— Конечно, — неожиданно сказал Фундаментал, — в подсознании людей это останется. Кошмарики разные по ночам, сошествие с ума граждан с неустойчивой психикой, самоубийства, наркомания, пьянство с целью уйти от этого неосознаваемого ужаса. Да, ужаса! Вы думаете, мне приятно на все это смотреть? Да нисколько! Но надо, надо...
Он, наверное, уже сошел с ума или всегда был сумасшедшим.
— Я, Солярион, приказываю Компьютеру открыть эту дверь, — вдруг сказал Пров, голосом твердым и не терпящим ослушания.
— Нет, нет! — закричал Фундаментал. — Солярион арестован! Его распоряжения не имеют силы!
— Я слагаю с себя обязанности Соляриона после выполнения этого требования.
Значит, Пров понял, что компьютер включен. Это именно он, по приказу Фундаментала, менял изображения, переносил нас от одного гдома к другому. Дверь медленно поползла в сторону.
— Нет, не открывать! — крикнул Фундаментал.
— Я — Солярион! Приказываю открыть дверь!
— Вы не уйдете! — третий раз выкрикнул Фундаментал.
— Я остаюсь, — сказал Пров. — Продолжим наши беседы, Фундаментал. Мар, а ты иди... Встретишь Прова, расскажи ему все. Прощай. Наверное, мы больше не увидимся.
— Уходим, Пров, вместе!
— Нет, Мар, мое место здесь.
— Ты что-то задумал?
— Задумал, но еще сам не знаю, что...
Дверь пребывала в нерешительности, полуоткрытая.
И я пошел, не подав Прову руки, не оглядываясь. Я не верил, что мы больше никогда не увидимся.
— Солярион! Вы срываете эксперимент! — услышал я за своей спиной.
— Я больше не Солярион. У меня нет идей, способных спасти Солнечную систему. Компьютер подтвердит это.
Я выскочил в коридор, чуть не натолкнувшись на без-образного, несшего на своих несуразных руках Бэтээр, с мерзостным чувством отпрянул от него и побежал по коридору. "Ату его, ату!" — кричали надписи на стенах, перемежаясь плачем: "Солярион почил!", "Нет больше с нами Соляриона!", "Что делать-то теперь будем без Батюшки?"
Я, конечно же, побежал не в ту сторону. Когда я увидел впереди заветную дверь, возле нее уже стояла Бэтээр, нисколько не запыхавшаяся, разве что чуть раскрасневшаяся. Ключ! У меня же не было ключа от этого огромного амбарного замка! Я не знал, зачем бежал, куда бежал? Что делать после того, как я уйду в город? Нет, не вырваться мне из Космоцентра!
Бэтээр подождала, пока я подойду, поплевала на свои изящные ладони, уперлась ногой в косяк, так что подол платья с треском разорвался, дернула замок и он вылетел вместе с пробоем. Толкнув ногой же дверь, она пропустила меня вперед, попридержала створку, пока я пройду пустой тамбур и нашарю ручку второй двери, замурлыкала что-то. Я вырвался на солнечный свет, ослепивший меня на миг. Бэтээр, широко размахнувшись, запустила куда-то замок, подхватила меня под руку и потащила вперед, из недостроенного Дворца Дискуссий.
Город был пуст. Абсолютно пуст! Это чувствовалось. Ни одного человека, кошки, собаки или птицы не было в нем, разве что тараканы... Странное ощущение мертвого города. Солнце выписывало на небе восьмерки, а тени от домов качались как пьяные.
— Надо что-то делать, — сказал я.
— Мар, — ответила она укоризненно. — Ну не здесь же... Найдем подходящую квартирку...
Мы уже шли по улице Временной или Временной, как вдруг в этом пустом и безмолвном городе возник звук, сначала тонкий, затем перешедший в рев. Точка превратилась в пятнышко, а пятнышко в мотоциклиста, мчавшегося, похоже, ничего не замечая по сторонам. Мотоцикл сходу взял земляное возвышение, въехал внутрь здания. Еще некоторое время звук мотора рвался из стен, потом все смолкло.
— Хорошо-то как, — сказала Бэтээр.
Всю ночь за деревней что-то бухало, ревело и рычало. А чуть рассвело, деревня почти вся высыпала на улицу. Первыми принесли известия ребятишки: вокруг деревни идут какие-то армейские учения. Одни из деревенских полезли на крыши, другие вернулись по избам, часть наиболее нетерпеливых пошла полюбопытствовать огородами.
Мотоцикл наш, заправленный первачом, был готов к очередной поездке в город. Но, помня о позавчерашней неудаче, мы с Провом тоже решили посмотреть, что же происходит вокруг деревни. Пройдя с полкилометра, мы заметили, как более расторопные и опередившие нас сельчане как-то слепо и неуверенно тычутся на одном месте, шаря в воздухе руками и не продвигаясь вперед. Знакомый, еле слышный звук "тиу-тиу" разносился в еще прохладном и чистом воздухе. Взобравшись на бугор, мы подошли к мужикам. Те ошарашенною вертели головами и оживленно жестикулировали. Ошалеть и впрямь было от чего. Поваленный, на сколько хватал глаз, лес, растерзанная земля, перемолотые стволы деревьев. Несколько замерших в неподвижности стальных чудовищ, сожженных или с распоротыми внутренностями и безжизненно вытянутыми языками траков. Бессмысленность картины поражала воображение. Тысячи смертоносных машин почему-то хотели пройти прямиком через лес.
Мужики бойко, хотя и испуганно, обсуждали происшествие, мяли пальцами воздух. Я протянул руку вперед и ощутил податливую ткань пленки магополиса. Она слегка полоскалась на чуть дующем ветерке, выскальзывала, пружинила, была приятна на ощупь. Развороченная земля вплотную подступала к ней, видны были следы траков, несколько вывороченных с корнем сосен навалились на пленку и теперь медленно покачивались, не падая. Ясно было, что машины шли как бы вслепую, не видя пленки, натыкались на нее, пытались прорвать невидимое препятствие, отступали, бросались вновь, но вынуждены были обходить ее стороной.
А я-то, выйдя из Чермета, хотел прорезать магополис карманным ножом!
— Что-нибудь понимаешь. Пров? — спросил я.
— Наверное, то самое "вторжение", которого боялся Галактион. Только зачем и кто? Бессмыслица какая-то...
— А если бы они прошли ночью через нашу деревню? Представляешь, что бы от нас осталось?
— Видно, Бог зачем-то миловал. — Пров прошел вдоль невидимой стены, иногда защипывая пленку пальцами и оттягивая ее, разбежался даже и бросился вперед; и видно было, как, словно в чем-то вязком, погасла скорость его тела, и оно отлетело назад. Пров устоял на ногах, но попыток прорвать пленку таким простейшим способом больше не предпринимал.
— Че делать-то, мужики, будем? — спросил у нас один из деревенских.
Пров пожал плечами.
— Да откель он знает, — сказал другой.
А третий вдруг прытко побежал в деревню. Мужики устремились за ним. Мне тоже хотелось припустить, но Пров не спешил.
— Вот что, Мар, никакой это не заповедник старины. Это что-то другое.
— Что? — спросил я и сам почувствовал, какая надежда прозвучала в моем голосе.
