Пощелкал выключателями, сунул в карман деньги, паспорт, подхватил сумку и вышел.
Путь до вокзала прошел, будто прощаясь. Глупость, завтра ведь вернусь, а ощущение, словно навек ухожу.
Воронежский поезд стоял на перроне, я присел на лавочку, присматриваясь. Вот проводница… не пойду я к ней. Поджимает тетка губы, недовольна она. Может, и возьмет деньги, а может, и нет. Вот молодой парень. Опять не пойду, я для него очень уж чужой. А вот… нет, этот пьет, видно. В окне мелькнуло деловитое лицо дамочки чуть за сорок, спокойно разговаривающей с каким-то стариком. Под конец разговора она улыбнулась, это и решило все.
Подойдя за двумя пожилыми провинциалами, явно возвращающимися домой, я подмигнул проводнице:
– Красавица, подбросишь молодца до Воронежа?
– Не докину…
Но отказа в тоне не слышалось. Через полминуты мы пришли к согласию, и я зашел в вагон.
Деньги есть, и билеты в кассе есть, но зачем светить паспорт? Проводница усадила меня в свое купе, приказав ждать. Я сел у окна, рассматривая пути по ту сторону, людей на перроне, огни вокзала. Отправление поезда меня словно не коснулось. В коридоре что-то заговорили, в купе заглянула молодящаяся женщина в форме, из-за ее спины подмигнула проводница.
Купюра, положенная на шоколадку, была благосклонно принята, мне сказали «Чтоб без проблем тут!», и дверь закрылась. Еще несколько раз проводница мелькала по своим сложным и хлопотным делам, но меня не трогала, я даже задремал, раздумывая, отчего просто не скастовал «невидимость», времени действия как раз хватило бы на одиннадцать часов пути. Вернувшаяся проводница уведомила, что в паре купе есть свободные места, и чуть попозже я могу занять одно из них. В общем, полное «белье брать будете… а я сказала – будете!»
Хорошо, что обошлось без намеков. Я отдал еще одну купюру, пошутил про железнодорожные хлопоты, выслушал пару историй о пассажирах. Потом она снова выскакивала, а я в какой-то момент поймал себя на том, что дремлю, привалившись к стене. Меня аккуратно растолкали и проводили в купе, где я, наскоро поздоровавшись с единственным соседом, забрался на верхнюю полку и мгновенно уснул.
Проснувшись, был немало удивлен тем, что спал почти семь часов, умотали меня эти магические хлопоты. Включив лампочку, вытащил планшет и, подключив винт, начал просматривать различные игровые классы, связанные с магией.
– Спасибо, красавица, легкого тебе пути, здоровых детей и богатого мужа! Или мужей, это уж как тебе нравится! – Проводница расхохоталась и, отмахнувшись от меня, убежала в вагон.
В сам областной центр мне заезжать необходимости не было, так что сошел в Гнединске, попрощавшись с проводницей и проснувшимся попутчиком. Интересно, вот откуда у человека может быть такая горячая необходимость поделиться завтраком с незнакомым человеком, которого первый и последний раз видишь? Или ему просто не хотелось остатки курицы нести с вокзала домой, они же через час прибывают?
Гнединск ничуть не изменился. Да, на площади рядом с вокзалом новые киоски, и, кажется, срубили несколько деревьев в сквере, но по большей части чему тут меняться? Провинция, пусть и достаточно благополучная – сахарный завод, пара консервных, что-то мясоперерабатывающее было живо в последний наш сюда приезд, хотя мясо все полагали разумным брать с рук на рынке. Зато два кинотеатра на двадцать тысяч жителей. Культура! До перестройки тут еще пяток разных заводов было, но теперь одни развалины.
Вот они-то меня и интересовали.
За полтинник местный бомбила подбросил к руинам завода металлоконструкций. Развалинами я удовлетворен не был, очень уж все открыто, плюс явные следы постоянного посещения местной молодежью. Не те мои годы от подвыпивших подростков бегать, да и здоровья жалко. Приняв еще полтинник, таксист поочередно провез меня по трем точкам с заброшенными цехами, но все они были такими же неподходящими. Услышав мою отговорку, что ищу хорошие, живописные камни, да чтобы без лишних глаз, чтобы можно было приехать да поснимать для столичного журнала, бомбила тут же оживился, сунул меня в машину и отвез на другой край города, где гордо представил развалины старого храма. Идти со мной он наотрез отказался, отговорившись тем, что место плохое, но мне посоветовал приглядеться, потому что хоть и плохое, а красивое.
Храм подошел идеально.
Три оставшихся стены, часть крепко держащегося купола, до жилых кварталов полкилометра, сам на пригорочке, но укрыт от взглядов, плюс репутация «скверного места». Улучив момент, пока мой гид, подняв капот, погрузится в задумчивое созерцание двигателя, я выбрал один из камней, так, чтобы в открывшийся на него портал были видны подходы, а сзади прикрывала стена, достал стамеску, молоток и быстро процарапал по заготовленной ночью бумажке один из вариантов рунического письма в пентаграмме.
– Камень – храм.
Потянуло, я ощутил, как второй камень лег в список запомненных.
Отлично! Забросав рисунок, расположенный у основания обрушенной стены, кирпичным мусором и ветками, прошелся вокруг, деловито изображая съемки на мобилку, потом вернулся к машине и попросил отвезти меня на берег ближайшей речки, причем с оврагами. Водила долго пытался прикинуть, куда меня везти, но десять минут спустя я был на другом конце города (еще бы, я же помнил, где тут такой берег!). Уйдя в кусты, я долго рыскал, ища спокойное и укрытое место, а найдя, еще двадцать минут сидел, ждал конца часа, чтобы не оставлять здесь без присмотра портал. А то ломанутся провинциалы в столицу, им только шанс дай! Сам такой. Пока сидел, подъел оставшееся в сумке продовольствие, чтобы не везти назад. Далеко везти-то, девятьсот километров или два шага.
Все, десять-пятьдесят семь.
– Врата – дом!
Полыхнула, расходясь из сияющей точки, пентаграмма, я увидел в проходе стену своей комнаты. Не подумав, камень дома поставил, не видно, что там в квартире делается, в церкви умнее уже был. Ну, один маленький шажок – и вместо прохлады улицы я вдруг оказался в комнатном тепле. Затхловат воздух, однако надо проветривать. Паники от неподвижности уже не было, сколько раз я за четыре года игры вот так ожидал «отлипания»?
Вернулась свобода движений, я быстро обернул молоток рубашкой и поднял его. Если сейчас кто-то войдет… Ой дурак, зачем молоток? Есть же «холд», «оцепенение» то есть! Тоже мне, волшебник, как варвар какой-то мыслю!
Мобильник пискнул, отмечая начало нового часа, и я расслабился.
Итак, у меня два запомненных камня.
– Врата!
Снова жутковатое ощущение знания, и я понял, что до перезарядки семь тиков-часов. К пяти вечера перезарядится, так-с, дела на сегодня.
