Последним Лишним, который упорно не желал приспосабливаться к новой жизни, стал Патрик; однако его злоба была показной и напускной. После того как его отправили на работы, он довольно быстро сломался. Как это ни забавно, но Анна, самая послушная из воспитанниц, мечтала попасть в то место, куда она отправила Патрика вкалывать до самой смерти. Да уж, строительные работы в жаркой пустыне открывали бунтарю-Лишнему широкие перспективы. При этом не то чтобы Власти об этом знали. Нельзя сказать, что чиновники одобрительно относились к продаже Лишних в рабство. Впрочем, торговля на черном рынке Препаратом Долголетия тоже не входила в список ее обязанностей. Правильно, если не хотят, чтобы она время от времени пополняла свой бюджет из столь сомнительных источников, пусть повысят ей жалованье. Да и вообще, Патрика никто не хватится. Папка с его делом исчезла, будто ее и не было, и никто не задавал никаких вопросов.
Конечно же, иногда система давала сбои. Один из них произошел недавно с Лишней по имени Шейла, которая, как оказалось, действительно была дочерью людей, отказавшихся от Препарата Долголетия. Эти дураки уехали отдыхать на выходные, а ребенка оставили с бабушкой и дедушкой. Соседи услышали детский крик и, решив, что это плачет ребенок — Лишний, поспешили вызвать Ловчих, чтобы поскорее получить законное вознаграждение. Родители подали протест, но миссис Принсент не собиралась отступать. У дедушки с бабушкой не было разрешения на ребенка, поэтому Ловчие с юридической точки зрения имели полнейшее право изъять Шейлу. Официально, в период пребывания у дедушки с бабушкой, Шейла являлась Лишней.
Суть дела заключалась в невозможности возвращения детей родителям после каждой ошибки. Один раз пойдешь на уступку, и конца этому уже не будет. Другие Лишние непременно бы взволновались, если бы Шейлу вернули родителям. Подобная новость вселила бы в них надежду. А надежда — самое что ни на есть последнее, чем можно вдохновлять Лишних. Нет, она поступила совершенно правильно. Родители Шейлы приходили к ней на прием раз пять — разумеется, она принимала их у себя в кабинете в Лондоне, поскольку посторонним, из соображений безопасности, запрещалось приближаться к Воспитательным учреждениям ближе чем на одну милю. Всякий раз мать Шейлы не выдерживала и начинала плакать. Она вцеплялась миссис Принсент в колени и умоляла вернуть ей доченьку назад, приводя Заведующую Грейндж-Холла в смятение и замешательство.
Но миссис Принсент не сдавалась. Да и с какой стати было уступать? Возраст у Шейлы был подходящим. Маргарет нисколько не сомневалась, что из девочки получится хорошая Ценная Помощница. И даже более чем Ценная Помощница, если у миссис Принсент выйдет задуманное. Важность Шейлы, как и всех девочек — Лишних, да и мальчиков, правда, в меньшей степени, важность, о которой не знали родители, заключалась в молодых стволовых клетках. Молодых до последнего атома, именно таких, каких разыскивали лаборатории по всему миру. Понятное дело, такое родителям не расскажешь, особенно учитывая то, что они отказались от Препарата. А вот другие будут благодарны. Регенерация напоминала голодного зверя, которого постоянно требовалось кормить.
Питер же, напротив, был совсем иным. Когда этот наглый, заносчивый маленький прощелыга прибыл сюда, казалось, он был даже доволен собой. Он посмотрел ей прямо в глаза, а в его лице она заметила нечто насмешливое. Словно он всем видом говорил: «А я все про тебя знаю». Разумеется, у нее просто разыгралось воображение. Иначе и быть не может, ну откуда какой-то Лишний может что-либо о ней знать? Он был всего-навсего умен, не более. Он понял, в чем заключается ее слабость, и решил этим воспользоваться.
И неважно, правда ли это, или же дело, действительно, в ее воображении, но мисс Принсент его возненавидела. А что еще хуже, она стала бояться упускать его из виду. Выслать его в пустыню представлялось слишком опасным — а если он и вправду что-то знает, пусть даже вероятность этого чрезвычайно мала? Кроме того, если Власти велели присмотреть за ним, «потерять» папку с его делом у нее не получится.
Сложившееся положение было для Маргарет невыносимо. Придется взяться за дело самой. Если он думает, что Заведующая слаба и ничего не стоит, — он у нее получит. Если неделька порок и голода сразу после прибытия не привела к ожидаемым результатам, есть и другие методы, поинтересней. Лишение сна. Продолжительное содержание в карцере. Она запрет его в камеру и будет держать там, покуда он настолько не истоскуется по общению, что начнет выкрикивать ее имя.
На несколько мгновений она задумалась, а потом на ее лице промелькнула улыбка. Пожалуй, прежде ей следует нанести ему удар добротой. Именно так обычно и ломались Лишние: сначала им надо внушить, что ты их любишь, а потом обмануть их доверие, причем настолько бесповоротно, чтобы они больше никогда не осмелились на кого-нибудь положиться. «Да, — подумала Маргарет, — я сломлю Питера». А вот когда она его полностью и окончательно морально изничтожит, от наглеца можно будет избавиться. Властям придется с этим смириться. Да и все равно потеря будет невелика. Питер, даже будучи сломленным, вряд ли кому-нибудь сможет пригодиться.
Анна сидела вперившись взглядом в стоявшую перед ней миску с едой. Она не хотела видеть Питера. Не желала признавать факт его существования. Однако, окинув быстрым взглядом столовую, обнаружила, что его, как это ни странно, здесь нет. Анна ощутила чувство сродни разочарованию — значит, Питер не видел, сколь явно она не желает обращать на него внимания.
Вздохнув от раздражения, разозленная тем, что даже своим отсутствием Питер сумел вывести ее из себя, Анна доела кашу и встала, собираясь уйти.
Однако в тот самый момент, когда она уже взяла в руки миску и пластиковый стакан, в дверях появился Питер в сопровождении миссис Принсент. Тощая фигура новичка возвышалась над Заведующей. Миссис Принсент глазами отыскала Анну и кивком подозвала к себе.
— Я хочу, чтобы ты приглядела за Питером, — сухо произнесла она, как только Анна подошла. — Он оказался у нас позже чем все остальные, и ему тяжело привыкнуть к новой обстановке. Я хочу, чтобы ты помогла ему в учебе и показала Грейндж-Холл. И позаботься о том, чтобы ему выдали дополнительное одеяло. Итак, Питер, насколько я понимаю, ты голоден. Анна, не могла бы ты проследить за тем, чтобы Питер до начала утренних занятий съел хотя бы немного каши?
У Анны екнуло сердце, но девушка ничем не выдала своих чувств и только молча кивнула. Лишнее одеяло было делом неслыханным и полагалось только Старостам, а дружеский тон миссис Принсент казался странным и незнакомым. Но Анна знала, что ей лучше молчать. По крайней мере сейчас, когда Заведующая стояла так близко. Вот уйдет — тогда совсем другое дело.
