- Анастасия Деева, - подсказал Михаил.
- Анастасия Деева, эксперт-криминалист. Михаил Иванович. Представитель от кваzи.
- Документы у Михаила Ивановича есть? – спросил гэбэшник мрачно.
- Есть, - ответил тот, не порываясь ничего достать. – Я повторю вопрос – почему вы подвергали опасности моего сына Найда?
- Здесь место преступления, - хмуро сказал гэбэшник. – По нашим данным тут могла появиться преступница. Кваzи. Увидев ребёнка, направляющегося сюда, я достал оружие, чтобы защитить его в случае опасности.
- Кваzи ребенка не обидят, - сказал Михаил. – Это совершенно исключено.
Владислав наконец-то спрятал оружие. Неохотно вернул мне документы.
- Недоразумение… коллеги. Я в курсе, что вы произвели здесь зачистку, Денис.
- Я оборонялся от восставших, - твёрдо ответил я.
Гэбэшник улыбнулся уголками губ.
- Ну да, конечно. Итак, я понимаю, что вы вели это дело… в какой-то мере… но теперь оно передано госбезопасности. Спасибо за помощь. Попрошу вас вернуть собранные улики и покинуть территорию.
Вслед за этой троицей подтянулись ещё несколько человек. Судя по внешности и одежде – эксперты. В разговор они не лезли, самый пожилой даже махнул рукой Анастасии – вполне дружески и, кажется, с узнаванием. Может в институте ей курс читал.
- Простите, не могу, - упёрся я. В общем-то ничего мы не нашли, да и собранные Анастасией волоски и соскобы особой ценности не имели. Но когда это бывало, чтобы полицейский легко отдавал своё дело гэбэшникам! – У меня нет таких предписаний.
Владислав спорить не стал. Порылся в кармане пиджака, достал сложенный вчетверо лист бумаги, протянул мне.
Жутким канцелярским языком, который был надёжнее любых печатей, в бумаге от министерства внутренних дел сообщалось, что дело об убийстве профессора Томилина передаётся в государственную службу безопасности и всем сотрудникам органов внутренних дел предписывается оказывать полное содействие ГСБ. Впрочем, печати на документе тоже были. А подписан он был меньше часа назад.
- Выглядит настоящим, - сказал я, чтобы оставить за собой последнее слово. – Анастасия, нам придётся…
- Подождите, - внезапно сказал Михаил. – У меня тоже есть бумага.
Точно так же как Владислав он достал из пиджака сложенный лист. Владислав со скепсисом открыл его и начал читать. Выражение его лица изменилось.
- Моё предписание подписано позже, - сказал он наконец.
- Зато моё предписание подписано в вашем управлении. Вы забрали дело у полиции. А я забрал у вас.
- Это конфликт интересов, - сказал Владислав. – И вы заинтересованное лицо.
- Несомненно, - сказал Михаил. – Но вот документ. Так что мы пойдём, а вы разбирайтесь.
Проигрывать капитан Маркин умел достойно. Он кивнул, вернул бумагу и сказал:
- Ваше предписание отзовут. Ещё до утра отзовут, будьте уверены.
- До утра ещё далеко, - Михаил кивнул Анастасии, та с готовностью устремилась к выходу, крепко сжимая свой чемоданчик. Капитан Маркин смотрел на него с такой жадностью, будто надеялся обнаружить внутри все тайны мира. К примеру – кваzи-вирус и лекарство от него.
- Почему мальчик бросился к вам? – внезапно спросил он.
- Испугался! – бодро отозвался Найд. – Извините пожалуйста, но вы такие страшные!
К моему удивлению капитан не обиделся, а рассмеялся.
- Работа такая, парень.
К машине мы рванулись так энергично, будто боялись, что капитан Маркин передумает.
- Я пешком до отделения, - разрывая на себе комбинезон и выбираясь из обрывков, сказала Анастасия. – Тут через дворы всего ничего.
- И что ты будешь делать с собранными уликами, девочка? – спросил Михаил.
На девочку Анастасия не обиделась. То ли потому, что Михаил кваzи, то ли потому, что он ей в деды годился.
- Сдам в лабораторию.
- И утром его заберёт наш добрый друг Владислав, - сказал я.
- А что мы можем сделать? – очень рассудительно спросила девушка. – Скрыть улики? Затеять ссору с госбезом? Вылетим с работы вмиг.
- Может это и впрямь их дело, - неохотно признал я. – Профессор, похоже, не только ветрянку изучал. Может, он выделил вирус, от которого мертвецы восстают.
Анастасия рассмеялась.
- Денис, вы что, в это верите? В вирус?
- Микроб. Грибок. Паразит какой-нибудь…
- Десять лет во всех лабораториях мира роются в ходячих покойниках обоих типов. Секции, вивисекции… - Анастасия покосилась на Михаила, но тот никак не отреагировал. – Ничего не нашли. Ничегошеньки. А наш биохимик, занимавшийся исследованием детской болезни, что-то нашёл…
- Но что-то же должно быть, - упрямо сказал я. – Правда, Михаил?
- Должно быть, - согласился он. – Иначе я бы тут не стоял. Но я вам совершенно честно и без увиливаний скажу – я не слышал, чтобы кто-то где-то выделил возбудитель… Анастасия, дорогая, а вам обязательно сдавать собранные образцы прямо сейчас?
- Могу потянуть до утра, - сказала она без всякого удивления. – Только что это вам даст? Лаборатории у меня дома нет. И никаких мыслей, что именно надо искать – тоже.
- Может быть они явились случайно, - сказал Михаил, кивая на балкон. Там стоял капитан Маркин и курил, глядя на нас. – А может быть что-то знают. Я бы хотел узнать, что именно. А вы?
Я молчал.
Ну да, у нас с госбезопасностью всегда есть тёрки. Но лишь потому, что мы делаем одно дело. Вот только у них уровень выше, и самые громкие дела уходят у нас из-под носа.
Но это же не повод, чтобы всерьёз идти на конфликт!
Да ещё по предложению кваzи!
Я посмотрел на сына Михаила. Тот стоял у открытой двери машины и ждал. Шустрый парень. Распознал в приехавших госбезопасность и прошмыгнул у них под носом в подъезд.
Говорят, поздние дети – самые умные.
Впрочем, шестьдесят четыре года – многовато даже для позднего ребёнка. Да и не выглядит Михаил любителем молодух, на старости лет прижившим сына от молодой тётки. Такие либо живут со своей единственной, либо доживают век бобылями.
- Найд – это ведь не имя. Это от «найдёныш»? – спросил я Михаила негромко.
Тот кивнул.
Как бы там ни было, этот навечно старый кваzи подобрал где-то в обезумевшем мире человеческого ребёнка, затерявшегося среди кровожадных восставших. И вырастил, неплохо в целом вырастил.
Ну не выглядел Михаил как враг. Даже как чужак не выглядел. Может потому, что старый. Может потому, что сын у него – человек.
- Я бы тоже хотел понять, в чём дело, - сказал я. – Но если разгадка и есть среди Настиных анализов и собранных мной бумажек – у нас времени только до утра. Нет, вру. Если мы сейчас всё не завезём в отделение, то через пару часов нас будут искать.
