Войдя в комнату, где расположился Марун, Стефания устало опустилась в кресло, блаженно вытягивая ноги.
— Джереми, — обратилась она к охраннику, — можно мне отыскать чего-нибудь попить? Да и поесть я бы тоже не отказалась…
Джереми только кивнул, и тут же вышел. За последнюю пару дней между ним и Стефанией установились довольно теплые дружеские отношения. Более того, Габриэль подозревал, что Джереми, при всем почтении, которое он питал к этой женщине, был бы рад перевести отношения с ней несколько в другую плоскость. Парня не останавливало и то, что Стефания была старше его лет на восемь: уж слишком явный интерес читался в его глазах, уж слишком старался он всячески ей угодить.
«А что, — подумал Габриэль, — возможно, они были бы неплохой парой. Впрочем, Стефи пока никаких симпатий не демонстрирует».
Улыбнувшись своим мыслям, Габриэль спросил:
— Ну, что, есть новости?
— Нет, — покачала головой Стефания. — Никогда я еще не работала так нерезультативно. Об этом человеке никто ничего не знает — ни дилеры, ни картоделы, ни пилоты — даже те, кто занимается «свободным фрахтом»…
Габриэль тяжело вздохнул. Как он и опасался. Если картоделы не в курсе — значит, это человек не делал фальшивых документов. Если молчат дилеры — значит, этот человек ничего не приобретал на «черном» рынке. Если пилоты, даже занимающиеся «свободным фрахтом», то есть, проще говоря, контрабандисты, не могут ничего о нем сказать, значит, на Кастор он прибыл, особо не скрываясь. Но почему же тогда этот человек не фигурирует в регистрационных картах пассажиров?
Конечно, это может объясняться и иначе — картоделы, дилеры или пилоты, с которыми общался «седой», просто не хотят говорить о своих контактах с ним. Почему? Либо получили так много, что рискуют утаивать сведения от Семьи, либо… либо они напуганы.
Впрочем, есть и еще одна возможность…
— Стефания, скажи, а никто из информаторов не пропадал в последнее время?
— Думаешь, объект мог связаться с кем-то из них, воспользоваться услугами, а затем устранить? — поняла с полуслова женщина. — Нет, никто. Этот вариант отпадает.
В комнату вошел Джереми — в левой руке у него был большой бокал с охлажденным циркумовым соком, правой он держал накрытый крышкой поднос.
— Джереми, ты мой спаситель! — воскликнула Стефания, мгновенно осушив бокал наполовину. Сняла крышку с подноса. — Фантастика! Это же мое любимое! Как ты узнал?
Слегка покрасневший Джереми лишь пожал плечами.
Несколько минут со стороны Стефании слышалось только позвякивание ножа и вилки. Наконец, женщина отодвинула опустевшую тарелку и промокнула губы салфеткой.
— Жуткое, наверное, было зрелище, да? Но я, оказывается, ужасно проголодалась. Спасибо, Джереми, что не дал умереть от голода и жажды.
— Слушай, — прищурился вдруг Габриэль, — а чего это ты так улыбаешься?
В глазах Стефании и в самом деле прыгали веселые чертики.
— Я улыбаюсь потому, что, несмотря на молчание всех источников, одну ниточку мне все же удалось ухватить.
Габриэль сжал подлокотники кресла.
— И молчишь, да? Нервы мотаешь! Что за ниточка?
— Вот только получится ли у нас за нее потянуть, я не уверена, — продолжила Стефания.
— Что это за ниточка? — повторил Габриэль. — Ну же, Стефи, не томи.
— Помнишь, я тебе говорила, что несколько раз работала с Семьей О’Лири? Так вот, пару недель назад Майкл О’Лири вернулся на Кастор. Он… скажем так, слегка повздорил с Отцами, поэтому летел не на корабле Семьи, а обычным пассажирским рейсом «Интерстеллар». И в одной из соседних кают, как выяснилось, летел «седой» с попутчиками. Майкл говорит, что их было двое.
— Майкл О’Лири — это…
— Сын Кристиана, бывшего главного казначея Семьи, его сменили года три назад, помнишь?
— Кристиана помню, — кивнул Габриэль, — а вот как его сняли — нет.
— Поче… А, проклятье. Извини, вылетело из головы, — нахмурилась Стефания.
— Да ничего страшного. Больше Майкл ничего не сказал?
— Мне — ничего. Но недвусмысленно дал понять, что ему известны кое-какие подробности, однако говорить о них он будет исключительно с тобой. Вот так.
Габриэль на несколько секунд задумался.
— Как ты считаешь, Стефи, что он может потребовать в обмен на информацию? Ведь вряд ли он расскажет об этом просто так?
— Не могу сказать, — пожала плечами Стефания. — В принципе, насколько я знаю Майкла, не такой он человек, чтобы гнаться за выгодой в любом деле. Вот братец его, Патрик — тот да, готов рваные ботинки продать, лишь бы еще пару монет получить. Даже и не скажешь, что родные братья…
— Значит, хорошо, что тем рейсом летел не Патрик, так? — усмехнулся Марун. — С другой стороны, у него-то информацию можно было бы просто-напросто купить. А Майкл еще неизвестно, чего потребует… Кстати, из-за чего он поцапался со своими?
— Да так, небольшие разногласия в деловой сфере. Два года назад на одном из малых спутников Тиндарея было открыто богатейшее месторождение урана и О’Лири вместе с Семьей Бласси договорились о его совместной разработке, создав консорциум «Полярная звезда». Однако чуть позже, когда там было развернуто поселение рудокопов и начаты проходческие и вскрышные работы, О’Лири попросту выперли Бласси из консорциума — какая-то часть Отцов О’Лири решила, что без Бласси будет лучше. А Майкл с решением не согласился, через что и пострадал. Его отправили на Оранку, и хотя он там формально представлял интересы Семьи, все понимали, что это, фактически, ссылка. А совсем недавно Майкла отозвали обратно — наверное, решили, что он одумался. Хотя не уверена, что это так и есть.
— Когда мы можем встретиться?
— Сначала он предложил увидеться в одном из их казино, но я сказала ему, что тебе пока не хотелось бы особенно светиться. Поэтому он готов приехать сегодня вечером в клуб «Ночное солнце». Я уже взяла на себя смелость заказать отдельный кабинет. Наверное, на территории Гвидо нам нечего опасаться?
Габриэль улыбнулся.
— Стефи, ты молодец.
Стефания ответила лукавой улыбкой.
— Я знаю.
* * *
— Честно говоря, до этого самого момента все же не совсем верил, что ты действительно вернулся, Габриэль, — сказал Майкл О’Лири. Руку Маруну он не пожал, но Габриэль нисколько не обиделся — он знал, что Майкл после перенесенной в раннем детстве экзотической кожной болезни всячески старается избегать сколько бы то ни было тесных контактов с людьми. Конечно же, никаких следов заболевания у Майкла не осталось, врачи и косметологи поработали хорошо, однако своеобразный пунктик в виде гипертрофированной чистоплотности Майкл изжить так и не смог.
