Душа Тедди - Наталья Филатова

…много званных, а мало избранных.

Евангелие от Луки.

Натану внучка давно звала в столицу, но она отказывалась, не объясняя причин. Не хотела говорить о том, что боится высоты, и всей этой органический электроники, когда кухонный комбайн выглядит живее её дряхлого тела. Она не понимала, зачем придавать пылесосу форму кошки? Хотя конечно догадывалась, что людей мучает страх одиночества. Она сочувствовала внучке, все в семье страдали от аллергии на шерсть животных. Натан тоже бы хотела, чтобы рядом было живое существо — мурлыкающее и утешающее. Но соглашаться на имитацию? Знать, что вместо живой плоти и души — железяки и синтетическая органика, да еще и бессмертная. Нет, на такое женщина была не согласна. Что то было в этом пугающее. Людям долгое время внушали, что страх смерти гарантирует соблюдение норм морали. Хотя все так изменилось в последнее время. В детстве играя с куклами, она верила, что они живые, но тогда она просто делилась с ними кусочком своей души. Она знала их мысли, потому что это были ее мысли! А что внутри этих искусственных созданий? Может быть, зло поселилось в них вместе с переработанными остатками погибшей органики?

— Умерших может воскресить только Иисус! Благословив и подарив любовь! — шептала женщина, перебирая почти истлевшие фотографии. Конечно, у нее был ноутбук, планшет и новейшая модель телефона — подарки дочки, можно было бы наслаждаться и голограммами, но ей казалось, что именно в этих бумажных носителях осталось жизнь, память тех дней.

— Хотя и с Лазарем тоже темная история, — рассуждала она. Хотела погуглить, память постоянно подводила. Но так и заснула на диване, держа в руках снимок моря, и погрузившись в радостный сон о том дне. Солнце, смех, объятия и брызги волн, соединяющие их в счастливую семью.

Сколько она спала, Натан так и не поняла, в квартире освещение зависело от ее самочувствия. Искусственный интеллект настроился на ее биоритмы. Настоящий солнечный свет был роскошью, чтобы почувствовать его нежность и силу, надо было идти на берег водохранилища. Город уже давно накрыла тень от магистрали, ведущей из Москвы в сторону границы с западными государствами. Было невыгодно строить в обход, основное население переселилось в новую часть столицы, здесь остались доживать такие как Натан — упрямые любители одиночества.

Планшет, издав имитацию соловьиной трели, показал видео сообщение от дочери. Натан поморщилась, ей так надоели эти синтетические звуки. Сейчас бы спуститься вниз по улице, к остаткам домов из прошлого столетия, за огородами которых начиналась небольшая рощица. Вечерами там можно было наслаждаться соловьиными батлами: почти невидимые из-за размеров певцы выдавали такие трели, что замирало сердце от восторга и нежности. В памяти всплыла эта картина, приправленная алым отблеском вечерней зорьки, запахом цветов и трав, наполненных влажностью земли и земляники.

— Да живы ли те соловьи, — с грустью вздохнула старушка, смахнув слезу, грозящую растопить новые био-линзы.

Увлекшись воспоминаниями, она прослушала сообщение от дочки, пришлось поставить повтор.

— Леруша, — залюбовавшись на ребенка, ласково шептала женщина. И хотя доченьке было уже под сотню лет, разве для материнского сердца это имело значение? Тем более за последние лет пятьдесят она совсем не изменилась. Выглядела всегда молодо, благодаря наследственности, и больше тридцати пяти Валерии никто не давал: ни поклонники, ни сотрудники Межпланетной компании, где она курировала отдел рекламы.

— Жаль. Не смогут приехать, — прокомментировала послание старушка. В последнее время она заметила за собой привычку говорить вслух. Видимо добровольное затворничество накладывает свой отпечаток на психическое состояние. Очень хотелось слышать звук человеческого голоса, не искаженного динамиками, пусть даже это будет собственный голос.

— Значит сегодня суббота, надо бы сходить в монастырь. Прогуляться, — тихонько засмеялась Натан, представив со стороны эту прогулку. В одиночку передвигаться было тяжело, поэтому она нашла себе компаньона для прогулок. Это была механическая тележка, похожая на те, что были раньше в супермаркетах. Ее дополнял электромоторчик и специальные ножницы, напоминающие секаторы. Без таких функций "компаньонки" до часовни в монастыре было не дойти. Теперь туда почти никто не решался совершать паломничество. Переступая порог в часовне, посетители автоматически включали голограмму церковной службы. Правда Натан старалась сделать так, чтобы аппаратура не сработала. Ей больше нравилось в тишине зажигать свечки и рассматривать старинные фрески. Иногда она молилась. О чем? О Небесном царствии для ушедших, о счастье и здоровье для живущих. Она прожила долгую жизнь и была благодарно за все, что было. С возрастом пришла мудрость прощать обиды, а потом — склероз, и она забыло все плохое, а хорошее … Все возвращалось вместе с фотографиями и книгами. О чем сожалела? Что не пришлось встретить старость на берегу моря с мужчиной мечты. Но бывают обстоятельства, где даже Бог не в силах помочь. Люди так изменили климат, что жить сейчас на берегу моря, все равно, что париться в сауне. Мужчина мечты выбрал жизнь без старости. А она? Просто устала. Много знаний иногда приносят много печалей. Ей было слишком комфортно в своих и чужих воспоминаниях, и не было желания сопротивляться течению жизни.

Наверное, только привычка к посещению этой маленькой часовни удерживала ее в этой жизни, или надежда. Ведь когда то по дороге сюда она встретила его.

В этот раз по пути прибился какой то биоробот, сделанный в виде медвежонка. Он настойчиво шел за ней два квартала, подволакивая правую лапу. Выглядел найденыш не очень, облезлая шерстка висела клоками, виднелись плохо затянувшиеся шрамы. Натан пожалела его и посадила в тележку, которую везла впереди себя. Так было удобнее опираться на "компаньонку" всей тяжестью своего тела. Опора необходима в любом возрасте, а в старости — особенно. Медвежонок жалобно смотрел на нее, видимо боялся, что она захочет избавиться от него. Он долго настраивал голос, а потом, чуть картавя и коверкая слова, как дети, сказал:

— Я Тедди. Меня потеряли. И почему то не ищут.

Старушке показалось, что он сейчас заплачет.

— Ничего страшного! — бодро сказала она, — считай, что ты уже нашелся.

И хотя ее совсем не радовало такое внезапное приобретение, нельзя же бросить его здесь. И как то зацепила ее эта фраза: меня потеряли. Может ее тоже потеряли? Нет! Это было ее решение и выбор. Или хотелось привлечь к себе внимание? Чтобы с ней так же носились, как с маленьким ребенком? Жалели и утешали. Все равно приближение смерти пугает, даже если уже нечего терять.