внешних проявлений конфликта практически никогда не вырывает его корень, а медикаментозные средства зачастую лишь усугубляют состояние.
Полагаю, что принципиальным является само решение: применять коррекцию или нет. Но решать пациент должен самостоятельно, и ни в коем случае не под влиянием угнетающих психику обстоятельств, иначе слишком велик риск возникновения различных девиаций. Насильственно же проводимая терапия всегда наносит ущерб, пределы которого, увы, удается оценить слишком поздно и для больного, и для его окружения. Как сон разума рождает чудовищ, так и подавленный, но не разрешенный конфликт, запускает процесс неизбежного разрушения человека, а потом и мира, частью которого тот является…»
(Из личных записей практикующего психоаналитика)
* * *
– Как-то ты намного воодушевленнее выглядишь наутро после рабочего дня, а не после выходного, - задумчиво отметила Долорес. – А может, тебе отдых вообще вредит? Если так, наверное, стоит подогнать график, чтобы…
Хорошо, когда хотя бы одна вещь в мире вокруг не меняется от рассвета к рассвету. Пусть это всего лишь дежурные остроты твоей начальницы.
– Да шучу, шучу! А теперь поговорим серьезно. Как дела у напарника?
– Дня два-три полежит дома. Для восстановления. Потом сможет работать без ограничений.
– Врач сказал?
– Да.
Я его все-таки отловил после операции. Не в приемном покое, правда, на этаже. И та медсестра наверняка посчитала меня неблагодарным и безответственным. Если вспомнила о своем обещании, конечно.
– Что ж, хорошая новость. Осталось только подготовить фронт работ к его возвращению!
Толстушка выглядела довольной. Придумала очередной способ усугубления ситуации? Да и пожалуйста. Мне все равно.
– Все-таки спокойнее, когда вы при свете дня хулиганите, так что… - Взяла со стола папку. – Пока есть повод, буду назначать дневные смены. А сколько их получится и каких, зависит только от тебя.
– Сеньора?
– Ты же захочешь облегчить напарнику период выздоровления? – ласково улыбнулась Долорес.
Исходя из общепринятых правил приличия и товарищеской взаимопомощи? Вряд ли. Другое дело, что я ему должен. Что-нибудь. Услугу, например. И даже если коротышка об этом уже благополучно забыл, есть повод поступить честно. Перед самим собой.
– С радостью, сеньора.
– Ты бы лицо попроще делал, Ллузи, когда такие слова говоришь: глядишь, люди верить начнут… Ну да ладно, хватит об этом. Дела сами не делаются, согласен? Вот, ознакомься.
Три листка бумаги под скрепкой. Убористый текст, разделенный тонкими линиями. Названия, цифры… Адреса домов?
– Список жилых строений, выведенных из эксплуатации, - пояснила толстушка. – Старые районы первого заселения. Сейчас там уже никто не живет. Не должен жить, по крайней мере.
Хорошее уточнение. Многозначительное.
– И что мне с ними делать, сеньора?
– Свою работу, что же ещё? Здесь перечислены дома, и ты их все обойдешь. И опишешь.
– А разве этим не кадастровые службы обычно занимаются?
– Так они список и составляли. Только наше дело совсем другое. - Долорес подошла к столу и развернула карту. - Видишь, сколько места они занимают?
– Немало.
– То-то и оно. И на каждом квадратном метре этих площадей скопился мусор. Теперь сообразил, что к чему?
– Вы хотите…
– Ты парень умный, писать-считать умеешь, мешки набивать тоже уже наловчился, значит, тебе и карты в руки. И кстати… - Она понизила голос: - Как составишь план вывоза, так и работать будешь. Мне же ни к чему проверять, сколько объектов за день на самом деле нужно объехать, правильно?
Ого, а вот и взятка. Надо сказать, вполне достойная. Не то чтобы мне было нужно свободное время в таком количестве, но… Почему бы и нет?
– На жалованье это не отразится, не волнуйся. Кстати, о деньгах: в аванс ты ничего не получишь.
Следовало ожидать. А впрочем, ну и пусть. Не жалко. За небольшую, в сущности, жертву, я получил целую кучу информации. И для размышлений, и просто так. Сенатор любил повторять одну фразу, известную с древних времен: «Кто владеет информацией, тот владеет миром». Тот, кто произнес её первым, явно думал о чем-то своем, но все равно оказался прав. Мир ведь не обязательно должен быть большой и общий: тот, в котором живешь только ты сам, тоже неплохо изучить поподробнее.
– И карту возьми обязательно. Иначе заблудишься!
Приказы надо выполнять, к советам – прислушиваться. Так я и поступил, правда, даже с картой не почувствовал себя уверенно там, куда отправился.
Северные территории Санта-Озы были одним большим муравейником, разве что не поднимающимся вверх, а распластанным по скалистому плато над побережьем.
Именно из-за своих геологических особенностей это место власти города, вернее, тогда ещё – маленькой и совсем не самостоятельной провинции, и выбрали для сооружения временных лагерей беженцев: ровный магнитный фон плюс минимальный риск прочих природных неурядиц. Как чувствовали, что разгребать завалы придется долго…
Насколько помню, только полтора года назад был подписан последний наряд на выдачу нового жилья. Праздник устроили. С оркестром, флагами, гирляндами, шариками и прочими спутниками любого общественного мероприятия. Я тогда мало присматривался к происходящему, скорее, старался уяснить технологию процесса, но пожалуй, счастья на лицах не заметил. Нет, конечно, благодарные переселенцы улыбались, кланялись, робко пожимали руки официальных персон – все, как положено. Только радовались больше все вокруг, а не истинные виновники торжества.
Чиновникам уж точно было, от чего вздохнуть с облегчением: скинули с плеч нудную работу. Дамочки из благотворительных фондов промокали глаза платочками тоже от вполне искренних, хоть и наивных чувств. Сенатор… А вот он, кстати, радовался по-настоящему. Как правитель, устранивший большую проблему из жизни города. И пусть задача была не решена, а только отложена, Джозефу есть, чем гордиться. Наверное, стоило бы часть этих трущоб оставить на память, в качестве музея, чтобы люди приходили снова и снова, чтобы знали, с чего все начиналось и чем закончилось. Устроить мемориал…
С ежегодным возложением венков, ага. И превратится история в заспиртованную жужелицу из кабинета биологии. Нет уж, такого не надо. Лучше и правда снести всю эту рухлядь, стереть с лица земли. Те, кто прошел через переселение, все равно будут вспоминать свой путь, никуда не денутся. Только с какими чувствами? Приятными? Ой, не верю.
Я ведь тоже вспоминаю. Иногда. Сожалею? Бывает. Но чаще думаю: и на кой черт все это делалось? Все ведь ушло впустую. В пустоту. А если бы не помнил?
Если бы за спиной ничего не было, только глухая стена, ничто не мешало бы двигаться вперед. Ну или в сторону, хоть направо, хоть налево. Вдоль? Да. Но все равно постепенно перемещаться в пространстве. И во времени, конечно.
Я бы серьезно занялся курсами. Потом, с помощью того же Эсты, устроился
