливайтесь со сборами! — Шерзод, даже не поблагодарив, взял в руки поднос, пнул ногой дверь и вышел в зал. Умризиеда разволновалась и, чтобы успокоиться, перемыла посуду. Все это время она думала о ЛИИ, с горечью — о внуке. Парадоксально: будучи родней, она и правнук относятся в то же время к разным сословиям…
