«Как же мы дойдем без Томаса? — мысленно продолжал разговор с Диком Олег. — Ведь главное даже не дорога, главное — как себя вести дальше. Ведь мы же дикари, которые никогда не видели велосипеда, и поэтому мы не знаем, велосипед это или паровоз. Дику кажется, будто он знает все, что может понадобиться человеку в поселке или в лесу. Может, он боится оказаться в ином мире, где он не сильнее всех, не быстрее всех?»
Марьяна разожгла костер. Козел уже привык к огню и решил, что огонь ему ничем не угрожает, поэтому тут же полез в костер, и Марьяна крикнула Олегу, чтобы он оттащил это проклятое животное. Оттащить взрослого козла — дело почти невыполнимое, но Олег старался. Он исколотил козла рукоятью ножа, хотя тот, видно, решил, что его гладят, и восторженно взвизгивал.
Томас быстро ходил по снегу, чтобы согреться, он кутался в одеяло и горбился, и Олегу показался старым человеком, хотя он знал, что Томасу сорок лет. Эгли как-то говорила, что процессы старения в поселке почему-то происходят активнее, а тетя Луиза сказала тогда, что на такой диете всем давно пора загнуться. У всех бесконечные гастриты, аллергия, у старшего поколения почки никуда не годятся. Правда, дети были сравнительно здоровы. И поселку повезло, что большинство местных микробов к человеческому метаболизму не приспособилось. Еще не приспособилось, добавила тогда тетя Луиза.
— Жалко, здесь нет болота, — сказала Марьяна. — Я бы вам нарвала травы, я знаю какой.
— А почему не нарвала заранее? — спросил Олег.
Марьяна лучше всех в деревне разбиралась в травах.
— Странный ты, — удивилась Марьяна. — Эту траву надо сразу есть, пока свежая, как ее сохранишь?
Ей всегда казалось странным, что другие не знают того, что знает она.
— Олежка, — позвал Томас, — подойди ко мне.
Томас опустился на палатку и поморщился.
— Опять спина болит, — сообщил он, — прострел.
— Я вам потом потру, — пообещала Марьяна.
— Спасибо, не помогает, — улыбнулся Томас. Он был похож на ворону, как рисовал ее на уроках биологии Старый. Темная птица с крупным заостренным носом. — Слушай, ты помнишь, где я карту прячу? Мало ли что может со мной случиться.
— Ничего не случится, — заверил Олег. — Мы же вместе идем.
— И все-таки рисковать не будем. Ты разберешься в карте?
Карта была нарисована на кусочке бумаги — самой большой ценности в поселке. Олег всегда испытывал к бумаге особенное чувство. Бумага, даже чистый листок, была колдовским образом связана со знанием. Она и была создана, чтобы выразить знание. Бумага была как бы проявлением божества.
Томас, заходясь временами в кашле, заставил Олега показывать по карте путь к перевалу. Маршрут был знаком, они уже мысленно проходили его с Вайткусом и Старым, только, правда, в поселке ощутить суть пути, расстояние, холод было невозможно — в доме тепло, уютно горят светильники, за стеной шелестит дождик…
Дик принес зайца. Козел почему-то испугался безжизненной тушки, умчался к откосу и стоял там, сокрушенно тряся головой.
— Чует, что его ждет, — отметил Дик. Он бросил зайца на камни. — Давайте сейчас его съедим, веселее идти будет. И Томасу полезно. Правда, еще полезней горячей крови напиться, я всегда на охоте так делаю. Но ты ведь, Томас, не будешь?
Томас отрицательно покачал головой.
— Что делаете? Карту смотрите? — спросил Дик.
— Томас просил повторить на случай, если с ним что-то произойдет.
— Чепуха, — отрезал Дик, садясь на корточки и начиная ловко разделывать тушку зайца, — ты еще можешь идти. А плохо будет, вернемся.
Олег понимал, что Дик не хочет обидеть Томаса. Дик с самого начала считал, что Томас может не дойти.
— Ничего, — произнес Томас, который ничем не показал, что ему неприятен равнодушный тон Дика, — лучше подстраховаться.
Когда они пили чай — кипяток с корешками, козел подошел ближе, но не с той стороны, где Дик кинул шкуру зайца, а с другой, как бы отгородившись от шкурки костром и палаткой. Он тяжело вздыхал, и Марьяна кинула ему несколько сушеных грибов.
— Вот это лишнее, — покачал головой Дик. — Грибы нужны нам самим. Может так случиться, что мы ничего не найдем. Как обратно идти?
— Там, за перевалом, есть пища, — напомнил Томас.
— Мы не знаем, есть или уже нет, — ответил Дик. — Глупо погибать от голода. А в морозы лучше много есть.
— В крайнем случае съедим козла, — сказал Олег.
— Почему в крайнем? — спросил Дик. — Мы его обязательно съедим. И скоро. А то еще сбежит.
— И не думай, — велела Марьяна, — не надо.
— Почему? — удивился Дик.
— Потому что козел хороший. Он вернется с нами в поселок. И будет жить. Нам пора иметь своих животных.
— Я тебе таких козлов тысячу притащу, — пообещал Дик.
— Неправда, ты только хвастаешься. Не приведешь. Их не так много в лесу. И если он не захочет, ты его никак не притащишь.
— Возьму тебя с собой, ты умеешь со зверями разговаривать. — И Дик стал резать зайца на равные доли, всем поровну.
— Я не дам убивать, — предупредила Марьяна. — У нее будут маленькие.
— У кого? — спросил Олег.
— У козла, — сказала Марьяна, — у козлихи.
— Так это коза? — спросил Томас.
— Да, козлиха, коза. Я знаю.
— Марьяна права, пускай коза живет, — решил Томас. — Полезно думать о том, что будет завтра.
— И еще надо думать, чтобы не умереть сегодня, — бросил Дик.
— Козу будем подкармливать, — произнесла Марьяна.
— И не вздумай, — отрезал Дик.
— Я свое буду отдавать. — Марьяна упрямо глядела на Дика, острый подбородок вперед.
Дик склонил голову, разглядывая девушку, как незнакомую зверюшку.
Томас поднялся первым и пошел складывать палатку. Его трясло.
— Может, вернешься? — спросил его Дик.
— Поздно. Я пойду.
— Подумай, — рассердилась Марьяна, рассерженная на Дика, — как ты можешь говорить! Томасу одному до поселка не дойти.
— Олег с ним может вернуться.
Это Дик сказал просто так, чтобы оставить за собой последнее слово.
— Пора идти, — закончил спор Томас. — Если сегодня будем идти хорошо, может, выйдем на плоскогорье. В прошлый раз мы увязли в этом ущелье. Снег был по пояс. И метель.
Томас пошел впереди по широкому ложу ручья, который при больших дождях, наверное, превращался в поток, а сейчас лишь чуть-чуть журчал по камням, отламывая наросшие за ночь у берегов льдинки.
Коза сначала бросилась вперед, словно показывала дорогу, а потом раздумала, остановилась. Дик погрозил ей пальцем, но тут коза вздохнула и побрела за людьми, хотя порой останавливалась и занудно вопила, уговаривая вернуться.
