И всё-таки он вышел к Энигме неожиданно. Посёлок оказался совсем маленьким — не больше двух десятков палаток, расположенных очень кучно, по нескольку штук на островке. Две женщины, одетые в длинные ситцевые платья, жгли костёр из прессованных в брикеты сухих водорослей. На огне натужно готовился закипеть котёл с варевом. Приближающегося Мартина они восприняли спокойно — лишь одна заглянула в большую оранжевую палатку, что-то сказала и вернулась к работе.
Мартин замедлил шаг и подошёл к женщинам. Все человеческое население Библиотеки отличалось бронзовым загаром, но эти поварихи выглядели смуглыми скорее от природы, чем от солнца. Мартин решил, что в женщинах течёт кровь североамериканских индейцев.
— Мир вам! — крикнул Мартин, поднимая руки в приветствии.
— И тебе мир, — отозвалась одна из женщин, улыбнулась, кивнула на палатку. — Зайди к директору, путник.
— Может быть, ты хочешь перекусить с дороги? — добавила вторая.
Мартин покачал головой и двинулся в обитель директора. В палатке оказалось неожиданно прохладно — приятная мелочь после надоевшего солнца. Пол покрывали сухие водоросли, видимо, те же самые, что жгли в костре. В углу возился с яркими пластиковыми кубиками смуглый черноволосый ребёнок лет двух. Мартин показался ему более интересной и свежей игрушкой — засунув пальчик в рот, дитя уставилось на пришельца.
Директор сидел на раскладном пластиковом стуле перед таким же «дачным» столиком. Перед ним стоял включённый ноутбук, прямо на полу валялись исписанные и покрытые распечатками листы. Директору было за сорок, в отличие от женщин он был одет лишь в шорты. Телосложением он походил на спортсмена-легкоатлета, а не на учёного, но по крошечным клавишам ноутбука колотил с проворством и сноровкой.
На Мартина директор посмотрел с таким же неприкрытым интересом, как и младенец. Вот только палец в рот засовывать не стал, а, опасно откинувшись на хрупком стуле, выждал красивую паузу.
Мартин молчал и улыбался.
Убедившись, что начинать разговор придётся ему, директор встал и протянул руку:
— Клим!
— Мартим! — с той же энергичностью откликнулся Мартин. — Тьфу. Мартин!
Секундная растерянность директора сменилась жизнерадостным смехом. Крепко пожав руку Мартина, он жестом предложил сесть на пол. Мартин это оценил — стул в палатке был лишь один и служил скорее символом власти, чем мебелью. Они уселись на корточки друг напротив друга. Младенец тихонько пополз по кругу, изучая Мартина со всех сторон.
— Ты же русский, Мартин? — поинтересовался Клим. — Видел старую комедию «Операция „Ы“»?
— Видел, — признался Мартин.
— Когда Шурик знакомится с девушкой и вместо «Шурика» называется Петей. — Клим расхохотался. — Полная ведь нелепость, а смешно!
Мартин дипломатично кивнул.
— Да, — пробормотал Клим. — Признаю, аналогия не совсем уместна, но всё же… Ты только что прибыл?
— Вчера под вечер, — ответил Мартин.
— И сразу же двинулся к нам. — Клим покивал. — Ты не учёный.
— Университетов не кончали, — в тон ему ответил Мартин. — Три класса церковно-приходской.
Клим поморщился:
— Брось, высшее образование у тебя на лбу написано. Гуманитарий… — Он задумался. — Нет, не врач… не журналист, не филолог… Что-то очень дурацкое. Психолог? Нет…
— Литинститут, — сказал Мартин.
— О как! — изумился Клим. — Прозаик в поисках сюжета? Эпохальный роман «Тайны Библиотеки»?
Мартин решил играть начистоту.
— Частный детектив.
— И лицензия есть? — заинтересовался Клим.
— Есть. Показать?
Клим замахал руками:
— Зачем? Верю. Лучше скажи, что ты ожидал здесь увидеть? Фашистский вертеп? Гнездо людей-шовинистов? Дом отдыха для сумасшедших учёных?
— В Столице мне сказали, что ваш посёлок не принимает Чужих, — уклончиво ответил Мартин. — Это, конечно, наводит на размышления…
— Давай без непоняток, — резко меняя манеру беседы, отозвался Клим. — Мы не психи, орущие о чистоте человеческой крови. Мы уважаем Чужих. Но Библиотека — это ключ к древним знаниям. Раса, которая овладеет ими, сможет превзойти даже ключников. Вот потому мы и отделились от прочих исследователей. Тайна должна принадлежать человечеству.
Мартин подумал и спросил:
— А когда человечество превзойдёт ключников, как вы поступите с Чужими?
Клим поморщился:
— К чему делить шкуру неубитого медведя? Решать будем не мы… но я уверен, что человечество не станет подавлять и уничтожать иные расы. Мирное сосуществование, торговля, гуманитарная помощь… А вот за Чужих я не поручусь. Вы готовы поручиться?
Мартин покачал головой.
— То-то и оно. Итак, — подытожил Клим, — мы не фашисты. Мы лишь проявляем осторожность. Теперь, если мне удалось снять предвзятость, скажите, уважаемый детектив, что вас привело на Библиотеку?
— Девочка по имени Ирина, — сказал Мартин.
Лицо Клима исказилось, будто Мартин напомнил о чём-то неприятном и постыдном. Он даже отвёл глаза, заметил ребёнка, подбирающегося к одной из распечаток, ловко подхватил его, развернул в противоположном направлении и дал лёгкого шлёпка. Убедившись, что урок усвоен и дитя движется в сторону от драгоценных научных документов, снова посмотрел на Мартина:
— Небось безутешный муж оплатил поиски?
— Это профессиональная тайна, — отозвался Мартин. — Отец.
Клим вздохнул:
— Железный человек. Героический родитель. Уважаю.
— Все так плохо? — сочувственно спросил Мартин.
— Девочка к нам явилась три дня назад, — ответил Клим. — Я ожидал обычных проблем… молоденькая, красивая, а мужиков у нас, конечно же, больше, чем женщин… Поговорил с ней, поговорил с нашими… тут все обошлось. Попкой, конечно, излишне крутит, но явно не провоцирует. Беда пришла откуда не ждали. Она перессорила всех учёных, и её формы тут были ни при чём.
— Неужели на научной почве? — восхитился Мартин.
— Именно. Девочка в пух и прах разбила две теории из трех, которые считались у нас самыми перспективными… Если интересно — это теория единого уравнения Вселенной и солнечный цикл чтения…
Мартин непонимающе поднял брови.
На лице Клима появилось страдальческое выражение профессора физики, объясняющего сыну-школьнику законы Ньютона.
— Язык Библиотеки — это фонетическое письмо, — сказал он. — Трудности даже не в том, что мы не можем пока с уверенностью соотнести символы на обелисках с теми или иными звуками. Главная проблема — как эти буквы складываются в слова, а слова — в предложения. Теория солнечного цикла предлагает начинать чтение с какого-нибудь восточного обелиска, затем, когда его тень точно укажет на другой обелиск, — добавить новый знак, посмотреть на тень от второго обелиска…
