подумал Адам.
Он устал. Предыдущие несколько часов старик много трудился на благо миссии. Какие решения он принимал и какой у него был выбор? Сейчас Говорящему с Разумом не хватало стимуляции мышления, но он не запрашивал ее, опасаясь открывать каналы передачи данных. Лишь одного воздействия конденсата разума будет достаточно, чтобы усталость переросла в сон.
Адам наблюдал за символами, стараясь понять их значение.
– Когда мы доберемся до шаттла Ребекки?
– Мы до него уже добрались. К Ребекке идут пять сервомеханизмов, которые о ней позаботятся. Коннектор уже готов. Я советую…
Адам ползком вылез из ниши, протискиваясь в узкие проходы, добрался до открытой перегородки и, проскользнув через нее, побежал в ангар.
В пути он кое-что вспомнил и закричал:
– А что случилось с двумя другими объектами, которые ранее отделились от вражеского корабля? Один из них должен был захватить шаттл Ребекки.
– Я не знаю, где они, – ответил зонд. – Я больше их не отслеживаю. Они летели над ледяным спутником пятой планеты, попали в зону сильной сейсмической активности, а потом неожиданно исчезли.
На пути Адама располагался ангар. Его внутренняя перегородка была поднята. Сиял атмосферный щит. Старик просто прошел мимо, вдохнул разреженный воздух ангара и поспешил дальше, ко второму щиту, где на открытом пространстве покачивался шаттл Ребекки, или, вернее, то, что от него осталось. Куски металла и композитных соединений, полимеров и металлокерамики – все разломалось словно от удара огромного кулака. Прямо перед Адамом прошел сервомеханизм, держа на буксире обломки контейнера, наполненного термофакелами и другими инструментами. Чтобы добраться до Ребекки, судно пришлось разрезать.
– Вам нужно найти коннектор, Адам, – сказал зонд голосом ассистента. – Здесь вы ничем не можете помочь.
Немного погодя он добавил:
– Три сегмента, которые отделились от вражеского корабля и летели к нам… Они исчезли, как и те, у спутника.
– Где Ребекка?
Воспользовавшись функцией приближения визуальных датчиков, Адам стал наблюдать за четырьмя другими сервомеханизмами, стоявшими примерно в пятидесяти метрах от него и расширявшими дыру в корпусе шаттла. Один их них нес голову и остатки тела фактотума Ребекки.
Адам ощутил странное давление на уши, хотя никаких ушей у него не имелось. Это было похоже на последовательность данных, передававшаяся через акустические сенсоры.
– Произошло изменение локального гравитационного поля, – сообщил ассистент.
Дойдя до ангара, первый сервомеханизм взлетел, чтобы убрать инструменты в отсек хранения. Четверо других, в том числе державший остатки фактотума Ребекки, подожгли при помощи зарядов шаттл и побежали в открытый ангар. Адам наблюдал за ними, ища сигналы частот для связи с Ребеккой. Ничего не обнаружив, он отправил запрос.
– Ребекка вас не услышит, Адам, – ответил зонд голосом ассистента. – Когда шаттл захватили, она отключила частоты, поставив запрет на передачу сигнала.
– Ребекка жива? Почему она не отправила сигналы экстренного возвращения, чтобы оказаться в безопасности?
Подобной функцией был снабжен каждый фактотум: в экстренной ситуации, когда не было другого выхода, подавался специальный сигнал, и сознание по узкому каналу связи переносилось обратно на Землю.
– Я не могу ответить, Адам, – ответил зонд. – Мы должны ее реактивировать. Но проведение этой операции лучше отложить до возвращения домой.
Второй сервомеханизм, пройдя через атмосферный щит, увеличил степень гравитации на борту и встал слева, готовый к новым поручениям. Через несколько секунд так же поступил еще один, занявший место справа.
– С пятым сервомеханизмом что-то не так, – сообщил зонд.
Все это время Адам внимательно наблюдал за сервомеханизмом, который нес остатки фактотума Ребекки.
– Что именно? – спросил он.
