А затем, переходя от кавалера к кавалеру, Маргарита услышала, как с цыганским надрывом выводит хор: "…Ночь тема, за кормой тихо плещет волна. И блестит под луной голубая вода…"
Каково порхать над венчиками цветов, светящихся и звенящих, касающихся ступней прохладными лепестками? Каково взмывать к верхушкам сосен и вновь кидаться в морскую пучину, остужая разгоряченную кожу? – Великолепно! Так можно провести целую вечность. Вечность… Вечность, которая принадлежит ей и Мастеру. Теперь в мыслях Маргарита называла Максима так.
– Пора! – Маргарита встряхнула головой, отгоняя ожившие сновидения. Мне давно пора возвращаться.
На лугу стало тихо. Выстроились рядами загрустившие гости и одинокая скрипочка печально запела: "Цветы роняют лепестки на песок…" Послышались горестные всхлипы. Рыдал, утирая крокодиловые слезы кружевным платком полосатый, как зебра и милый, словно Гена, аллигатор.
– Спасибо, друзья мои. Чудесный праздник. Я помолодела на двадцать лет! – со слезами умиления произнесла Маргарита, дотрагиваясь кончиками пальцев до тех зверюшек, кто оказался поближе.
– Вы прекрасны! Прекрасны! Прекрасны, Марго! – звучало со всех сторон. – Мы были счастливы, счастливы, счастливы…
По воздуху с далекой звездочки бесшумно соскользнул блестящий открытый автомобиль – ароматный и розовый, как сливочное мороженое, политое малиновым сиропом. Кузнечик с поклоном отворил дверцу: – Прошу сесть за руль, королева. Не беспокойтесь – здесь полностью автоматизированное управление.
– Как в метле! – поняла Маргарита и опустилась на мягкое сидение, покрытое пухом розовых фламинго. На сидении рядом оказался давний знакомый – Анютин плюшевый медвежонок. Он подмигнул ей, тем самым согласовав маршрут.
– Прощайте! – крикнула гостья.
– Постойте! Еще минуту, королева. Подарки! – по знаку распорядителя праздника эльфы поставили рядом с Маргаритой полную цветных бумажек корзину. А пара зеленогривых пони, встав на дыбы, свалила на заднее сидение охапки хрустально зазвеневших тюльпанов. Затем снова грянул марш, все замахали букетами, в ореоле цветочного аромата Маргарита поднялась над поляной, посылая воздушные поцелуи. А когда праздник умчался в ночную мглу, она со вздохом закрыла глаза и резко набрала высоту.
Держать руль не было никакой нужды. Но нога охотно выжала газ. Стрелка спидометра бешено завертелась, луна превратилась в светящуюся полосу. Медленно, как подвешенные на нитку, проплывали и оставались позади реактивные лайнеры. В них, уронив на грудь головы, спали люди. Кто–то жевал, слушал музыку или глядел на экран телевизора. Но никому из спящих не снился Маргаритин сон. Разве что донесся откуда–то запах трав и цветов, мелькнул тихий вальсок и скрылся вдали.
Лишь одна девочка, сидевшая у окна, смотрела в темноту зоркими глазами. Она была смуглой, гибкой, нежной и уже хорошо знала, что такое потери и горе. Сироту, найденную среди трупов в доме, взорванном исламскими террористами, везли в Европу сопровождающие благотворительного фонда. Девочка не могла спать – перед ее глазами, стоило лишь опустить веки, снова взрывался и погибал ее мир. Но вот откуда–то потянуло ароматами луга и взрывы исчезли. В разлившейся лазури девочка увидела свое будущее. Она вырастет, встретит единственного любимого и ни за что не потеряет его. Она станет называть его Мастером…
Игрушечный автомобиль обогнал самолет. Девочка улыбнулась и тихо уснула. На ее коленях дремал незнамо откуда взявшийся розовый мишка.
Маргарита точно знала, куда летит. Огромное мрачное здание Онкологического центра возвышалось над спящими домами. В окнах лестничных клеток и комнат дежурных ярко горел голубой неон. Серый исполин был похож на спящую крепость.
Высчитав этаж, Маргарита приблизилась к стене и заглянула в окно комнаты медсестры. Все было ослепительно чисто и неприятно. Стеклянные шкафы с медикаментами, пластиковый стол, капающий кран над раковиной, узкая клеенчатая кушетка. На кушетке, подтянув к животу ноги и укутав их рясой, спал мелкий худой священнослужитель. Из–под полы выглядывали ступни в шерстяных, аккуратно заштопанных носках, под щеку батюшка положил толстую папку с надписью по корешку "Анализы отделения нейрохирургии". Пегая жиденькая борода топорщилась над бледным не молодым, но и не старым лицом.
Ведьмовской своей сущностью Маргарита угадала, что человек этот устал, что трудится он здесь за совесть, поддерживая, как может, братьев и сестер на краю бездны. Наверно, убеждает, что бездны нет, а есть вечный, вечный свет.
Маргарита припарковала автомобиль к окну, тихонько отворила фрамугу и шагнула в комнату, прихватив корзину с бумажками. Поставила ее у изголовья спящего, не сомневаясь, что он раздаст счастливые сны страдающим. Если и нет вечного света, то есть вечный сон. Пусть он будет радостным.
Взгляд Маргариты привлек пузырек в стеклянном шкафчике. Она знала, что хранящиеся в нем капсулы способны избавить от страданий. Навсегда, если воспользоваться неумело. Разумеется, дверцы были старательно заперты, но что остановит ведьму? Маргарита достала флакон и, вернувшись в автомобиль, спрятала его. Затем набрала полную охапку тюльпанов, тем же путем вернулась в комнату и проскользнула в коридор.
Здесь горели вдоль потолка, тихо потрескивая, холодные лампы. Какой–то исхудалый человек сгорбившись сидел возле стены, обреченно глядя в пустоту. Все пронизывал знакомый запах больницы. Запах беды, надежды и последнего животного страха – страха измученного обреченного тела – ударил ей в ноздри. Маргарита стала обходить палаты, оставляя на тумбочках сказочные цветы, заглядывала в спящие лица, избегая открытых, страдальческих, не видящих ее глаз.
Анечка спала, подсунув под щеку ладошку. Как в детстве. По подушке разметались завитки черных волос. Маргарита положила свою невесомую руку на лоб сестры и прошептала: "Все будет хорошо, детка". И вообразила, как утром принесет ей Леша обнаруженные у своей кровати цветы, как загалдит весь этаж, всполошенный с неба свалившимся даром. Люди улыбнутся и подумают: теперь все пойдет совсем по–другому…
Боясь расплакаться, Маргарита вернулась в автомобиль и больше уже не открывала глаз до тех пор, пока машина не остановилась и знакомый скрипучий голос ни произнес:
– Наконец–то!
Крышу Дома заливала стоящая высоко в небе полная луна. Москву окутывала глубокая ночь. Даже шум автомобилей не доносился снизу.
– Заждались, – Амарелло подал ей руку. – Фу, да вы вся в паутине, королева.
Стряхивая серые клочья с волос и озябшей кожи, Маргарита вздохнула это было все, что осталось от лунного платья. Зябко обняв плечи руками она с недоумением оглядела спящий внизу город.
