Коньяк Кейл проглотил тоже торопясь. Сидеть в кофейне больше не хотелось.
– Знаешь, что? Едем на Овитур.
– Зачем? – удивилась она.
На этой улице в некоторых домах жили маби – из тех, кто посостоятельнее. Виолин и Кейл побывали там вместе с Бернардом и остальными две с лишним недели назад. Результатом этой поездки стал десяток разбитых окон и облитые краской стены.
– Да так, Вио. Поехали.
– Ладно… – согласилась Виолин. Как всегда, с этой своей дурацкой неуверенностью в голосе.
Примерно через час они были на месте.
– Смотри – отдельные дома! – говорил Кейл, кивая на одно-двухэтажные коттеджи. В прошлый раз до этой части Овитура они не дошли.
– Ну и что? – пожала плечами Виолин. – Дома как дома.
– Да этим маби не такие дома, а самый грязный угол в Эстхелминге – и то много!
– Не везде же тут живут маби.
– Люди, которые согласны жить по соседству с этим дерьмом, ещё хуже, чем сами маби! Слушай, как думаешь, тот дом сейчас пустой?
– Не знаю…
– По-моему, да. Темнеет уже, а света нет.
– Ну, может, и пустой. Нам-то что?
– Мне плевать, что Бернард попёр меня из организации. Убеждения у меня остались.
Виолин, как он и думал, и об этом уже знала. И не замедлила заявить:
– Я тоже почти перестала там бывать.
Кейл едва не выругаться последними словами. Перестала! Из солидарности, надо полагать. Из сочувствия…
В задницу сочувствие. Вот если бы она сказала, что не сдалась, что будет продолжать борьбу… Но нет. А ему ни от кого не нужны жертвы!
Джесеру не пришло в голову, что для Виолин это никакая не жертва. Ходить к Бернарду она начала из-за Кейла. Постоянно боялась, что об этом могут узнать дома, в погромах и драках участвовала без всякой охоты. Так что даже лучше, что теперь оставаться в организации смысла больше нет.
Дом, на который Джесер обратил внимание, стоял у перекрёстка. Для верности Кейл свернул на пересекавшую Овитур улицу Нарн, чтобы увидеть все окна. Света не было ни в одном.
– Кейл, чего тебя так интересует этот дом?
– Завалимся туда и разнесём всё на фиг.
– С ума сошёл? А если…
– Не бойся, малышка. – Кейл хлопнул себя по правому карману. Только сейчас Виолин заметила, что этот карман у него немного оттопырен.
– Бернард его не забрал?
– Он не спросил. А я не отдал.
– Но ты же не собираешься…
– Пойдём. Или ты трусишь?
– Н-нет…
Это оказалось на удивление просто. Хозяева легкомысленно оставили приоткрытой створку одного из окон. Кейл и Виолин дождались момента, когда рядом не было прохожих и перелезли невысокий забор возле дома. Джесер отпер оконный замок. Через считанные мгновения они были в чужой спальне.
Дом как дом. Обычная обстановка – не бедно и не шикарно. Тишина… Никого нет.
Кейл прошёлся туда-сюда по комнате, как будто размышляя, с чего начать «разносить всё на фиг». Но внезапно остановился напротив большого зеркала. Виолин глянула в тёмную зеркальную глубину из-за спины Кейла. Он перехватил её взгляд и обернулся.
– Вио… мы уже давно вместе. А у нас до сих пор ничего не было. Ты вечно находишь какие-то отговорки. А мне ждать надоело. Давай здесь, сейчас, а?..
– Здесь? Ты что?! – изумилась она.
– Нет, я серьёзно.
– Совсем обалдел? – Виолин попыталась отстранить его руки.
Конечно, Кейл ей нравился. Но тут, в чужом доме, она чувствовала лишь тревогу, поэтому сказала:
– Не надо, Кейл. Отец убьёт меня, если узнает.
Стемнело ещё не настолько, чтобы не разглядеть: лицо Джесера сделалось злым.
– При чём здесь твой отец? Чуть чего – у тебя сразу то отец, то мать! Держишься за их подол, как малолетка! И как это они тебе постричься-то коротко разрешили? Ты из-за этого вся такая гордая – вот, мол, какие у меня свободные взгляды! А я тебе скажу: к чёрту. Хоть налысо обрейся, всё равно от своих ортодоксальских предрассудков не избавишься. Знаю я вашу идиотскую мораль: «только после свадьбы»! Мещанская блевотина! Ты такая же, как другие, тебе бы за вышиванием под мамашиным надзором сидеть!
В другой раз Виолин обиделась бы на Кейла. Полностью находясь под влиянием предубеждений своего офстата, она действительно наивно полагала, что имеет какие-то «свободные» взгляды. Все девушки её круга, дочери зажиточных торговцев, носили длинные волосы, а она сделала короткую стрижку… Правда, с родителями тогда и в самом деле вышел скандал.
Но теперь не до обид. Виолин стало страшно. Кейл изменился – сейчас она ясно это видела. И – он не собирался её отпускать.
– Зря ты думаешь, что со мной можно так просто играться. – Джесер притянул девушку ещё ближе к себе.
Виолин уже хотела начать всерьёз отбиваться, как вдруг он сам разжал руки и замер, прислушиваясь.
И она тоже услышала… Какой-то шум. Негромкий, но явно внутри дома. Хозяева вернулись.
Схватив Виолин за руку, Кейл метнулся к окну. Но когда они влезли, он машинально закрыл замок изнутри, и теперь механизм заело. Окно не открылось.
Единственное, что пришло им в голову – спрятаться в ванной комнате. Кейл и Виолин стояли за дверью, стараясь не думать о том, что хозяевам как раз сюда и нужно.
Вокруг двери появилась жёлтая полоска: в спальне зажгли свет. Послышались шаги и негромкие голоса. Но вскоре свет потушили, и стало тихо.
Кейл чувствовал, что каждый нерв в теле натянут, как струна. Сердце бешено стучало где-то в горле. По спине ручьями тёк пот. Мучительно хотелось стащить с себя куртку и тёплый свитер.
Ожидание превратилось в страшную пытку. Прошло не так-то много времени, а Кейлу казалось – вечность. Если он сейчас же что-то не предпримет…
– Они ушли, – прошептал Кейл, запуская правую руку в карман. – Разобьём чёртово окно. И – быстрее бежать. Пока они поймут, в чём дело, мы уже будем далеко.
И Кейл распахнул дверь.
За секунду до этого, пока он ещё не коснулся дверной ручки, Виолин поняла, что его надо остановить. Полоса вокруг двери неяркая, но она не исчезла совсем. Свет не выключили, просто сильно ослабили. Хозяева там, в комнате…
Но Виолин ничего не успела сделать. Кейл потянул её за собой, и они выскочили в спальню.
На постели кто-то приподнялся и обернулся в их сторону. На лице человека не было страха – только удивление. Страх не успел появиться.
Кейл не подумал о том, что теперь есть свидетели его пребывания здесь. Слишком мало было времени, чтобы думать. Сработал инстинкт – неразмышляющий и незрячий. Выхватив пистолет, Джесер несколько раз выстрелил.
После оглушительного грохота пришла тишина. Такая противоестественная… мёртвая. Ни звука. Ни стона.
– Ты убил их, – чуть слышно выдохнула Виолин. – Они занимались любовью, а ты убил их.
