Конрад сделал отрицательный жест:
– Спасибо, Отто, я понял.
– Да, конечно… Тогда, командор, я запускаю процесс.
Фрауберг сел за компьютер, с которого осуществлялось управление «Новой».
Сложив руки на груди, Конрад смотрел, как внутри капсулы появились и забегали, засновали туда-сюда тонкие длинные иголочки, похожие на паучьи лапки.
– Один вопрос, Отто…
– Да?
– Это будет… он? Мой сын?
– Разумеется, командор! Абсолютно идентичный индивидуум.
Иногда Фраубергу хотелось врезать по морде за его формулировки. Не без труда Джесер заставил себя сосредоточиться на смысле сказанного.
– Идентичный? Или он?
– Он, без сомнения…
Сказать, что Конрад успокоился, было бы ложью. Но, по крайней мере, он успокоился настолько, чтобы думать о чём-то другом, кроме самого Кейла.
До этого момента он ощущал только боль потери. Но теперь появилось новое чувство. Жажда мести.
Голодное тёмное пламя вспыхнуло и разгорелось мгновенно. Убийцы сына дорого заплатят…
Антидоминанты… антидоминанты… – раз за разом звучало в мыслях. Вспомнился недавний совет. Слова Ситгоффа.
Антидоминанты, и те, кто стоят за ними…
Нет, не сами антидоминанты.
Те, кто за ними. Они. Настоящие виновники.
Они заплатят – сегодня же, или завтра, или послезавтра… Его люди будут наблюдать и выжидать столько, сколько нужно.
– Семеро…
В чёрных глазах Энэ Симоны застыло страдание. Она сидела, бессильно откинув голову на спинку кресла.
Шэн стоял около окна как-то неестественно, чересчур выпрямившись. Казалось, он через силу старается не ссутулить плечи под весом незримой тяжести.
– Мы их недооценили, Фрэнк. Были слишком уверены, что они не развяжут конфликт, что у них поважнее нас дела есть. Думаю, они без особого труда разузнали про нашу посадочную площадку.
– Ты уверена, что это были технократы? – первые слова, которые он произнёс после долгого молчания.
Симона закрыла глаза. Перед внутренним взором промелькнуло всё случившееся. Только намного быстрее, чем было в действительности. Как в ускоренной съёмке.
Последние приготовления закончены, Джинджер выгонят из ангара на площадку мини-лайнер. Эту площадку в западном Эстхелминге психологам позволил обустроить на своём участке один состоятельный нейтрал, сочувствующий их делу.
Ребята идут садиться в салон. Полёт назначен на строго определённое время, заранее оговорённое с единомышленниками из пограничной службы.
Симона с Ивэном выходят из ангара последними, и тут она обнаруживает, что в кармане нет ключей от ворот – наверное, выложила случайно. Она возвращается их искать. Ивэн тоже заходит в ангар, говорит, что где-то видел ключи.
И в этот момент раздаётся грохот. Оглянувшись через плечо, Симона не верит своим глазам. Целая секция ограды, которой обнесена площадка, рухнула. А в образовавшийся проём на полной скорости влетел бронированный вездеход, похожий на маленький танк. Вездеход останавливается, из него выскакивают несколько человек и начинают стрелять по людям возле лайнера.
Симона бросается к выходу, но Ивэн хватает её, толкает на пол и сам падает сверху.
– Пусти!.. – шипит Симона.
Ивэн зажимает ей рот, и тоже шипит в самое ухо:
– Мы им не поможем!
Оружия при себе ни у него, ни у Симоны нет. Всё в лайнере.
Они лежат между фургоном, на котором приехали сюда, и стеной ангара. Симона пытается вырваться, хотя знает, что Ивэн прав. Освободиться от его хватки не удаётся. С улицы доносится свист лучемётных выстрелов и крики. Потом только свист. Потом – ничего…
Нет. Так показалось сперва, но что-то ещё происходит там. Кажется, подъехала ещё одна машина. Слышна какая-то возня и голоса.
После того как уезжают машины, Ивэн держит Симону ещё какое-то время и отпускает. Она выбегает на улицу. На площадке – только истерзанный лучемётными очередями лайнер.
Симона разворачивается, с размаха бьёт Ивэна кулаком по лицу и орёт:
– Сволочь! Зачем?!. Я должна была быть с ними!
Но уже через минуту она просит у него прощения. Ивэн молча кивает.
– Можно было бы подумать, конечно, что это кто-то из работорговцев явился поставить нас на место… Но сколько им от нас ущерба, Шэн? Мы считаем спасённых единицами, они продают людей сотням. Нет, это не работорговцы. Они говорили странные вещи… Переговаривались между собой, когда грузили тела наших ребят во вторую машину.
– Что говорили?
– «Пусть знают, как командор мстит убийцам». Примерно так. Командор – технократское обращение. За границей его не используют ни работорговцы, никто другой.
– Месть?.. Какая тут может быть месть?
– Не знаю. Странно, что я вообще разобрала… Понимаешь, они ещё что-то говорили, но я не поняла толком. Только что-то вроде «падали самое место на свалке». А слова про месть как нарочно произнесли так громко… И ангар обыскивать не стали. Может, заметили нас с Ивэном, и хотели, чтобы мы услышали?
Симона достала сигареты и закурила.
– Куда они их увезли? Мы даже не можем похоронить наших ребят…
– Не нужно, Энэ.
– Что?
– Этого не нужно. У меня к тебе просьба: подожди и ничего не предпринимай пока. Дай мне один час.
Симона раздавила в пепельнице недокуренную сигарету и уставилась на Шэна тяжёлым взглядом.
– Зачем? Уединиться, собраться с силами? Что ты задумал?
– Неизвестно, чего добивались технократы. Запугать, спровоцировать… В любом случае это ошибка. Есть способ её исправить.
– Шэн, ты с ума сошёл.
Он не возразил, поэтому Симона продолжала:
– Не думай, я в тебе не сомневаюсь. Я помню… Но это был один человек, а не семь! Невозможно, Фрэнк. Ты превратишь себя в пересохший колодец.
Шэн подошёл и положил руку ей на плечо.
– Не беспокойся за меня.
– Не беспокоиться? Да о чём ты? Да, я очень люблю своих ребят… Но… все мы теряем близких, и сами уйдём однажды. Этого не изменить… Фрэнк, ты как никто другой знаешь, что это значит – повернуть колесо вспять. Дело не только в твоей силе, не в том, хватит ли её. Тогда, двадцать лет назад, тебе пришлось заплатить за то, что ты сделал.
– Но ты сама сказала…
– Что?
– «Люблю». Не «любила», а – «люблю». Я давно перестал бороться с непостоянством мира, Энэ. Но происшедшее – следствие чьего-то гнева. Ошибка. Есть способ её исправить, – повторил Шэн.
– Но мы даже не знаем, где они. Где их бросили…
– Я узнаю. Не отговаривай, Энэ. Медлить нельзя. Иначе… они будут слишком далеко. Через час я ещё зайду сюда.
В ответ она только покачала головой. Говорить больше ничего не стала.
Как обещал, спустя час Шэн вернулся в Кристальный зал. Весте с Симоной его дожидался Йонне.
