— Нам надо исполнить некоторые формальности, прежде чем мы вас отпустим, — произнес благожелательный голос.
— Хорошо, я понимаю, — согласилась женщина.
И тут же за ее спиной возник изящный стул, на который она присела.
Я был поражен таким вежливым приемом.
— Удивляешься, — услышал я голос Валерия за спиной.
Он незаметно и бесшумно появился вдруг в моей ложе.
— Немножко есть, — согласился я. — А кто же она, что ее так необыкновенно встречают?
— Тебе повезло увидеть настоящую берегиню, — сообщил мне начальник смены.
— Берегиня? — переспросил я. — И что это за фрукт? Это звание или должность?
— Это судьба. Сейчас будут просматривать ее жизнь — посмотри.
Я посмотрел.
Ну, что тут можно сказать. Жизнь у нее была действительно достойная, хотя и не яркая. Она родилась в обычной семье и прожила отпущенные ей годы тоже, казалось бы, обычно. Детский сад, школа, институт, замужество, работа, рождение двух детей, опять работа и выполнение домашних обязанностей до самой скоропостижной кончины от быстро прогрессирующего рака. В общем-то ничего выдающегося. Но, тем не менее, было что-то неуловимо специфическое в этой ничем не примечательной жизни: ни одного серьезного проступка, ни одного нарушения заповедей, образцово воспитанные дети, образцово исполненная работа, высочайшая ответственность за порученное дело. Это же надо, так прожить 52 года, что после тебя нет ни одного обиженного тобой, ни одного недовольного тобой, нет никого, кто сказал или хотя бы подумал после твоей смерти:
"туда тебе и дорога".
— Так почему же она не избранная? — спросил я, увидев столь достойную душу. — Разве она не достойна этого?
— Конечно достойна, но она — берегиня, — повторил Валерий.
— И в чем же отличие между нами? Они что, лучше нас, или хуже?
— Они не лучше и не хуже, они просто другие. Они существуют параллельно с нами. Это словно другая раса или цивилизация, если тебе так будет понятней. Вроде бы мы делаем одно и тоже, но каждый по- своему. Мы проповедуем одни и те же истины и одну и ту же мораль, но делаем это по-разному. Мы пытаемся воздействовать извне, ты вот, например, уже был священником, ученым и даже литератором, а они изнутри, воспитывая и внушая наши заповеди в своей семье. Я за четыре пройденных этапа и за пять жизней был русским, украинцем, евреем и татарином, исповедовал мусульманство, иудаизм, православие, униатство и атеизм. А вот она всегда живет в одном и том же роду, оберегая его от напастей и невзгод. За что, видимо, так и называется — берегиней. Когда ей приходит срок умирать в одном теле, то через некоторое время при рождении своей внучки или правнучки она снова появляется на свет. Иногда у берегинь даже имя бывает одно и тоже, а не так, как у тебя, каждый раз новое. И снова берегиня проходит один и тот же путь, находит хорошего парня, рождает ему детей, а потом воспитывает из них хороших людей, внушая им веру в хорошее и в то, что божьи заповеди нарушать нельзя. Это ее долг и обязанность. А потом из таких хороших людей, возможно, и получаются избранные вроде нас с тобой, — задумчиво заключил Валерий. — А, может, и нет. Не знаю. Одно я знаю твердо, что берегини есть. И мне думается, что они намного древнее нас. Как мне кажется, они существуют с доисторических времен, со времени зарождения общества и семьи, с тех давних времен, когда еще не было веры…
Между тем голос судьи сообщил:
— Мы рады, Тамара, что наши ожидания оправдались, и что нам не нужно предъявлять вам никаких претензий и обвинений. Мы видели, что вы прожили достойную жизнь и потому с огромным удовольствием сообщаем, что вы свободны.
Женщина встала, стульчик за ее спиной тут же исчез, и вдруг раздались аплодисменты. Скорее даже овация.
Этого я тоже не ожидал. Но, тем не менее, почувствовал необходимость к ним присоединиться и с удовольствием стал хлопать в ладоши, приветствуя берегиню. И Валерий сделал то же самое.
Для меня так и осталось загадкой, как наши бестелесные руки издавали звуки хлопков. Ведь я отчетливо слышал, как в общий хор аплодисментов влились и наши с ним хлопки.
Берегиня в знак признательности медленно склонила голову, как бы благодаря и прощаясь одновременно, а затем довольно быстро растаяла прямо в лучах божественного света.
— Но получается, что это только привилегия женщин быть берегинями? — спросил я.
— Ну почему же, слышал я, что кое-где, обычно там, где нравы еще патриархальны, встречаются и мужчины, выполняющие подобные функции, — возразил мне мой более опытный собеседник. — Только они называются по-другому — праведниками. Но мест таких, к сожалению, остается все меньше и меньше. Цивилизация здорово подрывает их позиции. Так что у женщин это получается лучше. Зато среди избранных больше бывших мужчин.
Следующим подсудимым был снова молодой парень. Он чем-то даже походил на того бугая, которого судили на моих глазах первым. Тоже коренастый, хотя и невысокий, и у него был такой же тяжелый взгляд из-подлобья. Правда, в отличие, от столь схожего с ним предшественника, этот был сотрудником правоохранительных органов и погиб, можно сказать, геройской смертью при исполнении служебных обязанностей. Несмотря на то, что отпущенный ему жизненный срок был краток, разбираться с ним предстояло долго и основательно. Грешков за бывшим милиционером, как оказалось, было не мерено. Этим он, кстати, тоже напоминал своего криминального предшественника. Числились за ним и незаконные поборы на рынках с торговцев, и избиение подозреваемых во время следствия, и грубость и насилие по отношению к задерживаемым, и использование служебного положения в личных целях, и частые случаи лжесвидетельства и оговоров. В общем полный букет преступлений работника правопорядка.
Поначалу парень тоже пытался изворачиваться и лгать, опять же напоминая мне этим первого подсудимого, но потом все-таки смирился и, как говорят в их среде, начал сотрудничать с правосудием.
Вообще-то, Божьему суду нет дела до большинства взяток, дающихся и получаемых на Земле живыми. Деньги, перетекающие из одного кармана в другой, не волнуют его ни в коей мере. Что за дело высшим силам до того, что какой-то предприниматель сует взятку какому-то чиновнику за право построить какой- нибудь заводик или магазин. Это должно быть прерогативой земных судов и земных законов. Но божественный суд весьма волнует нравственный аспект подобных сделок. Если в результате такой сделки был нанесен вред людям, если кто потерял здоровье или был обижен, то тогда на Суде с этих комбинаторов наверняка спросят. Как не может остаться безнаказанным и человек, подрывавший веру в правосудие и в справедливость, изменяющий присяге. А этот парень поступал именно так, за малую мзду он закрывал глаза на нарушения порядка, предавая дело, которому служил. И пусть его лжесвидетельство дважды помогло избавить общество от опасных преступников, но на этом суде ему ввинили и эти два случая, ибо лгать нельзя никогда, даже ради пользы. А уж то, что вместе с другими своими сослуживцами он не единожды принуждал отловленных ими проституток обслуживать их бесплатно, естественно тоже не украшало его жизненный путь.
