Ознакомительная версия.
— Кем? — спросил Дан растерянно.
— Ах да, тут у нас разночтения. У вас профессионалками называют тех, кто доставляет удовольствие мужчинам, так? А у нас это те, что ищут удовольствий для себя. Женщины с большими возможностями восприятия и опытом, который позволяет им не пострадать психически… И я обрушил эту бурю на бедную Наи. Я боялся посмотреть ей в лицо. Потом решился. Понял, что на этот раз обошлось. Подумал, что ладно, зато у меня есть теперь пара дней — обычно, Дан, после таких штук пару дней бываешь, как вареный. Энергетический кризис, так сказать. И что ты думаешь? Я решил немножко полежать и поразмыслить. И через каких-то полчаса вдруг понял, что я уже в норме. Черт знает что! Не понимаю, как это возможно. Откуда? После таких затрат… И главное, стоит мне только на нее взглянуть, и сразу туман в голове. Безумие. Еще несколько минут, и меня потащило бы на новый круг. А это просто катастрофа. И тогда я позвонил тебе… Что ты так на меня смотришь? Не понимаешь? Ну это было бы уже самое настоящее насилие.
— Тут какой-то парадокс, — возразил Дан. — Она ведь тебя любит.
— А что это меняет?
— Насилие это когда против желания. А любовь это, в первую очередь, желание. Непреходящее.
— Красиво выразился. Но непреходящее не значит постоянное. Бывают периоды, когда желание пропадает.
— Это когда же?
— Когда оно удовлетворено.
— Но это лишь мгновения!
— Тут ты ошибаешься. Судишь по земным меркам.
— Да?
— Да. У меня ощущение, что ты не понимаешь меня, Дан. Ты веришь мне на слово, поскольку знаешь, что я не бог весть какой лгун, но не понимаешь. Потому что не представляешь.
Дан промолчал.
— Как ты думаешь, где Наи? — спросил вдруг Маран.
— Где?
— Спит.
— А мы не разбудим ее?
Маран, не отвечая, наклонился и поднял с пола пустую бутылку.
— Они по-моему не бьются? — спросил он.
Удивленный Дан покачал головой.
Маран взвесил бутылку на руке, размахнулся и с силой запустил ее в противоположную стену, ту, за которой находилась вторая комната каюты. Переборка загудела, как гонг, неплотно притворенная дверь с грохотом захлопнулась, потом открылась настежь.
— Ты что, спятил? — возмутился Дан. — Разве так будят?
— Она не проснется, — сказал Маран, протягивая руку к пульту. В соседней комнате вспыхнул свет, но никакого движения, никакой реакции на шум и вспышку.
— Ну что, — спросил Маран, — дошло? — И ответил сам: — Все еще нет. Что ж, придется тебе кое-что показать.
Он встал и пошел в ту комнату.
— Показать? — пробормотал Дан с испугом.
Маран оглянулся на него и, несмотря на всю свою озабоченность, рассмеялся.
— Не то, что ты думаешь. Иди сюда.
— Но…
— Иди, иди. Какой из тебя ученик, если ты не можешь себе представить, чему собираешься учиться.
Дан неохотно выбрался из своего глубокого кресла.
Наи лежала на спине, вытянувшись и раскинув руки, легкое покрывало почти не скрывало очертаний ее тела, и Дан смущенно отвел глаза. Маран бросил взгляд на ее лицо, сказал:
— Смотри.
И ушел.
Дан осторожно приблизился к изголовью и заглянул в лицо Наи. И застыл. Он простоял долго, потом вернулся в первую комнату и сел напротив Марана, который успел разлить очередную порцию коньяка по бокалам и рассеянно вертел свой в руке. Увидев Дана, он взглянул на него вопросительно.
— Друг называется, — сказал Дан, хватая бокал. — Ты… Ты… — Он судорожно глотнул коньяк и выдавил: — Ты же знаешь, как я люблю Нику! Я бы пять лет жизни отдал, чтобы раз увидеть у нее такое лицо.
— Ну-ну, не нервничай, — сказал Маран успокаивающе, — не надо жизнь отдавать. Увидишь и так, я тебе обещаю.
Дан горько вздохнул.
— Почему ты мне раньше не говорил? Почему? Почему? Почему вы скрывали от нас это? Нечестно! Некрасиво! Почему ты, мой друг, скрывал это от меня?!
— Извини, Дан, — голос Марана звучал виновато. — Конечно, я должен был рассказать землянам. Но мне не хотелось колебать ваше наивное чувство превосходства. Дикари, не знающие, что такое демократия и межзвездные полеты. Каменный век…
— Неправда! Я никогда… Не знаю, как другие, другие, может, и… Не знаю! Но я никогда не испытывал по отношению к тебе никакого чувства превосходства, скорее наоборот. Ты несправедлив.