– Он не отправляет свои идентификационные данные, – ответил зонд.
– Вероятно, его передатчик сломан.
Когда четвертый подошел достаточно близко к Адаму, старик схватил его, забрал остатки фактотума и отправил на борт.
Внешняя перегородка начала опускаться, несмотря на то что пятый сервомеханизм еще не перебрался на борт. Внезапно он поджег свое топливо и, разогнавшись, пробил атмосферный щит.
– Это двойник! – закричал стоявший рядом с Адамом ассистент. – Риск заражения. Принять защитные меры.
Двое из четырех сервомеханизмов крепко держали пятого собрата. Остальные принесли только что спрятанные термофакелы.
– Что происходит? – Адам оторвал взгляд от фактотума Ребекки, лежавшего в его ладонях.
Позади ее шаттла что-то мелькнуло. Огонь плясал, образуя длинные изогнутые языки, а потом неожиданно за ним появилось несколько больших теней, поглотивших свет далеких звезд. Темные великаны, оказавшиеся вблизи корабля, крошечные осколки размером в сто семьдесят километров. По сравнению с шаттлом и зондом корабли на орбите второй планеты были огромными. Их очертания, которые можно было разглядеть во мраке космоса, постоянно изменялись, перетекая из одной формы в другую, превращались в поток, образуя водоворот.
Внешняя перегородка закрылась, атмосферный щит исчез. В ангаре становилось все темнее, пока свет совсем не погас.
– Мы теряем энергию, – сказал ассистент.
Светились лишь два термофакела, направляя свет плазменных струй на пятый сервомеханизм, прижатый к полу рядом с внешней перегородкой. Его голова, оснащенная отдельным конденсатом разума, почти сгорела, он не двигался, так как не осталось ничего, что могло бы запускать и контролировать движения. Но происходившие с ним перемены не могли объясняться лишь действием термофакелов. Пока пламя разъедало плечи и верхнюю часть туловища почти двухметрового аппарата, его нижние конечности превращались в темные линии. Сервомех начал истончаться, казалось, ноги все больше и больше проваливаются в пол, а темные линии начинают расширяться.
Сенсоры показали Адаму, что ноги сервомеханизма не просто проваливаются. Происходила перестройка на атомном и молекулярном уровне, менялись связывающие силы, которые контролировались и направлялись чем-то, что использовало локальный источник энергии, а точнее энергию зонда.
«Это заражение?» – спросил себя Адам.
Через открытый канал связи Адам услышал сигнал тревоги.
– Я беру все управление на себя, – сказал зонд. – Прямо сейчас.
– Оно уже у тебя.
Сервомеханизмы схватили Адама и вместе с остатками фактотума Ребекки вынесли из ангара в коридор, который вел через главный цилиндр к коннектору.
«Зонд знал об этом, – думал Адам. – Он говорил о заражении и знал, что грозит опасность».
Пока сервомеханизмы быстро несли его в коннектор, старику пришла в голову и другая мысль:
«Сегменты большого корабля. Как они смогли догнать нас так быстро? Из ниоткуда – так прокомментировал ассистент появление вражеского корабля, замеченного выше эклиптики системы Лебедь-29. И его посланцы тоже появились словно из ниоткуда. Будто совершили прыжок во много световых лет».
– Я хочу знать, что происходит, – сказал Адам, когда помощники внесли его в коннектор.
Древность конструкции была видна с первого взгляда. Со времени отправки зонда тысячу лет назад развитие Кластера ушло далеко вперед.
Два сервомеханизма положили его в проектор посреди комнаты. С помощью сенсоров старик улавливал шум узкого канала связи, соединяющего его и Ребекку с Землей. Четыре канала, уцелевших после аварии в Облаке Оорта, объединили в один, для переноса сознания. Зонд послал через него сложный отчет, а затем сообщил:
– Мы в ловушке.
– В ловушке?
Мысли Адама уже замедлялись. Скоро наступит транспортировочный сон.
– Спите, Адам, – сказал зонд.
Он говорил медленным и тихим голосом, какая-то неизвестная сила выкачивала
