Привыкший к деловой суматохе и постоянному риску, я не находил места в нашем огромном доме. Вики целыми днями пропадала на службе. Утром я отвозил девочек в школу, а забирал их только после полудня. Мария посещала дополнительные занятия по хореографии, а Магдалина – кружок живописи.
Я пробовал заняться садоводством, но, кроме ухода за газоном, меня ничего не зацепило. Видимо, тяга к земле просыпается с возрастом, которого я ещё не достиг. Лишь запах скошенной травы притуплял чувство подавленности и самоедства, захватывающее меня с каждым днем всё больше.
И вот однажды днём, когда я болтался по дому без дела, в дверь позвонили.
На пороге стояла высокая долговязая женщина с острыми чертами лица и смуглой кожей. Ее жёсткие чёрные волосы были перетянуты резинкой в тугой пучок почти у самой макушки, что делало её похожей на ворону. Одета она была в потёртую джинсовую куртку и такие же джинсы. На ногах – помятые кроссовки, а на плече – большая спортивная сумка. Словно женщина собралась на тренировку, но только несколько лет назад, судя по одежде, уже вышедшей из моды.
– Здравствуйте! – она крепко сдавила мои пальцы сильной и шершавой ладонью. – Я Габриэлла. А вы, должно быть, Адам? Давно хотела с вами познакомиться. Вики мне много рассказывала о вас.
Я растерялся. Уж слишком неожиданной была эта встреча. Я пригласил её в дом – дождаться Вики, попить чаю. Но она отказалась.
– Я просто хотела посмотреть на вас, Адам, – она быстро сбежала с крыльца.
Посреди лужайки она обернулась, махнула на прощание рукой и крикнула:
– Передайте Вики, что я вернулась.
Жену я увидел только на третий день. Тени под глазами, осунувшееся, но счастливое лицо.
– Проболтали две ночи кряду. Бедная Габи! Она столько пережила из‑за меня! – сказала Вики, смотря в окно.
Неожиданно позвонил Фрэнк. Я уже забыл его голос, так долго мы не общались.
– Вики сказала, что ты маешься от безделья. А мы тут с друзьями собрались провести уикэнд на Аляске. Охота, рыбалка, костёр. Как настоящие бойскауты. Не составишь компанию? Заодно поговорим о твоих делах.
Предложение выглядело заманчивым. Карьера Фрэнка продвигалась стремительно. Он уже стал сенатором и возглавлял какую-то комиссию в верхней палате. Такой человек мог обеспечить меня работой на десятилетия вперёд, даже не заметив этого.
– Но охота – не моё хобби. Из оружия у меня только старенький винчестер. Им только грабителей отпугивать, а рыболовных снастей вообще нет.
– Всем необходимым я тебя обеспечу. Мы вылетаем в пятницу утром с военного аэродрома.
Он назвал время и место сбора.
Прежде я не бывал на Аляске. Моё воображение даже не могло представить себе такой суровой и первозданной красоты. Заснеженные вулканы, прозрачные горные реки, девственные леса. Я словно попал в другой мир. А всего-то – перелёт на частном самолете до Анкориджа, ещё пара часов в воздухе на вертолёте, и мы – в раю, на краю света. Власть и деньги могут всё. Невероятное вчера становится возможным сегодня.
Быстроходный катер по бурлящей реке доставил нас на берег большого таёжного озера.
Фрэнк первым спрыгнул на землю и, потянувшись, вскинул руки к небу.
– Красота! На триста миль – ни единой человеческой души! Мы – единственные люди на этой дикой планете, господа!
Он дал указания капитану катера, и матросы быстро выгрузили на берег всю поклажу, развели костер, поставили палатки, собрали стол и сервировали его, насколько позволяли походные условия, а затем, доложив сенатору об исполнении, завели мотор и ретировались. Туристы в это время любовались природой и попивали виски из блестящих фляжек.
Наша компания насчитывала восемь человек. Род занятий и общественное положение искателей приключений определить было трудно, все были одеты в одинаковые непромокаемые камуфляжные костюмы. Трое были весьма молоды, не старше двадцати пяти, видимо, адъютанты или секретари, решил я. Причём все юноши были на редкость красивы. Ещё двое членов нашей команды приблизительно нашего с Фрэнком возраста, около сорока. И один пожилой седовласый джентльмен.
Солнце садилось за сопку, оставляя на зеркальной озёрной глади багрово-красную дорожку. Общество легко согласилось отложить рыбную ловлю и охоту на завтра, а нынешний вечер посвятить отдыху.
Виски лилось рекой. Как только очередная бутылка опорожнялась, её бросали под стол и водружали новую. Я думал, что только русские мужики так напиваются на рыбалке. Оказывается, американцы нам в этом не уступают. Куда девалась их хвалёная расчётливость?! Двойной виски – это всего шестьдесят граммов. В этот вечер каждым из присутствующих было выпито в десять раз больше.
Я совсем опьянел. Понемногу наши ряды за столом стали редеть. Вначале отвалила молодёжь, а следом за ними их боссы. В итоге мы остались с Фрэнком на этом пиршестве одни.
– А ты молодец, Адам. Никогда не подумал бы, что сможешь столько выпить и удержаться на ногах.
– Российская закалка, сенатор.
– А как насчёт купания? Предупреждаю, вода жутко холодная.
– Легко.
Фрэнк разоблачился по-военному очень быстро и стоял на берегу в чём мать родила, демонстрируя мне и комарам своё мускулистое, без единой унции жира тело.
Я с трудом вылез из комбинезона и встал рядом с ним.
– А ты распустился, зятёк, – критически оглядел меня сенатор. – Тебе же ещё и сорока нет, а живот отрастил. Надо всерьёз взяться за твоё перевоспитание…
Фрэнк не договорил, разбежался и, выставив вперёд руки, смело нырнул с обрыва в темноту. Раздался всплеск. Затем знакомый голос позвал меня снизу:
– Ну где ты там? Или струсил?
Я прыжками в воду не занимался, потому прыгнул вниз солдатиком. Ледяная вода обожгла меня с ног до головы. Дыхание в груди перехватило. Хмель как ветром сдуло.
– Ну что? Поплыли? Или ты на берег?
Неожиданно во мне проснулся состязательный дух.
«Пусть ты и хвалёный морской котик, но русского мужика просто так не возьмёшь!» – решил я и молча поплыл в кромешную тьму.
Руки и ноги сводило судорогой, нечем было дышать, пальцы онемели, но я упрямо продолжал грести.
– Адам, остановись! Надо возвращаться! Десять минут пребывания в такой воде смертельны!
«Плевать я хотел на твои предостережения! Меньше задирать меня надо было».
Вдруг что-то тяжёлое упало на мою голову, и я отключился.
Очнулся возле костра. Фрэнк растирал спиртом моё онемевшее тело.
– Ты уж извини, дружище, что пришлось к твоей голове приложиться. Иначе мы оба утонули бы.
