В отличие от остальных жителей фермы сестра понимала причину беспокойства Данна. Двое. Двое преследовали его всю жизнь. Один плохой, другой хороший. Оба плохие. Иногда сливались в единое целое. Но всегда с ними связана для него угроза. Здесь двое, Даулис и Шабис, и оба хорошие, и Данн впервые не опасается. Злейшая угроза уничтожена, заклятый враг убит, его сожрали горные орлы… Хотелось в это верить, и чаще всего он в это верил. Данн в безопасности — и может позволить себе покапризничать. Маара чувствовала себя в роли мудрого родителя, который знает причины поведения ребенка, знает, чего от него ожидать, и в то же время понимает, что не следует раскрывать ребенку все секреты его собственного поведения. Тогда он скорее забудет свои дурные впечатления и переживания.
— А как же я, если Данн уйдет? — надула губы Кайра.
— Вот и отдохнешь от моего «гнусного поведения». Твое собственное выражение.
— Тебе нельзя надолго отлучаться, на ферме много работы, а рабов у нас нет, здесь тебе не Хелопс.
Данн и Маара запротестовали в один голос:
— Но, Кайра, мы тоже были рабами!
— Ты и сама бывшая рабыня, Кайра!
— Что? Чушь какая! — Она разразилась протестами. Услужливая память подсказывала Кайре, что ей служили рабы в Хелопсе, — что тоже не было неправдой, но молчала о том, что и сама она была рабыней. — Почему же мы тогда так хорошо жили? И всем управляли?
— Вы и в самом деле всем управляли? — спросил Шабис.
— «Мы»… — фыркнула Маара. — Юба! Хотя вообще-то верно, почти всем. И все-таки мы оставались рабами. А хадроны… они превращались в животных. Я не хочу, чтобы с нами произошло то же самое!
— Да, это точно, — протянул Данн, почесав затылок. — Уж лучше рабом быть, чем превратиться в одну из этих тупых свиней.
— Не понимаю, почему нельзя иметь рабов, — пожала плечами Кайра. — С ними ведь можно хорошо обращаться.
— Нет уж, лучше не надо.
— Тогда тебе самому немало пахать придется, милый мой! — припечатала Кайра.
***
Еще эпизод, еще одна маленькая сценка из жизни наших героев-путешественников.
Неделя, как отшумели штормы и бури, море спокойно, в безоблачном небе сияет солнце. Впервые за несколько дней выдался часок досуга, выпала возможность собраться на веранде, побездельничать, расправить уставшие конечности. Дремлют собаки, убравшись в тень, подальше от палящего солнца. Да и ночами они не часто беспокоят обитателей дома лаем, не заставляют вскакивать и вглядываться во тьму, выискивая силуэты воров или опасных тварей, желающих полакомиться мелкими молочными животными.
На горячем кирпиче столба греются две крохотные ярко-зеленые ящерки, синеглавые, желтоглазенькие.
— Утиньки, какая прелесть! — засюсюкала Кайра. Маара и Данн, не сговариваясь, переглянулись и усмехнулись. Кайра это заметила и моментально надулась:
— Ну, что еще я не так сказала?
— Да нет, ничего. Просто мы вспомнили о больших ящерицах. И кстати, о ящерах. Сколько еще можно… хвосты тут околачивать? Сидим тут, перемываем то, что за день сделали, что завтра будем делать… Надоела эта мышиная возня. Надо дальше вперед заглядывать.
— Совершенно верно, — тут же согласился Шабис. — Давно пора поговорить о планах на следующие годы. Распределить обязанности.
— На меня можете не рассчитывать, — сразу отреагировала Кайра. — Я, кажется, забеременела.
— Спасибо, хоть сейчас узнал, — проворчал Данн. — Прими поздравления, дражайшая.
— Я хотела подождать, убедиться. Ну, Данн, чего ты… Ух, какой обидчивый.
— Вы знаете, я, кажется, тоже… — неуверенно протянула Маара.
— Ну, ты-то хоть с Шабисом поделилась или тоже забыла? — покосился на сестру Данн.
— А вот я почему-то не беременная, — засмеялась Лета. — Но я ведь шлюха, а шлюхи обычно не очень-то беременеют.
Как и всегда, когда она напоминала о своем прошлом, все бросились ее упрекать.
— Лета, прекрати!
— Лета, кроме тебя, об этом никто ни разу не заикнулся…
— Лета, сколько можно!
И Даулис:
— Лета… Прошу тебя…
— Я вот что скажу, тебе, дорогая, — с простодушной искренностью, за которую ее, не в последнюю очередь, любили, обратилась к Лете Кайра. — Уж я-то мимо мужиков не проскакивала, пожалуй, не меньше твоего перебрала. А все равно себя шлюхой не называю. Да и не считаю.
— Мы, кажется, не прошлое поминать собирались, а будущее обсуждать! — воскликнул Данн.
— Правильно, Данн, — тут же согласился Шабис. — Давай, может, ты и начнешь? Изложи свои соображения.
Данн задумался, перевел взгляд на сестру:
— Маара, скажи мне искренне, чистую правду, признайся: проснувшись утром, думаешь ты, сколько в этот день надо прошагать, шаг за шагом, нога к ноге, вместе со мной, еще чуток по Ифрику? Даже если твоя вторая мысль о Шабисе. Думаешь?
Маара улыбнулась, глаза ее наполнились слезами:
— Да… Да… Да, но…
— Спасибо. Только это я и хотел услышать. И всё.
