– Для этого тебя сюда и привел, – ответил я. – Чтобы понять, что у меня получилось.
– А что ты замыслил? Чего просил-то у дерева?… Если хорошо просил, то и получишь, что хотел.
– А кто меня знает, хорошо или нехорошо? Уж как сумел, я старался. Нава научила, а я старался…
– А хотел-то, хотел чего?
– Да крыло такое, вроде птичьего, чтобы человеку летать, – ответил я.
– Да ты в своем ли уме, Молчун? То улитки у тебя по кругу ходят, то человеку летать… Виданное ли дело, Молчун?! – осуждающе покачал головой Староста.
– Невиданное – не значит невозможное, – пожал я плечами. – Раньше вы не видели, как мертвяков разрезают, а теперь почти каждый день наблюдаете. Скоро и сами научитесь. Воры давно уж научились мертвяков крушить. И вы научитесь, когда нужда заставит. А она заставит, когда меня рядом не будет.
– Ты что ж, хочешь от нас уйти? – насторожился Староста.
– Я же не сказал: совсем не будет, я сказал: когда рядом не будет… Я вот, например, давно собирался Наву навестить. Обещал ей, что ждать буду, а сам к вам ушел. Стыдно мне…
– Ей сейчас не до тебя, как я понимаю, если правильно понимаю, – вздохнул Староста. – Новое существо не в момент рождается. Просто человеку девять месяцев надо, а тут, можно сказать, двойной человек… И год – не срок…
– Возможно… А сердце ноет…
– Одного тебя отпустить не можем, сам правила придумывал, а толпой нельзя – мало нормальных защитников в деревне.
– А я пока и не собираюсь, просто пример привел, – утешил я вождя.
Ветка под тяжестью рюкзака склонилась почти до земли. Я без труда дотянулся до «плода» руками и снял его с прочной плодоножки – она сделала «чпок» и отлипла, а я ощутил в руках знакомую приятную тяжесть. Судя по ней, по тяжести, я получил то, что заказывал, может, только чуть легче. Я-то думал, что при здешних натуральных материалах тяжелее должно было выйти. Но не в весе дело. Руки дрожали от волнения, а душа – от нетерпения.
– И что дальше? – спросил Староста. – Где твое крыло-то?
– Там, – похлопал я по рюкзаку.
– Эх, чудеса страшные идут косяком, – пожаловался он. – Это у вас в летающих деревнях такие крылья придумали?
– Не в деревнях, а в городах, – ответил я. – И не в летающих, а в нормальных.
– Мало тебе – свалился с неба? Еще хочешь? – напомнил и предостерег Староста.
– Падать не хочу, а в небо хочу, – признался я. – Если б только я упал… Дочка у меня разбилась в полете… Настёна ее звали. Примерно как твоя Лава возрастом. Или Нава. Прекрасно летала. Камень с горы свалился на ее крыло… А здесь гор нет…
– Дочка – это тяжко… Я бы тоже головой о дерево ударился, если бы дочка… Я тебя теперь понимаю. Не понимаю, как ты это сделал, но понимаю почему… И про Наву теперь понимаю… Жить надо, Молчун, что бы ни случилось, чем бы ни ударило, надо жить, потому что… потому что еще кому-то может понадобиться твоя помощь, кому тебе захочется помочь. В лесу все помогает друг другу, даже становясь чьей-то пищей. Ты потерял дочку, но нашел нас. Мы теперь твои дети.
– Нашелся ребенок бородатый! – хмыкнул я.
– Не в бороде возраст, а в знаниях. Чем-то ты старше нас, чем-то мы взрослее. Потому нам и надо держаться вместе. А ты что-то задумал…
– Я подумал, что если мы будем сидеть в деревне и надувать щеки в ожидании врага, то это, по сути, ничем не отличается от варианта принять все как есть, – высказал я свои сомнения.
– Но мы никого не потеряли за это время!
– И ты считаешь, что так будет продолжаться всегда? – удивился я.
– Нет, я тоже думал, что настоящая борьба еще не началась, – признался Староста.
Я знал, что он меня поймет.
– Нам надо выходить за пределы деревни и, может быть, за пределы леса. Хозяйки сильнее нас, и, стоит им захотеть, от нас и следа не останется в пару дней. Я с ними разговаривал, я это понял. Пока у них другие дела, им не до нас. Но так всегда не будет продолжаться.
– И ты хочешь, как птица?…
– Да, я хочу иметь возможность расширить границы деревни тем способом, какого Подруги не ожидают, потому что не могут ожидать, ибо мой способ не принадлежит лесу. У меня может ничего не получиться, но я должен попробовать! Если не получится сейчас, я стану пробовать еще и еще, пока не получится.
– Или пока не разобьешься, – тяжко вздохнул Староста.
– Или пока не разобьюсь, – подтвердил я. – Тогда вам придется обходиться без меня, как раньше обходились. Теперь-то повязку с глаз сняли…
– Ну ладно, – кивнул деловито Староста. – То, что ты говоришь, в голове не укладывается, но я чувствую, что ты правильно говоришь. Я буду тебе помогать. Когда ты хочешь пробовать?
– Сейчас, – выкрикнул я. – Я шагу не смогу сделать, пока не буду знать, получилось или нет!
– Давай сейчас, – покладисто согласился он. – Что тебе нужно?
– Высокий холм, – ответил я.
– Есть такой неподалеку, – сказал он. – Мы туда не ходим, нечего там делать. Леса на нем нет, воды рядом нет. Скучное место.
Я надел на себя рюкзак – до чего же приятная тяжесть.
– Идем туда! – двинулся я вперед.
– А занятия? – спросил Староста, двинувшись следом.
– Сегодня без меня, – отмахнулся я. – Самоподготовка. Разделились пополам – и отрабатывать приемы.
Народ уже слонялся по деревне в ожидании руководителей. Распустились, однако, сами жить разучились. Нехорошо.
– Так! – сказал Староста громко. – У меня с Молчуном дела срочные. На время нашего отсутствия за старшего остается Колченог.
– А за меня, – выступил я, – Кулак остается. Во-первых, отработка и повторение всех приемов, что мы изучили, во-вторых, если мертвяк, то он на тебе, Кулак! Никаких «y-гу-гу», а дубиной промеж глаз или пикой в морду. Понял?
– Понял, – кивнул Кулак. – Что тут не понять: дубиной промеж глаз, чтоб шерсть с носа на задницу сползла. А то ходят тут, бродило им в рыло!
– Кстати, и бродило в рыло не помешает, и травобой, – напомнил я.
– Я с вами! – пискнула Лава.
Староста строго на нее посмотрел и сказал так, чтобы слышали только она да я:
– На них на самом деле надежды мало, мы только на тебя надеемся. Ты уж не подведи…
Лава потемнела лицом, нахмурилась, но не возразила, отвернулась и обиженно пошла прочь.
А мы пошли в другую сторону. Народ провожал нас удивленными взглядами. Было чему удивляться: два вождя сразу куда-то уходят – дело странное, и рюкзак у меня за спиной – штука невиданная и нелесная. Нет, всякие котомки и заплечные мешки у них тоже выращиваются, но такого чуда, как у меня за плечами, никому еще нафантазировать не удалось.
Я сделал несколько шагов и повернулся.
– Лава! – крикнул я.
Она тоже остановилась и повернулась на крик. На рожице ее светилась надежда.
