— Ну чего? — спросила она. — Ты что, не знаешь, что на людей так смотреть нельзя? Это невоспитанно.
Питер осклабился, словно ему было абсолютно наплевать на то, что считается воспитанным, а что нет, как вдруг его лицо сделалось серьезным.
— Ты и вправду ненавидишь своих родителей? — спросил он.
— Ну да, конечно, — не задумываясь, ответила Анна. — Это они во всем виноваты.
— В чем именно?
Анна тяжело вздохнула. Порой Питер становился очень бестолковым.
— Они виноваты в том, что я очутилась здесь. В том, что я несу ответственность. Расплачиваюсь с Матерью-Природой за их грехи. Ты можешь говорить все что хочешь, но Декларацию ввели не с бухты-барахты. На то были серьезные причины. Родители отплатили за щедрость Матери-Природы черной неблагодарностью. Меня просто тошнит от мысли о них.
— И ты искренне веришь в то, что они поступили дурно, а правда на стороне Властей?
— Естественно, — ответила Анна ровным голосом и кивнула. — Ведь все так и есть на самом деле. Ну да, ты с ними знаком, но это ничего не меняет. Их надо засадить в тюрьму на всю оставшуюся жизнь. Они вполне это заслужили. Все. Тема закрыта.
Питер внимательно посмотрел на Анну и крепко обхватил руками ее запястья.
— Твои родители тебя любят, — тихо-тихо сказал он. — Тебя никто не отвергал, ты Анна Кави, и тебя не смели запирать в этих стенах. Вот миссис Принсент заслуживает ненависти. Она промывала тебе мозги, она тебя порола, морила голодом. Она и мне пытается промыть мозги теми же способами. Стоит ей понять, что она не добилась победы, она начнет все по новой. Нам надо бежать отсюда. Нам надо обратно в Лондон.
Скривив рот, Анна воззрилась на Питера.
— Промывала мозги! — с презрением повторила она. — Что это еще за словосочетание? Да так никто не говорит.
— Думаю, этому словосочетанию не учат в Грейндж-Холле, — язвительно улыбнулся Питер, — но оно, тем не менее, существует. Оно означает внушение определенной точки зрения. Все ради того, чтобы заставить тебя поверить в то, что правда — это ложь, в то, что ты не заслуживаешь жить во Внешнем Мире, в то, что тебе надо радоваться собственной участи.
Анна вырвала руки. Глаза щипало от слез. Обычно ей нравилось учить новые слова и выражения, воспринимая их как свое добро, которым она может пользоваться, когда пожелает: запечатлеть на странице дневника или ввернуть в разговоре, всякий раз восхищаясь их свежестью и красотой. Однако в словосочетании «промыть мозги» ничего прекрасного она не нашла. Мыть мозг. Мыть так, чтобы в нем ничего не осталось. Вот что означало это выражение, стоило его разобрать на составные части.
— Если кому-то и надо промыть мозги, так это тебе, — с яростью проговорила она. — Ты ничего не знаешь. Только вранье. Одно сплошное вранье.
— Да нет же, — поспешно произнес Питер, вновь взяв девушку за руку, — я тебе, Анна, не лгу. Мы с тобой можем выбраться отсюда. Вместе. Там снаружи целый мир. Целый мир, представляешь? Он только и ждет нас. А еще нас ждет дом. В Лондоне.
Он глядел на Анну с настойчивостью, и она почувствовала, как поддается, понимая, что ей хочется ему поверить, хотя бы на одно короткое мгновение. Однако она заставила себя высвободить руку. Она не могла его слушать. Не имела права слушать. Любой абзац монографии «Позор Лишних» опровергал доводы Питера, подробно объясняя, в чем именно юноша заблуждался и ошибался.
— Я не хочу в Лондон. Да и вообще ты городишь вздор, — с жаром произнесла Анна. — Мои родители меня не любят. Если бы они меня любили, они бы не стали меня рожать. Что касается миссис Принсент, то, между прочим, именно она попросила меня присмотреть за тобой. Понятия не имею, за что ты ее так ненавидишь. Да, она приказала тебя выпороть, но ведь это ради твоей же пользы, чтобы ты, наконец, усвоил всю право…
Анна заметила, что голос ее дрожит от переполнивших ее чувств, и попыталась себя успокоить. Она с раздражением вытерла глаза.
— Жаль, что миссис Принсент не попросила присмотреть за тобой кого-нибудь другого, — наконец выдавила она из себя мягким тихим голосом. — Мне бы очень хотелось, чтобы ты просто оставил меня в покое.
Питер воззрился на девушку. Его глаза полыхали огнем:
— Не думаю, Анна Кави, что ты сейчас говорила честно. Впрочем, если ты и вправду хочешь, я могу оставить тебя в покое, — с горечью промолвил он. — Но ты все равно ошибаешься. Ошибаешься насчет своих родителей, насчет Грейндж-Холла и миссис Принсент. Я найду способ выбраться отсюда, а тебе придется пойти со мной. Здесь небезопасно.
— Что ты городишь? Что нам здесь угрожает? — с презрением посмотрела на него Анна. — Здесь уж всяко безопасней, чем в бегах. В погоню за тобой пошлют Ловчих, а когда поймают, отправят в лагерь. Твоя беда заключается в том, что ты считаешь себя лучше других Лишних, думаешь, что правила не для тебя писаны. Так вот правила касаются и тебя, а мне лично надоели разговоры о моих родителях и прочей дури. Больше я их не желаю слышать. И не рассчитывай, что я стану вытаскивать тебя из неприятностей.
Питер пожал плечами, но выражение его темных глаз не изменилось. Юноша пристально смотрел на Анну, отчего она, почувствовав себя неуютно, заерзала на месте.
— Ладно, будь по-твоему — спокойно произнес Питер. — Можешь оставаться здесь и стать хорошенькой миленькой служаночкой. Пусть миссис Принсент и вся эта компания говорит тебе, что делать, что думать, точнее, о чем не думать. Мне плевать. То есть я хочу сказать, что дал себя поймать ради того, чтобы отыскать тебя, вернуть тебя родителям, но, впрочем, ладно, не беспокойся об этом. Я уверен, что ты, Анна Кави, будешь счастлива.
— Не смей называть меня так! — закричала Анна, прижав к ушам ладони. — Я тебя не звала…
— Да, в этом ты права, — медленно протянул Питер. Он отвел взгляд в сторону и сложил руки на груди. — Знаешь, нам было непросто выяснить, что ты находишься в Грейндж-Холле. Я не сомневался, что здесь придется несладко. Но я не предполагал, что с тобой будет так трудно. Я думал, ты будешь рада моему появлению.
— А я и рада, — быстро промолвила Анна, сама удивившись сорвавшимся с губ словам. — Но ты во всем заблуждаешься. Тебе здесь будет лучше, правда. Неужели ты не можешь стать мне другом и никуда не сбегать?
Питер покачал головой, и Анна в раздражении закатила глаза:
— Слушай, мне грозят неприятности уже из-за одного того, что я рискнула с тобой об этом заговорить, — промолвила Анна. — Дело в том, что теперь миссис Принсент, похоже, тебя любит. Поэтому, вместо того чтобы всю жизнь прятаться, оставайся лучше у нас. Тебе здесь будет хорошо.
