но имя какого-то человека.
– Мой отец, – неожиданно произнес старик. – Конрад…
Имя, но он пытался обнаружить в памяти не его.
– …и Виктория. Мои родители.
– Полагаю, ты их давно не видел.
– Вот уже много лет.
«Почему я вспомнил про них именно сейчас?»
– Я мог бы поехать к ним.
– Это хорошая идея, Адам. У вас найдется немало тем для разговора.
13
Как оказалось, говорить им было практически не о чем, ведь они беседовали на разных языках.
После того как Кластер получил подтверждение о возвращении Конрада и Виктории на виллу у грюндландского фьорда из долгой поездки по островам Филиппинии, небольшой МФТ перенес Адама в родные края на берег моря. Старик с большим удовольствием вышел на землю. Полная луна, большая и яркая, казалось, превратила воду в серебро. На берегу лежала построенная машинами парусная лодка, которую он за более чем шестьдесят лет отсутствия вспоминал трижды. Паруса трепетали на ветру, а волны бились о борт. Несколько минут Адам слушал эту особенную песню, смотрел на море и хотел вернуться обратно в свое родное тело, каким бы дряхлым оно ни было. Он хотел нырнуть в воду, чтобы почувствовать соленый вкус воды.
Наконец он отошел от берега и начал подниматься на главную террасу. Оттуда доносились голоса. Сегодня в доме не был запланирован праздник и не должна была играть музыка, однако датчики показали Адаму, что на террасе собралось примерно пятьдесят человек. Чтобы не встречаться с незнакомыми людьми, он повернул к боковому входу с левой стороны. Охранники на ступенях и в проходах пропустили Говорящего с Разумом: от него исходили идентификационные сигналы члена семьи.
В доме было пусто, и стояла приятная тишина. Адам шел из комнаты в комнату, рассматривая картины и скульптуры из плавающих цветов, которые делала его мама. Он нашел ее рядом с брутером, в большой отведенной под кухню комнате, где программировались напитки, а сервомеханизмы сервировали и разносили их. Адам помнил, что его мать сохранила бессмертие, несмотря на беременность, но все равно удивился, что она выглядела так же, как много лет назад. Не на тридцать лет, как все остальные бессмертные, но на сорок. Сколько ей исполнилось? Задав себе этот вопрос, Адам сверился с базой данных. Виктории было триста восемьдесят семь лет, а Конраду – четыреста двенадцать.
– Кто вы?
Сейчас у Виктории не было сигнального значка, помогающего знать обо всем происходящем в доме.
– Я Адам.
– Адам?
– Твой сын.
– Мой сын? – Ее лицо, на котором виднелось несколько морщин, изменилось. – О, Адам, это ты!
На глазах проступили слезы. Вытерев их, она попросила вынести еду из брутера на террасу. В платье ржаво-красного цвета, украшенном золотыми пайетками, тихо шуршавшими при каждом движении, она подошла ближе к сыну. Адам положил руку на плечо мамы, на коричневую кожу, которая казалась настоящей. Тактильные ощущения от нее тоже должны были быть настоящими. Виктория отодвинула руку:
– Как твои дела, Адам?
– Все хорошо.
– О, – на мгновение ее губы расплылись в улыбке. – Рада, что у тебя все хорошо.
– Мне очень жаль, что я у вас давно не был, – сказал Адам.
Он начал говорить про мечты, что хотел бы снова вернуться во времена детства, когда они втроем путешествовали под парусом, в годы юности, когда он отправлялся в одиночное плавание на лодке. Что хотел бы стать тридцатилетним молодым человеком, которому умные машины подарили бессмертие и здоровье навеки. Адам рассказывал про это подробно, но без эмоций. Стоявшая перед ним женщина, его мать, сохраняла полное спокойствие. На ее месте мог быть любой другой человек.
– Сколько тебе сейчас, Адам? – спросила Виктория.
– А ты разве не помнишь?
– Девяносто?
– Девяносто два.
«Чувствую себя стариком, – подумал Адам. – Человеческим обломком, лишенным сил двигаться самостоятельно, который иногда даже ест с посторонней помощью. Ты, конечно, никогда не поймешь, сколько мне лет. Возможно, люди даже ужаснутся, увидев меня».
– О, это значит…
«Да, это значит, что я скоро умру», – решил он.
Сенсоры фактотума позволяли видеть беспомощность в глазах матери более отчетливо, чем видели бы человеческие глаза. Беспомощность и растерянность перед ситуацией, с которой она, несмотря на большой жизненный опыт, никогда не сталкивалась. Но тут было еще кое-что, глубоко запрятанный гнев, невыраженное отчаяние. Она так хотела иметь ребенка и ради этого рискнула своей молодостью, а потом поняла, что тот не может жить вечно и ей придется пережить его смерть. Этого она никогда ему не простит.
– Твой отец, – неожиданно сказала она. – Твой отец займет место в Высокой Сотне. Ты слышал об этом?
– Нет.
– Это еще не официально, но мы надеемся, что назначение произойдет через десять лет, на следующем Полном Собрании. А еще через пять лет он сможет заменить в женевском клане Эллергарда, который несколько месяцев назад стал жертвой ужасного несчастного случая, – Виктория прикрыла рот обеими руками, как будто слова причиняли ей боль. Но казалось, она была рада говорить с Адамом на темы, не касающиеся его впрямую.
– Подойди, – добавила она, когда сервомеханизмы вынесли последние столы. – Давай пойдем к гостям.
Она хотела взять его за руку, но передумала и пошла к двери.
На улице было свежо и даже холодно. Адам пытался угадать время года. Осень или начало зимы. Он посмотрел на улыбавшуюся над утесом и морем луну, окруженную несколькими особенно яркими звездами.
«Я забыл, что значит время, – думал он. – Как назло, именно я – человек, которому осталось мало жить».
– Эллергард? А что с ним случилось?
Они стояли у открытой двери, а справа и слева за банкетными столами собирались гости.
– Он вылетел на дельтаплане и пропал недалеко от скал Нуука, – ответила Виктория.
Сейчас она говорила спокойнее и, казалось, преодолела потрясение.
– Один. Без сигнального маяка, без наблюдения, без спасательного жилета. Вечером в шторм. Вот скажи мне: как можно быть таким глупым? Или… – Она наклонилась, посмотрела направо и налево. – Возможно, он… – она не решилась продолжать.
– Возможно, он – что?
– Ходят слухи, что он хотел рискнуть, – тихо сказала она. – Что он и хотел, чтобы все произошло именно так.
– Для чего? – опустошенно спросил Адам.
Он почувствовал усталость и пожалел, что прилетел сюда. Здесь для него больше нет места.
– Хотел совершить самоубийство, – ответила Виктория таким тихим голосом, что Адам, несмотря на все датчики, с трудом расслышал сказанное.
– Бессмертный совершил самоубийство?
– Не говори так громко, – Виктория оглянулась. – А вот идет твой отец.
– Кто это, любовь моя? Он одет в фактотум, а фактотумами пользуются лишь… Неужели у нас в гостях Говорящий с Разумом?
– Это наш сын, – ответила Виктория, бросив беглый взгляд в сторону стола.
– Наш сын? А, понимаю, – Конрад похлопал Адама по плечу. – Полагаю, ты уже слышал хорошую новость. Конечно, я еще не официальный кандидат, но некоторые вопросы в нашем мире решаются быстро. Мне очень приятно, что ты пришел меня поздравить… Э-э-э-эм…
– Адам, меня зовут Адам, – ответил старик.
– Да, конечно, Адам. Прошу прощения.
Он хлопнул себя по
