Внимание Оли привлекло необычное поведение маленького медвежонка. Он уже оставил в покое рыбу, пойманную отцом, и возился у какого-то небольшого куста. Лапами медвежонок рыл землю, словно пытался в ней что-то разрыть.
— Интересно, что он делает? — спросила Оля.
— Не знаю, — ответил старик, задумавшись. — Для меня это тоже загадка.
— Наверное, почуял что-то, — ответил Максим.
Спустя час медведи насытились и удалились, переваливаясь из стороны в сторону, в лес, покинув реку. Путешественники тоже вернулись на берег к лодке, где их ждала лайка.
Когда они уже плыли, удаляясь от берега, Оля спросила:
— А вы не хотите узнать, что он там искал?
— Ну, если ты так хочешь, то можно это сделать, — сказал дед, меняя курс лодки.
— Ура! — восторженно сказала Оля.
Лайка, услышав Олю, начала визжать и махать хвостом, словно соглашаясь со всеми.
Оставив лодку на берегу, они отправились к тому месту, где недавно рыл землю медвежонок. Дед передал небольшую лопатку Максиму и Оле, и они с интересом кладоискателей начали рыть землю. Старик наблюдал за детьми. Спустя десять минут упорной работы была вырыта небольшая ямка. К сожалению, ничего в ней не было.
— Одна земля, да несколько кореньев, — констатировала опечаленная Оля.
— Не расстраивайся, — сказал Максим, бросив в яму лопатку. Он поднялся с колена и взял Олю за руку. — Спасибо, что ты захотела причалить к этому берегу.
— Берег как берег, — сказала Оля. — Я думала, что найду что-то, но, увы.
— Не расстраивайся, — сказал Максим, отшвырнув ногой какой-то сучек. Лайка бросилась вдогонку, отыскала ветку с сучком и прибежала к Максиму.
— Он поиграть хочет, — сказала Оля. Она выхватила у собаки из пасти палку и бросила подальше. Черкес задорно вприпрыжку, перепрыгивая через небольшие кустарники, помчался за палкой.
Максим уселся на лодке и наблюдал, как Оля и Черкес забавно играют.
— Ты как себя чувствуешь? — спросил дед, заметив изменившееся лицо внука.
— Да что-то голова закружилась, — ответил Максим.
— Это пройдет, — сказал старик, — я сегодня заварю новый состав трав. Должно помочь.
— Да, дедушка, хорошо.
Глядя на лучезарную Олю, играющую беззаботно с собакой, Максиму хотелось тоже по-детски пробежаться, заглянуть в птичье гнездо, полазить среди непроходимых лесов, взобраться на верхушку крутого склона горы, скупаться в реке, порыбачить ранним утром вместе с дедом, наблюдать бессчетное число звезд на бескрайнем небосводе, поиграть с лайкой, увидеть еще раз медвежью охоту на рыбу, увидеть закат, чтобы потом встретить восход. Он желал весь этот прекрасный и красочный мир, окружающий его, нарисовать — навечно запечатлеть его на белом полотне. Время нельзя остановить, оно всегда идет вперед, но настоящий художник — ценитель прекрасного — всегда видит и знает, как можно остановить время. Запечатленный сюжет на полотне кистью художника есть миг, мгновение, которое скопировано человеком у природы; он останавливает бегущий мимо него мир и забирает лишь мгновение, которого уже нет в настоящем, которого природа безвозвратно потеряла в бурных и безжалостных потоках бесконечного течения вечности.
Глядя на искреннюю детскую беспечную радость Оли, задорно играющей с собакой, старик думал о том, как мало мы ценим эти юные годы, полные минут истинного счастья; как мало мы ими дорожим и как в далеком будущем, когда нас застает старость, с огорчением вспоминаем о днях, давно ушедших навечно. Вспоминаем с грустью, ведь, для нас тогда дверь юности будет безвозвратно закрыта, оставив лишь теплый дымок воспоминаний. Время уйдет, оставив лишь жалкие крохи старческой жизни и память о былых утраченных днях незабываемой юности.
Поиграв с собакой, Оля немного успокоилась и, подняв что-то с земли, подошла к лодке.
— Что это? — спросил Максим.
— Это кора, — ответила девочка.
— Ну, и зачем она тебе? — спросил Максим.
— Иди за мной, увидишь, — сказала Оля, улыбаясь.
Оля отвела Максима к заснеженной еще поверхности и положила кору на снег.
— Вот, садись, — предложила девочка.
— Зачем? — удивился Максим, но из любопытства повиновался ей и сел на кору.
— Это сидение будет, — пояснила Оля.
Она позвала Черкеса, и надела ему ошейник с поводком.
— Вот, держи, — сказала Оля, передавая поводок Максиму. Максим взял поводок и с трепетом поглядел на собаку.
— Ну, Черкес, давай, вперед! — скомандовала Оля.
Черкес как угорелый помчался вперед по заснеженной и уже заметно подтаивающей поверхности берега, потянув за собой Максима, сидящего на сидении из коры дерева. Максим радостно закричал, когда почувствовал натяжение поводка. Оля и дед наблюдали за катанием Максима. Несколько раз он вываливался со своего сидения, но потом вновь подзывал собаку и садился на кору. Так прошло еще минут пятнадцать, пока кора, служившая сидением, не раскололась на две половинки.
Собака бросила сидящего на снегу Максима, подбежала к лодке и запрыгнула в нее.
— Устал или домой хочет, — смеясь, сказала Оля. — Ты чего его не подозвал?
— Я… — смутился Максим, — представляешь, забыл.
— Что забыл? — спросила Оля.
— Его кличку, совсем забыл, — сказал Максим, садясь в лодку рядом с собакой и поглаживая ее.
— Как это забыл? Ты же десять минут тому назад звал его по имени, — сказала Оля.
— Не знаю, забыл и все, — немного смутившись, ответил Максим.
Старик уже все приготовил для отплытия, как вдруг вспомнил, что чего-то не хватает.
— Мы, кажется, забыли лопатку, — вспомнив, сказал старик.
— Мы здесь подождем, — сказала Оля, гладя на Черкеса. — И как только ты мог забыть такое замечательное имя.
Старик подошел к выкопанной ямке, опустился на колено, чтобы достать лопатку. Взяв лопатку, он увидел на дне ямы какой-то блестящий красный сучок. Он нагнулся вновь и поковырял лопаткой, раскапывая землю. Это был красного цвета какой-то небольшой корешок. Неожиданно старик вспомнил о том недостающем красном корне, о котором говорил его дед: «корень жизни». Выкопав корень, старик отрезал небольшой кусок и, в предвкушении чуда, попробовал его на вкус.
— Так и есть, сладко-кислый, — сказал в восторге старик. — Неужели это он?
Уже поздним вечером, когда Максим давно уже спал, старик принялся готовить новый раствор трав. На этот раз, он поменял некоторые травы на схожие по содержанию в них питательных свойств, добавив еще один редкий корень, который еще никто, кроме его деда, не находил. Этим корнем был «корень жизни», как назвал его предок. Приготовив отвар трав, старик достал дневник, пододвинул свечу и сделал запись.