— Я знаю, Дан, — ответил Маран мягко. И лукаво добавил: — Не испытывал, но все время удивлялся этому сам, как же так, почему я не испытываю чувства превосходства по отношению к человеку из позапрошлого века. Разве нет?
Дан остолбенел.
— Откуда ты знаешь? Откуда ты все и всегда знаешь?!
Маран пожал плечами.
Дан посмотрел на него испытующе, подумал.
— Раз уж ты такой проницательный, — буркнул он, — ты должен знать и то, что подобные мысли посещали меня раньше. Давно. Не теперь.
Маран кивнул.
— Ладно, — сказал Дан со вздохом. — Забудем. — И поднял бокал.
Маран молча поднял свой в ответ.
— Ты хочешь, чтобы я был тут весь день?
— Ну… Видишь ли, пока она спит, я за себя не боюсь. Но когда она проснется и начнет опять меня заводить, я могу не выдержать. Понимаешь, тут есть некоторые… отягощающие обстоятельства, что ли. Наши женщины дают себя вести. Они не делают ни одного шага сами. А она рвется мне навстречу. И тянет дальше. Мне приходится останавливать не только себя, но и ее. И на это меня уже не хватает. С собой справиться не могу, куда уж…
— А когда она проснется? — спросил Дан.
— Через пару часов, я думаю.
— Понятно. А что ты ночью собираешься делать?
Маран развел руками.
— Я бы взял другую каюту. Но, как назло, нет ни одной свободной, я уже выяснял. Пойду в ночной бар, тут ведь есть такой.
— А Наи? Ты объяснил ей, что к чему?
Маран промолчал.
— Ты ей так ничего и не сказал? Поэт ведь советовал тебе…
— Не могу, Дан. Язык не поворачивается. Что она обо мне подумает, если я признаюсь, что не способен справиться со своими функциями? Ведь это моя обязанность — оберегать ее… От меня же самого!
Моя обязанность… Вот как? Ну да!.. До Дана стало потихоньку доходить… Все наоборот, сказала Ника. Не совсем об этом, но… Да, на Земле писали, говорили, убеждали, вдалбливали на уроках эротики, он помнил, как еще в старших классах им объясняли, что настоящий мужчина тот, кто в сексуальных отношениях старается доставить удовольствие женщине. Безнадежно. Нет, конечно, находились и такие, он сам хотя бы… Но в большинстве… Слишком долго, веками, тысячелетиями женщина была только средством, сдвинуть уже закрепившиеся в традициях, привычках, даже генах, наверно, соотношения и представления было неимоверно трудно… А ведь нынешняя ситуация для земных женщин еще не самая худшая… Он содрогнулся от ужаса при мысли, что Маран или Поэт могут вычитать где-нибудь о том, как изгалялись на Земле над женщинами в прежние времена, даже уродовали их физически, чтобы лишить возможности получать запретное удовольствие от любви… А у них, выходит… Дан вспомнил «Историю» Лана, единственный источник, где он встретил упоминание о кевзэ, правда, без единого намека на его суть, просто когда и где возникло, а возникло это… ну да, почти две тысячи земных лет назад! И не на пустом месте, наверно, раз придумали, значит, была надобность, то есть они и до того относились к этим вещам иначе, не как земляне… но пусть две тысячи. Две тысячи лет они… Как выразилась Дина? «Главное, чтобы нам было с ними хорошо, а как они этого добиваются — их дело»? А что говорил Поэт тогда, перед отлетом? «Мы забыли, что в любви участвуют двое.» Что-то в этом роде. Они оставили женщинам единственную заботу — не мешать. Нет, вы только вообразите себе! Не мешать. Просто позволить, чтобы им давали… На Земле глагол «давать» закреплен за женщинами, а тут… «Разделить со мной все, что я могу дать» — именно так он выразился. Ну и повезло бакнианским женщинам! Иметь рядом мужчин, которые почитают своей обязанностью дарить им наслаждение, причем ровно столько, сколько они могут переварить, не меньше и не больше. Наслаждение, которое трудно себе вообразить… Наверно, это нечто вроде… Дану случалось читать в каком-то научно-популярном издании сообщение, детали он забыл, но суть… Стимуляция каких-то там отделов мозга приводит к выбросу эндогенных опиатов, что вызывает неслыханной силы ощущение наслаждения, эндорфиновый экстаз, кажется, так… Черт знает что. И человек, который способен на подобные штуки, воображает, что о нем можно подумать… нечто нелестное, скажем. Ну не смешно ли?
Ознакомительная версия.
