— Ой, Кэти, ты мне не могла бы помочь? Мне нужно выбрать подарок для кое-кого.
— Конечно, — кивнула я, вглядываясь в витрину, когда хозяин магазинчика открыл ее для нас.
Я осторожно ощупала чудесное серебряное кольцо с выгравированной на нем цветочной гроздью.
— Что бы понравилось человеку твоего возраста? — спросил Винсент, трогая старинный крестик, украшенный драгоценными камешками.
— Моего возраста? — Я засмеялась. — Да я всего на три года моложе тебя. А может, и меньше, смотря, когда у тебя день рождения.
— В июне, — сказал он.
— Ну вот, значит, на два с половиной.
Винсент расхохотался:
— Ладно, твоя взяла. Я просто не уверен, что именно ей понравится. А у нее скоро день рождения.
Меня как будто ударили в живот. Ну что я за идиотка! Совершенно неправильно восприняла его внимание. Он явно видит во мне просто друга… друга с достаточно хорошим вкусом, чтобы помочь ему выбрать подарок для его девушки.
— Хмм… — протянула я, закрывая глаза и пытаясь скрыть свое уныние. Потом снова уставилась в витрину. — Ну, все зависит от того, что в ее вкусе. Носит ли она женственную яркую одежду в цветочках или… или предпочитает… ну… джинсы и футболки, как я?
— Уж точно не цветочки, — ответил Винсент, с трудом сдерживая смех.
— Что ж, тогда, думаю, вот эта вещица хороша, — решила я, показывая на кожаный шнурок, на котором крепилась серебряная подвеска в форме капли.
Правда, мой голос слегка дрогнул, когда я безуспешно попыталась проглотить застрявший в горле ком.
Винсент наклонился поближе к безделушке:
— Пожалуй, ты права. Она безупречна. Ты просто гений, Кэти.
Он вынул ожерелье из витрины и протянул хозяину лавки.
— Я тебя подожду снаружи, — сказала я и быстро вышла, пока Винсент рылся в карманах в поисках бумажника.
«Возьми себя в руки, не распускайся!» — выругала я себя.
Конечно, все это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Винсент был просто дружелюбным парнем, который сказал, что я привлекательна, но которому просто нравится гулять с привлекательной девушкой, а заодно купить старинное украшение для своей милой. «Интересно, какова она из себя?» Мои кулаки сжались так сильно, что ногти впились в ладони. Боль пошла на пользу. Она слегка ослабила жгучее ощущение в груди.
Винсент вышел из лавки, пряча в карман джинсов маленький пакетик, и закрыл за собой дверь. Увидев мое лицо, он застыл на месте:
— Что случилось?
— Ничего, — ответила я, качая головой. — Просто мне воздуха не хватает.
— Нет, — возразил он. — Тебя что-то встревожило.
Я снова решительно качнула головой.
— Ладно, Кэти, — сказал он, подхватывая меня под руку, — не буду заставлять тебя говорить.
От нажима его пальцев на мою руку я вся наполнилась теплом, но тут же мысленно оттолкнула это ощущение. Я настолько привыкла замыкаться в себе, защищаясь от мира, что это превратилось почти в рефлекс.
Мы миновали этот двор и очутились в следующем, мы молча шагали несколько минут, время от времени останавливаясь, чтобы заглянуть в какую-нибудь витрину.
— Ну, — заговорила я наконец. Я знала, что не следует этого делать, но удержаться не могла. — И кто она, твоя девушка?
— Не понял?
— Твоя девушка. Для которой ты купил ожерелье.
Винсент остановился и посмотрел на меня:
— Кэти, это украшение для друга… ну да, женского пола. Но это очень хороший мой друг.
Винсент явно был немного растерян. Я секунду-другую гадала, говорит ли он правду, а потом решила, что это лишнее.
Винсент всматривался в мое лицо:
— Ты подумала, что я попросил тебя выбрать украшение для моей возлюбленной? И из-за этого ты…
По улыбке, осторожно тронувшей его губы, я поняла, что он чуть-чуть не сказал что-то такое, что сильно бы меня смутило, и потому просто пошла вперед.
— Подожди, Кэти! — окликнул меня Винсент, догоняя и снова беря под руку. — Извини.
Я решила изобразить беззаботность:
— Но ты же меня предупреждал, когда предлагал прогулку, что это не свидание. Так с чего бы мне думать о твоей девушке?
— Вот именно, — кивнул Винсент, глядя на меня с деланой серьезностью. — Ну да, мы же с тобой просто друзья… и у нас дружеская прогулка. Не больше не меньше.
— Точно! — согласилась я, хотя мое сердце болезненно дернулось.
Тут Винсент расплылся в широкой усмешке, наклонился и поцеловал меня в щеку.
— Кэти, — прошептал он, — ну до чего же ты доверчива!
Я наслаждалась скрытым смыслом его слов ровно три секунды — до того как он решительно обхватил меня за плечи и повлек к выходу из волшебного пространства.
— Что… — начала было я, но холодное выражение его лица заставило меня умолкнуть, и я просто пошла туда, куда он меня вел, быстро, но все-таки не бегом.
Когда мы очутились на улице, он повернул назад к метро.
— Куда мы идем? — спросила я наконец, слегка задохнувшись от быстрой ходьбы.
— Я там заметил одного человека, с которым не хотел сталкиваться.
Винсент достал из кармана сотовый телефон и быстро набрал номер. Не дождавшись ответа, он попробовал другой номер.
— А ты не мог бы мне объяснить, что происходит? — спросила я, растерявшись от происшедшей с ним резкой перемены.
В одно мгновение Волшебный принц превратился в Тайного Агента!
— Нам нужно найти Юла, — ответил Винсент, говоря скорее с самим собой, чем со мной. — Его студия рядом, как раз за углом.
Я остановилась, а поскольку Винсент продолжал держать меня под руку, вынудила остановиться и его.
— От кого ты убегаешь? — спросила я.
Винсенту стоило немалых усилий совладать с собой.
— Кэти… пожалуйста, позволь объяснить все потом. Сейчас действительно важно найти одного из моих… друзей.
Волшебное чувство, охватившее меня, пять минут назад, растаяло. Теперь мне хотелось сказать Винсенту, чтобы отправлялся дальше без меня. Но, вспомнив, как в последнее время тянулись мои дни, я решила отбросить осторожность (и скуку) и последовать за ним.
Винсент привел меня к жилому дому, буквально истекавшему очарованием старого Парижа, — дом стоял рядом с церковью Святых Павла и Людовика. Мы поднялись по узкой винтовой лестнице на площадку второго этажа. Винсент стукнул в дверь один раз и тут же толкнул ее.
Стены мастерской были увешаны картинами вплоть до высокого потолка. Полулежащие обнаженные фигуры перемежались геометрическими городскими пейзажами. Невероятное смешение красок и форм было таким же ошеломляющим, как сильный запах масляных красок и разбавителя.
